И после смерти им не обрести покой...

— Когда вы улетаете? — Нэлли грустно смотрела на фонтан посреди парка. Юноше показалось, что она не хочет смотреть ему в глаза. Оби-Ван присел на скамейку рядом с подругой, смотря только на нее.

— Завтра. Учитель сказал, что войны больше не будет. Значит, и джедаи больше не нужны, — он смотрел, как ветерок играет непослушной прядью волос девочки и думал, что хочет остаться. Храм впервые не казался ему желанным домом, куда он хотел вернуться. Даже несмотря на войну и множество смертей, что он видел на этой планете. Он осторожно улыбнулся. — Теперь тебе ничего не угрожает.

— Оби… — она давно звала его так. И ему даже нравилось, как Нэлли сокращала его имя. Было в этом что-то… доверительное. — А ты хочешь остаться? Здесь, со мной?

— Не знаю, — честно признался молодой падаван. За время миссий у него появлялись друзья, по которым он даже скучал. Но остаться навсегда? Нет, не хотел. Храм был его единственным домом и он хотел в него возвращаться не смотря ни на что. — Я джедай и мой дом на Корусканте.

— Я слышала об Ордене, — неожиданно неприязненно сказала девочка. — Они забирают Одаренных детей и даже не спрашивают их родителей. Надо — и все. Это как воровство. Ведь и тебя когда-то украли из твоего настоящего дома.

Тут он ее понимал. Родители Нэлли пропали во время этой войны. Тогда он решил, что она так странно говорит из-за этого. Он улетел с учителем на Корускант и скоро почти забыл об этой миссии, поглощенный новыми впечатлениями и делами.

… Но почему-то он уже не мог считать Храм своим домом…

Гермиона осознала, что сидит на своей кровати, обняв колени. Воспоминание из ее почти-другой жизни оставило четкое чувство растерянности и тоски. Девочка вдруг подумала, что это похоже на то, что происходит с ней сейчас. Странная закрытая школа, оторванность от семьи… как будто волшебники действительно похитили ее из привычного мира. И внушают свое видение мира. А она — хочет ли она всего этого?

… Вид Хогвартса не вызвал такой радости как раньше. Она знала, что там ее ждет Гарри. И она может многое узнать об этом новом мире из библиотеки и просто от других волшебников. Но, вместе с тем, ей хотелось… выбора, наверное. Волшебный мир его не оставил. И это осталось горьким осадком в душе.

========== Глава 15. Обещание ==========

— Вот! — Гарри с осторожностью поставил перед Гермионой пакет с чем-то мягким. Девочка сразу почувствовала напряжение магического поля. Вещь была явно непростая. — Кто-то прислал на Рождество со странной запиской. Я не стал это трогать.

Он протянул подруге клочок пергамента. Та самая записка. Но содержание ситуацию не прояснило.

— Мантия-невидимка, — Гермиона задумалась. Она читала о таких штуках и знала, что это очень редкая вещь. Кто же мог подарить ее Гарри? Все это очень подозрительно. — Хорошо, что ты к ней не притрагивался. В волшебном мире есть возможность проклясть человека через вещь. Мало ли что…

— Думаешь, она правда принадлежала моему отцу? — в голосе мальчика проскользнули грустные нотки. Он еще помнил, как хотел, чтобы родители были рядом с ним. А тут еще вещь, которая принадлежала отцу… несправедливо, что кто-то может использовать ее в дурных целях!

Гермиона нахмурилась. У нее совсем не было опыта в проверке вещей на проклятия и заклятия. Даже если там что-то есть, она не сможет обнаружить. Хотя интуиция прямо кричала о том, что она права. Или это так действовала Сила?

— Мы можем пока спрятать ее, а потом, когда научимся, снимем все лишнее, — наконец сказала она. Она понимала чувства Гарри — но нужно было реально оценивать свои силы. Они еще дети, тем более ничего не знают об этом мире и о магии. Владение Силой — немного не то. Магия этого мира отличалась от Силы, хотя между ними точно было что-то общее.

Поттер вздохнул и молча кивнул. Странно, но слова Гермионы помогли. Сам он все же не удержался бы — он привык сразу действовать, несмотря на риск. Но учитель права.

— А мы сможем узнать, кто это? — он не хотел оставлял подобное без наказания. Это же оскорбление — так использовать память его родителей!

— Посмотрим, — неопределенно ответила Гермиона, мысленно отметив настрой ученика. Она его понимала. Но месть… ни в этой, ни в той жизни это не могло быть выходом. А Гарри все еще не мог до конца принять этого. — Сейчас самое главное — не поддаваться на провокации.

Гарри кивнул. Тут он был полностью согласен — тем более, он умел чувствовать подвох. И сейчас остро ощущал, как вокруг него плетутся интриги. Как хорошо, что рядом Гермиона, которая помогает успокаиваться! Без нее он точно бы натворил делов…

— Я не очень хорошо разбираюсь в интригах, — признался он. Ему всегда было проще сначала делать, а потом разбираться с последствиями. Причем эта черта характера была с ним всегда — он помнил себя таким как Энакина, так и Гарри. Наверное, это врожденное.

— Думаешь, я не знаю? — слегка улыбнулась Гермиона. Она не могла назвать и себя искусным интриганом. Но в данном случае этого и не требуется. — Но сейчас лучше ничего не делать. У того, кто послал мантию, наверняка были планы на тебя. И если ты ничего не сделаешь, то он точно себя выдаст.

— Наверное, мой отец ему доверял, — задумчиво сказал Гарри, обводя пальцем записку. Он много думал на этих каникулах. И все чаще ловил себя на мысли, что все, что с ним происходит, похоже на прежнюю жизнь. Тогда от него тоже много чего ждали. И он помнил, чем это закончилось. Он серьезно посмотрел на Гермиону. — Мне все это не нравится.

— Да, мне тоже, — девочка кивнула. Сомнения, появившиеся на каникулах, снова всколыхнулись неприятной волной. Гермиона решительно вскинула голову. — Не поддавайся на провокации. Мы сейчас в школе — значит, будем учиться. А все остальное нас не касается!

Она еще не знала, что будет делать, если анонимный посылатель мантии проявит себя. Наверняка это опытный маг, который может легко справиться с первокурсниками, которые еще ничего не умеют. Но — тут Гермиона решительно сжала кулаки, принимая решение — это не повод сдаваться. У них есть Сила — и клинки. Отобьются!

***

Северус вяло ковырялся в тарелке, слушая краем уха разноголосый шум Большого Зала. Каникулы окончились. Но зельевар не чувствовал в себе сил порадоваться или огорчиться этому. Это Рождество как будто что-то надломило в нем — мужчина не обращался к Альбусу за помощью и разъяснениями, старался не оставаться наедине с Квирреллом, да и вообще почти замуровался в своих подземельях.

— Северус, зайдешь ко мне после завтрака, — услышал он решительный голос директора. Неслышно вздохнул, но кивнул. Конечно, Дамблдор заметил и сделал выводы. А теперь придется изворачиваться — опять морока!