И плеск чужой воды… Русские поэты и писатели вне России. Книга вторая. Уехавшие, оставшиеся и вернувшиеся
Шрифт:
«Мое НАДО в том, – записывал Пришвин, – что я должен жить самим собой, значит, делать не то, что велят, а то, что мне хочется. Я сам по себе, и быть самим собой – все мое назначение».
А потом в жизни Пришвина произошло чудо: он встретил «настоящую» женщину (для него настоящую) – Валерию Лебедеву. Произошло это в январе 1940 года, когда писателю было 63 года. Он женат, она замужем, и, казалось бы, какая любовь, когда ей уже под сорок. У обоих хватило мужества спустя годы оставить старую семью и создать новую: Валерия Дмитриевна приняла предложение Пришвина… стать ему матерью, и Пришвин с радостью записывает в дневнике: «Теперь она мать в 51 год, а я ее ребенок
Длилось это счастье 13 лет. Михаил Михайлович Пришвин умер 16 января 1954 года, прожив без малого 81 год. Валерия Дмитриевна скончалась в декабре 1979-го. Вместе они сотворили некую сказку в далеко не сказочной стране.
Ольга Форш – прозаик. Генеральская дочь, увлекшаяся историей. 20-е годы с портретной точностью отразила в романе «Сумасшедший корабль» (1931). Ее перу принадлежат романы о Радищеве и о восстании декабристов. В своем творчестве Форш игнорировала метод социалистического реализма и писала по-своему. Долгожительница, прожила 88 лет.
Вячеслав Шишков – романист. Из купеческих. Исследователь Сибири. Советские критики причисляли его к попутчикам, но, несмотря на это, много издавался… Лучший роман – «Угрюм-река» (1933). В блокадном Ленинграде работал над романом о Емельяне Пугачеве, оставшимся незавершенным. Тем не менее за него удостоен Сталинской премии. Примечательно, что Шишков в своем последнем романе избежал идеализации крестьян и развенчивания аристократов.
1875 год – прозаики Сергеев-Ценский и Нарекая.
Сергей Николаевич Сергеев-Ценский писать стал рано и сразу обратился к жанру крупных исторических романов. За роман «Севастопольская страда» (1936–1938) получил Сталинскую премию и звание академика. А вот другой его роман, «Брусиловский прорыв», в 1946 году заклеймили ярлыком «идеологически вредного». Сергеев-Ценский создал целый цикл романов и повестей под общим названием «Преображение России». Ну и как мы преобразились в конце концов?..
Что касается самого писателя, то он был и самолюбивым, самовлюбленным. В этом смысле красноречива запись из дневника Корнея Чуковского от 30 декабря 1947 года:
«Вчера в Гослитиздате видел Сергеева-Ценского…Головенченко сообщил ему, что решено не печатать его избранных сочинений. Он стал кричать: “Вы издаете Смирновых и Фадеевых – этих бездарностей с партбилетом (!), я пишу лучше их всех, я написал больше, чем Лев Толстой. Куприн мне и в подметки не годится, Куприн не знал, откуда поговорка: “сухо дерево – завтра пятница”, я ему объяснил (назад не пятится), потому что я – художник, не то что ваш поганый Глеб Успенский… я… я… я…” Это было так патетично, эта страстная влюбленность в себя. “Я когда-то гирей мог креститься… Я знаю всю Россию, и Россия меня знает”. Шамкающий, глухой, лохматый старик. Я вспомнил его по-цыгански чорным, талантливым, милым – сколько вышагивали мы с ним по Ленинграду… Его самовлюбленность казалась мне прелестной блажью – и никому не мешала. А тепеь его просто жалко…»
Сергей Николаевич Сергеев-Ценский умер 3 декабря 1958 года в Алуште, в возрасте 83 лет. И там же, в Алуште, в 1961 году в доме писателя был учрежден литературно-мемориальный музей.
Лидия Чарская – литератор, противоположный Сергееву-Ценскому. Рафинированная петербурженка, окончившая Павловский
женский институт. Ее «Записки институтки» прогремели на всю дореволюционную Россию. Гимназистки взахлеб читали «Княжну Джаваху», «Люду Влассовскую» и другие книги Чарской. Мягкая Люда Влас-совская восхищала подрастающие поколения. Октябрьская революция поставила крест на доброте и нежности. Книги Чарской были запрещены и изъяты из библиотек. Ее перестали печатать, а тут еще жестокий туберкулез подкосил писательницу. Лидия Чарская умерла весной 1937 года. На смену благородной княжне Джаваха пришел бессердечный Павлик Морозов…1876 год подарил литературе одного Константина Тренева, прозаика и драматурга. В 1924-м во МХАТе была поставлена его пьеса «Пугачевщина». Но главная пьеса Тренева, принесшая ему Сталинскую премию, – «Любовь Яровая», в которой жена, сражающаяся на стороне большевиков, выдает своего мужа, белого офицера, обрекая его на смерть. Любопытно, что Тренев несколько раз перерабатывал свою «Любовь Яровую», усиливая те или иные идеологические мотивы.
1877 год – единственный литератор. Алексей Силыч Новиков-Прибой, прозаик. До революции служил матросом во флоте, участвовал в Русско-японской войне. В Цусимской битве попал в плен и пять лет находился в эмиграции. Главное его произведение «Цусима» (1930–1935) – Сталинская премия 2-й степени. Кто-то из остряков заметил:
Книга Новикова-Прибоя —Много шума, мало прибоя.А ехидный пародист Александр Архангельский написал эпиграмму:
Украшают книжные полкиНовикова-Прибоя почетные труды.Старые морские волкиУмели выйти сухими из воды.1879 год – Георгий Чулков. Из дворян. Поэт и прозаик второго и третьего ряда Серебряного века. Период с 1909-го по 1915 год провел в Италии, Франции и Швейцарии. Вернулся. Издавал книги и воспоминания: «Наши спутники», «Годы странствий». Уцелел в годы террора. Умер после новогодней ночи 1 января 1939 года, в 50 лет.
1880 год – Александр Блок, Александр Грин и Иван Касаткин.
О Блоке и Грине много написано, поэтому не увеличиваем множество. А вот Иван Касаткин – фигура малоизвестная. Писатель из крестьянской семьи. Подался в большевики. По происхождению и партийности перед ним были открыты все дороги: редактировал журналы «Красная нива», «Колхозник», работал в Гослитиздате. В 1938 году Касаткин стал жертвой сталинского произвола и окончил в том же году свой жизненный путь в заключении.
1882 год – Корней Чуковский и Борис Житков.
Корней Иванович Чуковский прожил долгую и насыщенную жизнь, в которой было много хвалы и хулы. И Ленинская премия, и докторское звание Оксфордского университета. Но это вершина, а в долине книги выходили с превеликим трудом, и главное – мизерные гонорары, и вообще все было лихо и драматично – достаточно прочитать дневники писателя. Доставалось ему от советских критиков и за невинные детские вещи: «Крокодил», «Мойдодыр», Муха-Цокотуха».