И не будет больше слёз

– Нет, малыш, - Алина исхитрилась, поймала Егора, и с одной лямочкой было покончено.
– Мы пойдем пешком, это недалеко. А церковь - это такое место… такой дом, куда люди приходят просить Бога о чем-нибудь. Это называется молиться Богу. Мы с тобой будем молиться о том, чтобы наш папа выздоровел.

Егор перестал крутиться и задумался. Алина успела застегнуть вторую лямку, а Егорка все думал о чем-то. Потом поднял на Алину серьезный, не по-детски тоскливый взгляд.

– Бог поможет папе? На самом деле? Мама, а кто это - Бог?

Алина впервые разговаривала с сыном, как со взрослым человеком, на равных. От Егоркиного взгляда ей стало немного не по себе. Она застыла с расческой в руках, не зная, как объяснить сыну, Кто Такой Бог. Она и сама-то мало что знала о Нем. Наконец отложила расческу, присела перед сыном на корточки и с трудом заговорила:

– Бог, Егорушка, это Тот, Кто все знает и может. Все, что ты видишь - людей, зверей, деревья, - это все сотворил Бог. Понимаешь?

– И Котю?
– недоверчиво спросил Егор, глядя на пушистого серого котенка, спящего в кресле.
– Нет, мам, это неправда. Котю родила тети Машина кошка.

– А самую-самую первую кошку кто родил? Откуда взялась первая кошка?
– Алина, пытаясь объяснить что-то сыну, вдруг обнаружила, что и сама по ходу разговора начинает задумываться и размышлять. Оказалось, что, уча сынишку, она учится сама.

– Самую первую?
– переспросил Егор.
– Я не знаю. Самую первую кошку сделал Бог?

– Да, сынок. И кошку, и мышку, и слона. А главное – Он сотворил людей. Вот сейчас мы пойдем и помолимся, чтобы Бог помог нашему папе. Ты все понял?

– Да.
– Егор словно повзрослел на несколько лет, Алина поражалась перемене в сыне, произошедшей с ним после этого короткого разговора.
– Ой, мам, подожди!

Егорка умчался в свою комнату и вернулся, прижимая к груди яркую коробку. Алина узнала эту коробку - совсем недавно они с Артемом подарили сынишке радиоуправляемый самолетик, который умел летать, разворачиваться в воздухе и совершать посадку, повинуясь маленькому пульту.

– Егор! Мы же не гулять идем! Зачем тебе самолет?

– Я хочу подарить его Богу!

Алина опешила. Во-первых, она не была уверена в том, что Богу нужны жертвоприношения, тем более в виде самолетиков. А во-вторых, поразила та лёгкость, с которой Егорка решил расстаться с такой игрушкой. Но спорить ей не хотелось. Алина молча надела туфли и они вышли из квартиры. Что надо бы найти и надеть нательные крестики, она даже не вспомнила.

До ближайшей церкви было совсем недалеко, спокойным шагом – минут пятнадцать-двадцать.

Егор шел, одной рукой прижимая к себе коробку, а второй крепко уцепившись за мамину руку. Шел молчаливый, серьезный, словно и вправду готовился к встрече и разговору с Богом. Алина тоже молчала. Она пыталась разобраться в себе. Верит ли она, что Бог есть? Что Он поможет? А если Он есть - то как надо жить дальше?

Чем ближе они подходили к церкви, тем страшнее становилось Алине. Словно кто-то тянул ее обратно, домой. Заболела голова, откуда-то пришла и крепко засела мысль, что она полная идиотка, и из сына хочет сделать фанатика. Но где-то, глубоко-глубоко в сознании, держалась другая мысль - она все делает правильно. Только бы дойти до церкви. Почему это так тяжело?…

Алина никогда не была на войне, но сейчас ей казалось, что вокруг свистят пули, а она, безоружная, в самом центре боя…

… А вокруг них действительно шел бой. Два ангела сверкающими мечами расшвыривали путающихся у людей под ногами бесов, расчищая идущим дорогу к храму. К счастью, ни Алина, ни Егор, этого не видели.

***

…Сколько времени простоял Артем в ледяной тюрьме, он не знал. Ему казалось, что целую вечность. Хотя в мире без времени кто может сказать, что такое вечность?

Вокруг по-прежнему было тихо, ледяные иглы росли и все сильнее впивались Артему в тело. Больнее всего было ступням и спине. Артем стоял не шевелясь, и уже готовился к тому, что сейчас придет она - его смерть. И на Земле, и здесь.

Ареас то ли не слышал его, то ли не мог ничем помочь…

Впрочем, Артему было уже все-равно. Времени для раздумий у него было предостаточно, он твердо решил, что никогда и ни за что не отречется от Бога, не встанет под знамена мерзких тварей. Принятое решение успокоило Артема, ледяное спокойствие накрыло его с головой, и он равнодушно стоял в ожидании конца.

Внезапно гулкую тишину разорвали вопли, свист и гогот. Артем вздрогнул, открыл глаза и увидел, как вокруг его тюрьмы собирается целая толпа бесов. Одного из них Артем даже узнал - это был тот, жирный, который требовал отречения Артема. Похоже, он был не из главных, потому что сейчас, несмотря на свои внушительные размеры, по-рабски лебезил и вертелся перед тощим, с серой шерстью, уродом. Урод брезгливо плевался в жирного, прогоняя со своего пути, и даже пару раз хлестнул его хвостом прямо по морде.

Наконец вся толпа подошла вплотную к ледяному гробу, тощий главарь прошел вперед и уставился Артему в глаза. По телу у Артема пробежали мурашки, и ему показалось, что он проваливается в бездну. Но черт отвел глаза и рявкнул:

– Ну и чего вы ждете, уроды? Он тут до конца мира стоять будет! В огонь его!

Ледяной гроб немедленно развалился, черти подхватили рухнувшего на осколки льда Артема и куда-то бегом поволокли…

На Артема дохнуло жаром, он открыл глаза и с ужасом увидел прямо перед собой ревущее пламя, высотой едва не достающее до низкого серого неба.

Бесы с гоготом и улюлюканьями швырнули Артема прямо в костер. Артем нашел в себе силы, сжался, а затем, словно пружина, попытался выскочить из пламени. Конечно, его немедленно затолкали обратно. Пламя обжигало, дым набивался в легкие, разъедал глаза, но ни одежда, ни волосы Артема, не загорались. И тогда он понял, что сжигать его не собираются, это просто очередная пытка. Что ж. Посмотри, кто кого, - решил Артем, встал на ноги и стал слушать, как вокруг костра резвятся и пляшут мерзкие гадины.

На самом деле, гореть и не сгорать, было очень, очень больно. И скоро Артем понял, что это куда страшнее ледяных игл… Невыносимо больно…

– Отрекаешься?
– сквозь рев огня и визг чертей услышал Артем зловещий шепот главаря.

– Нет!
– едва разлепив пересохшие губы, выдохнул Артем.

В костер подкинули еще дров, Артем упал на колени, не в силах вдохнуть в себя горящий воздух. Больно, как ужасно, мучительно, невыносимо больно!…

Подняв слезящиеся глаза, он увидел насмешливый пылающий взгляд главного… понял, что долго этого не выдержит… и еле слышным шепотом, почти беззвучно, безо всякой надежды, взмолился: