И не будет больше слёз

А счастливый Егорка вприпрыжку вернулся к лавочке, прижался к маминым коленям и сказал:

– Ну вот. Теперь мой самолетик у Бога! Правда, дяденька?

– Ну конечно, правда, - рассмеялся священник.
– Только не дяденька, а батюшка. Запомнишь?

– Ага. Спасибо, батюшка!

И вдруг улыбка медленно сползла с Егоркиного лица. Он поднял глаза на батюшку и очень серьезно спросил:

– Значит, все, что я делаю людям, я делаю Богу?

– Получается, так… - священник явно не ожидал от четырехлетнего малыша таких взрослых размышлений.

А Егорка вдруг разревелся, разревелся по-настоящему, в голос. Испуганная Алина схватила сына на руки, но Егор вырвался и бросился к отцу Алексию.

– Я Пашу побил! Он обзывался, а я его стукнул! Но я не хотел бить Бога!

Батюшка опешил и только руками развел. Из всех его прихожан едва ли найдется хоть несколько человек, которые настолько серьезно и буквально относились бы к словам Спасителя.

Батюшка погладил Егора по голове, прижал к себе и сказал, вытирая малышу слезы:

– Извинись перед Пашей. Я понимаю, он первый начал. Но ты подойди и извинись - за то, что стукнул его. И вот увидишь, он больше не станет обзываться. Договорились?

– Да, - твердо сказал Егорка.
– Я извинюсь. А Бог меня простит?

– Уже простил!
– ответил батюшка, и посмотрел на Алину. В его изумленных глазах явно читался только один вопрос - уж не ангел ли перед ним?…

А Алина не переставала удивляться, как легко и свободно чувствует себя ее сын в церкви, как быстро он во всем разбирается… И как ей самой хорошо и спокойно.

Дома она отыскала три крестика. Один надела на себя, второй на Егорку, а третий положила в сумочку. Завтра же она положит его Артему под подушку.

***

… - Ну, Ареас, не томи! Какие у тебя новости?
– после мороженого и кофе Артем почувствовал необыкновенный прилив сил, и ему не терпелось узнать, что же произошло за то время, пока он примерзал к ледышкам и горел в адском пламени.

– Смотри, - Ареас очертил рукой в воздухе прямоугольник, края которого немедленно превратились в серебристую рамку.

Артем встал, пересел поближе к своему Ангелу, и стал пристально вглядываться в рамку. Поначалу он ничего там не увидел…

– Что-то у тебя настройки сбились, - пошутил он, но Ареас прижал палец к губам, и показал глазами на экран - смотри, мол, и молчи.

Артем снова взглянул в рамку, и даже подскочил от неожиданности. Он увидел свою тещу, которая стояла перед иконами и читала какую-то тоненькую книжку.

– Она молится за тебя, Артем. Читает молитвы всем святым врачам.

Следующей в рамке показалась Лиза. Она расставляла по подсвечникам свечи и что-то шептала.

– Лиза!
– Закричал Артем.
– Боже мой, это же Лиза!

Ареас улыбался, а прямоугольничек уже транслировал следующую картинку. Там две абсолютно незнакомые Артему монахини стояли на коленях напротив какой-то иконы и тоже молились.

– Кто это, Ареас?
– прошептал Артем.
– Я их не знаю…

– Это знакомые Лизы. И они тоже за тебя молятся.

Несколько следующих изображений привели Артема в самый настоящий шок. Сначала он увидел высокого человека в белом халате, который стоял возле окна и, глядя в небо, что-то горячо шептал.

Потом в кадре показалась пожилая женщина, стоящая на коленях возле домашнего иконостаса…

Затем Артем увидел пожилого священника с книгой…

– Ареас, кто это? Неужели они все молятся за меня? За меня?!

– Это твой лечащий врач и нянечка. А священник… К этому священнику ходили твои Алина и Егор. И да, представь, все они молятся за тебя!

Потрясенный Артем долго молчал. Ареас терпеливо ждал, когда тот придет в чувство, чтобы показать ему главное. Наконец Артем тряхнул головой и пробормотал:

– Как это удивительно, Господи! За меня молятся люди, которых я в глаза не видел, и которые меня не знают… Ареас, это же чудо, правда?

– На сегодняшний день - да, чудо. А по замыслу Божиему так и должно быть. Но подожди, ты не видел еще самого главного.
– Ареас так счастливо улыбнулся, словно это ему предстоит сейчас узнать лучшую в мире новость.

Поход Алины с Егором в церковь Артем просмотрел от начала и до конца. Да еще и со звуком. К концу этого «фильма» он расплакался. Даже сам не заметил, что по щекам бегут и бегут слезы.

– Эй, парень!
– крикнул Ареас.
– Ты чего это? В костре стоял, ледышки тебя прокалывали едва не насквозь, чудовища душили, ты не плакал, сейчас-то чего?

– Я?
– вздрогнул Артем и провел ладонью по щекам.
– Я не плачу, с чего ты взял?

– Как белуга заливаешься!
– рассмеялся Ареас.

– Знаешь, Ареас, для Ангела в тебе маловато деликатности, - улыбнулся Артем, а Ареас лишь руками развел - ну такой вот тебе Ангел достался, терпи.

Наконец Ареас убрал серебряный экран, и загадочно прошептал:

– А теперь - главное!

Артем удивленно посмотрел на Ангела. Что может быть главнее того, что они увидели?…

– Понимаешь, Артем, тут такое дело… Сегодня начался девятый день. Последний.

Артем с ужасом уставился на Ареаса. Уже девятый? Они не успевают? Глаза у Артема были такие страшные, что Ареас поспешил его успокоить:

– В порядке все. Посмотри туда.
– И махнул рукой куда-то за спину Артема.

Артем обернулся и увидел огни. Множество огней в этом мертвом сухом и страшном лесу. Огоньки трепетали, как живые, но главное, они уходили куда-то вдаль, явно указывая направление, дорогу, по которой им следует идти.

– Что это, Ареас?
– прошептал Артем, завороженный необыкновенным зрелищем.

– Это свечи. Свечи-молитвы. Ориентир для нас, как выбраться из этого проклятого леса. Ну что, герой, вставай! Пора идти!

Артем вскочил на ноги и осторожно, словно боясь, что свечи погаснут, ступил на дорогу. Ареас молча пошел за ним. Свечи стояли по обочинам дороги и были самые разные – маленькие, большие, даже несколько огоньков лампадок переливалось среди них.