И повсюду космос. Избранные стихотворения и поэмы

Березы

1

Бывают разные березы.В повалах – ранние березы.А на переднем плане —дряблые,корявые, как якоря.Бывают черные березы, чугунно-красные, чернильные, горчичные и цвета синьки…А белых нет берез…Их красят зори,ливни беглые,бураны — оторви да брось!А люди выдумали белые.А белых нет берез.

2

Художник брезговал березой.Творец оберегал палитру.Писал он образно и броскобананы, пальмы, эвкалипты.И кисть игривая игралаи краски клумбами макала.Его холщовые экраныдымились лунными мазками!Однажды как-то, ради шутки,художник за березу взялся.Но краски скалились, как щуки,и из-под кисти ускользали.Тогда он разложил березу.Нарисовал отдельно крону,порезы на коре, бороздкии даже соки под корою.Все было глянцево, контрастно,с предельной правильностью линий.А вот березы, как ни странно,березы не было в помине.

Сегодня

Какие следы на гудронеоставили старые ливни?Кто ищет гармонию в громе?Кто ищет отчетливых линий?Изгиб горизонта расплывчат.Запруды затвердевают.Кто ищет счастливых различийв звериных и птичьих дебатах?Над каждой звездой и планетой,пусть наиярчайшей зовется,над каждой звездой и планетойдругие планеты и звезды!И каждая новая эра —к смещению прошлых поэтов,и новые лавы поэтовбушуют, как лавы по Этне!И самые вечные вещисегодня лишь — зримы и явны,и Солнце — сегодня щебечет!и Птицы — сегодня сияют!И ходят за грубые скалывлюбленные только сегодня.Их груди прильнули сосками!За голод, за подлость, за войныих месть под кустом веселится,вдыхая озона азы!И в солнечном щебете листьевзеленые брызги грозы!

Городской лес Осеннее

Комариные укусыдождика на лавках.Ходят листья, словно гусина огромных красных лапах.Над булыжником плакат:– Осторожно, листопад!И трамваи – набок, набок!Эх, по рельсам – по канатам!Осторожничать не надо,все идет как надо!Развороченная гильзалист. Но ныне – приснобез излишнего трагизмаумирают листья.Умирая, протоплазмаобъявляет праздник!Горожане, как пила, —загружены полностью:трикотажные дела,булочные промыслы…Но не понимает лестрикотажность, булочность —празднует, наперерезбеспробудной будничности!

«День занимался…»

День занимался. И я занимался своим пробужденьем.Доблестно мыл, отмывал добела раковины ушные.– Не опоздай на автобус! — мне говорила Марина.– О, мой возлюбленный, быстро беги, уподобленный серне. —Как быстроногий олень с бальзамических гор, так бегу я.Все как всегда.На углу – углубленный и синиймилиционер. Был он набожен, как небожитель.Транспорту в будке своей застекленной молилсямилиционер, углубленный и синий, и вечный.Все как всегда.Преднамерен и пронумерован,как триумфальная арка на толстых колесах автобус.В щели дверные, как в ящик почтовый конверт, пролезаю.Утренние космонавты, десантники, парашютисты,дети невыспанные,перед высадкой дремлем угрюмо,дремлем огромно!А после – проходим в свои проходные,то есть – проходим в рабочие дни ежедневно,так и проходим – беззвучные черные крабы,приподнимая клешни — как подъемные краны!

«Да здравствуют красные кляксы Матисса…»

Да здравствуют красные кляксы Матисса!Да здравствуют красные кляксы Матисса!В аквариуме из ночной протоплазмы,в оскаленном небе – нелепые пляски!Да здравствуют красные пляски Матисса!Все будет позднее — признанье, маститость,седины — благообразнее лилий,глаза — в благоразумных мешках,японская мудрость законченных линий,китайская целесообразность мазка!Нас увещевали: краски – не прясла,напрасно прядем разноцветные будни.Нам пляски не будет.Нам красная плясказаказана, даже позднее – не будет.Кичась целомудрием закоченелым,вещали: – Устойчивость! До почерненья!На всем: как мы плакали, как мы дышали,на всем, что не согнуто, не померкло,своими дубовыми карандашамивы ставили,(ставили, помним!) пометки.Нам вдалбливали: вы – посконность и сено,вы – серость,рисуйте, что ваше, что серо,вы – северность, вы – сибирячность, пельменность.Вам быть поколением неприметных,безруких, безрогих…Мы камень за камнем росли, как пороги.Послушно кивали на ваши обряды.Налево – налево,направо – направотекли,а потом – все теченье – обратно!Попробуйте снова теченье направить!Попробуйте вновь проявить карандашность,где все, что живет, восстает из травы,где каждое дерево валом карданнымвращает зеленые ласты листвы!

В поисках развлечений

Сейчас двенадцать секунд второго. Двенадцать ровно!Я в габардины, в свиные кожи, в мутон закутан.Иду и думаю: двенадцать секунд второгопрошло. Тринадцать! Шагнул – секунда! Еще секунда!И вот секунды, и вот секунды за шагамиоледенели. Вымерли, как печенеги.И вот луна, она снежины зажигает,как спички. Чирк! – и запылали! Чирк! – почернели.А сколько мог бы, а сколько мог бы, а сколько мог быза те секунды! Какие сказки! Одна – как тыща!Перечеркнуть, переиначить я сколько мог бы —всю ночь — которая необычайно геометрична.Вот льдины – параллелограммы, вот кубатурадомов, и звезды — точечной лавиной.А я, как все, — примкнувший к ним — губа не дура!Иду — не сетую — беседую с любимой.Луна – огромным циферблатом на небесной тверди.А у любимой лицо угрюмо, как у медведя.Я разве чем-то задел? Обидел разве чем-то?Нет, ей, любимой, необходимы развлеченья.Вначале ясно:раз! говоры! раз! влеченья!и – раз! внесенья тел в постеленную плоскость!Для продолженья — необходимы развлеченья.Амфитеатры, кинотеатры, театры просто!Фонтан подмигиваний, хохотов, ужимок!Анекдотичность! Бородатая, что Кастро!Что ж! Сказки-джинны так и не вышлииз кувшинов.Пусть их закупорены.Будем развлекаться!Эх, понеслась! Развлечься всласть! Я – как локаторловлю: куда бы? развлечься как бы? разжечь годину?Чтоб «жить, как жить!», необходимо развлекаться.Я понимаю — необходимо, необходимо.

Марсово поле

Моросит. А деревья как термосы, кроны – зеленые крышки завинчены прочно в стволы.Малосильные птахи жужжат по кустам, витают, как миражи.Мост разинут. Дома в отдаленье поводят антеннами, как поводят рогами волы.Моросит, моросит, моросит.Поле Марсово! Красные зерна гранита!Поле массового процветанья сирени.Поле майских прогулок и павших горнистов.Поле павших горнистов!Даже в серые дни не сереет.Я стою над окном. Что? окно или прорубь в зазубренной толще гранита?Я стою над огнем. Полуночная запятая.Поле павших горнистов,поле первых горнистов!Только первые гибнут, последующие – процветают!Поле павших горнистов!Я перенимаю ваш горн.В пронимающий сумракпромозглой погоды горню:как бы ни моросило —не согнется, не сникнет огонь!Как бы ни моросило —быть огню!Быть огню!Он сияет вовсю, он позиций не сдал,(что бы ни бормотали различные лица,ссутулив лицо с выраженьем резины).Моросит, как морозит.Лучи голубого дождя —голубые лучи восходящего солнца России!

Летний сад

Зима приготовилась к старту.Земля приготовилась к стуже.И круг посетителей статуйвсе уже, и уже, и уже.Слоняюсь – последний из крупныхслонов — лицезрителей статуй.А статуи ходят по садупо кругу, по кругу, по кругу.За ними хожу, как умею.И чувствую вдруг — каменею.Еще разгрызаю окурки,но рот костенеет кощеем,картавит едва: – Эй, фигуры!А ну, прекращайте хожденьенемедленным образом! Мне лине знать вашу каменность, косность.И все-таки я – каменею.А статуи — ходят и ходят.

Порт

Якоря – коряги, крючья!Баки – кости мозговые!Порт! У грузчиков горючийпот, пропахший мешковиной.Пар капустный, как морозный,над баржами, что в ремонте.Ежеутренне матросысовершают выход в море.Мореходы из Гаваныбородаты и бодры.По морям – волнам коварным!У тебя такой порыв!Ты от счастья чуть живой,чуть живой от нежностик революции чужой,к бородатым внешностям…Море! В солнечном салюте!В штормовой крамоле!Почему ты вышел в люди,а не вышел в море?

Дворник

Быть грозе! И птицы с крыш!Как перед грозою стриж,над карнизом низко-низкодворник наклонился.Еле-еле гром искрит,будто перегружен.Черный дворник! Черный стриж!Фартук белогрудый.Заметай следы дневныхмусорных разбоев.Молчаливый мой двойникпо ночной работе.Мы привычные молчать.Мамонтам подобны,утруждаясь по ночампод началом дома.Заметай! Тебе не стать,раз и два и сто раз!Ты мой сторож! Эй, не спать!Я твой дворник, сторож.Заметай! На все катушки!Кто устойчив перед?Мы стучим, как в колотушки,в черенки лопат и перьев!– Спите, жители города.Все спокойно в спящем Ленинграде.Все спокойно.