Я всадник. Я воин. Я в поле один.Последний династии вольной орды.Я всадник. Я воин. Встречаю восходс повернутым к солнцу веселым виском.Я всадник. Я воин во все времена.На левом ремне моем фляга вина.На левом плече моем дремлет сова,и древнее стремя звенит.Но я не военный потомок славян.Я всадник весенней земли.
«Возвращайся, воин, в дом…»
Возвращайся, воин, в дом,в дом дрем,без руля и без колесдом грез,истреблен и гнет и трон —дом дрем,всё
взаправду, всё всерьез,дом грез.Возвращайся, воин, к винам, прекращай обиды битв, обращайся, воин, к вилам, обещай баклуши бить, пригляни себе сутану семейную…Прокляни меня, солдат,за советы.
«И грустить не надо…»
И грустить не надо.Даже в самый крайний,даже на канатахиграйте, играйте!Алёнушка, трудно?Иванушка, украли?Эх, мильонострунноиграйте, играйте!Или наши игрыоградим оградой?Или — или – или!Играйте, играйте!Расторгуйте храмы,алтари разграбьте,на хоругвях храброиграйте, играйте!На парных перинахпредадимся росту!Так на пепелищахлюди плачут,поэты – юродствуют.
«Был крыжовник…»
Был крыжовникбольше арбуза,на мраморной березевороны сидели,вороны сидели,они целовались,один ворон черный,другой ворон белый,один ворон каркал,другой кукарекал…Это в сказке. В жизнитакого не бывает.В жизни всё иначе,всё обыкновенно;был помидор,маленький, как клюква,на двух муравьяхдве вороны ехали,две вороны ехали,в клювах по сабле,одна ворона белая,другая не малиновая,а по небу бегалаворона в туфельках,из мраморных жилокплела паутину…Это в жизни. В сказкетакого не бывает.
«Догорай, моя лучина, догорай…»
Догорай, моя лучина, догорай!Все, что было, все, что сплыло, догоняй.Да цыганки, да кабак, да балаган,только тройки — по кисельным берегам.Только тройки – суета моя, судьба,а на тройках по три ворона сидят.Кто он, этот караван и улюлюк?Эти головы оторваны, старик.А в отверстиях, где каркал этот клюв,по фонарику зеленому стоит.По фонарику – зеленая тоска!Расскажи мне, диво-девица, рассказ,как в синицу превратился таракан,улетел на двух драконах за моря…Да гуляй, моя последняя тоска,как и вся больная родина моя!
«Где же наши кони…»
Где же наши кони, кони вороные?Где же наши копья, копья вороненые?Отстарались кони.Отстрелялись копья.Незадаром в роще, бедной и беззвучной,ходит странный ворон ходуном по сучьям,ходит и вздыхает, на лице громадном,на лице пернатом скорбная гримаса.Ничего не надо: ни чужих отечеств,ни коней, ни копий… Осенью огромнойс нами наше счастье:белые одежды,бедный бор да ворон, ворон вороненый.
«И вот опять, и вот – вниманье!..»
И вот опять, и вот – вниманье! —и вот метели, стражи стужи.Я понимаю, понимаюмятущиеся ваши души.Когда
хлеба ревут «Мы в теле!»,я так спокоен, так неспешен:мои костлявые метелипридут надежно, неизбежно, —и кто бы как бы ни хотели, —над всей над повседневной сушей!Здорово, белые метели,мои соратники по стуже!
«Завидуешь, соратник, моему…»
Завидуешь, соратник, моемупридуманному дому? Да, великон, храм химерный моему уму,хранилище иллюзий – или книг.Взойди в мой дом, и ты увидишь, какпосмешище – любой людской уют,там птицы (поднебесная тоска!)слова полузабытые поют.Мой дом, увы, – богат и, правда, прост:богат, как одуванчик, прост, как смерть.Но вместо девы дивной, райских розна ложе брачном шестикрылый зверь.И не завидуй. Нет у нас, поверь,ни лавра, ни тернового венца.Лишь на крюке для утвари твоеймои сердца, как луковки, висят.
«Дождь идет никуда, ниоткуда…»
Дождь идет никуда, ниоткуда,как старательная саранча.Капли маленькие, как секунды,надо мною звучат и звучат,не устанут и не перестанут,суждены потому что судьбой,эти капли теперь прорастают,может, деревом, может – тобой.Воздух так водянист и рассеян.Ты, любимая, мы – воробьи.В полутьме наших птиц и растенийя любил тебя или убил?Пусть мне всякий приют – на закланье!Поводырь, меня – не доведи!Ворон грянет ли, псы ли залают, —веселись! – восвояси! – в дожди!Дождь идет всё сильнее, всё время,племена без ветрил, без вождя.Он рассеет печальное племя,то есть каждую каплю дождя.Где я? Кто я? Куда я? Достигнустарых солнц или новых тенет?Ты в толпе торопливых дождинокпотеряешь меня или нет?Меч мой чист. И призванье дано мне:в одиночку – с огульной ордой.Я один. Над одним надо мноюдождь идет. Дождь идет. Дождь идет.
Первая молитва Магдалине
На ясных листьях сентябряросинки молока.Строения из серебрасиреневы слегка.Ты помни обо мне, о нем,товарище чудес.Я вижу вина за окном.Я вовсе не воскрес.Я тень меня. Увы, не тот.Не привлекай кликуш.Не объявляй обильный тост.Мария! Не ликуй.Я тень. Я только дух себя.Я отблеск отчих лиц.Твоя наземная судьба —для юношей земли.Тебе заздравье в их сердцах.Не надо. Не молись.И что тебе в такой сентябрьсомнения мои!Твой страх постыден в день суда.Оставим судьям страх.А я? Что я?! Не сострадай,несчастная, сестра.Их жизнь – похлебка, труд и кнут,их зрелища манят.Они двуногий свой уютраспяли – не меня.Сестра! Не плачь и не взыщи.Не сострадай, моя.Глумятся надо мной – молчи,внимательно молясь.Но ты мои не променяйсомнения и сны.Ты сказку, сказку про меня,ты сказку сочини.
«Наше время – веселиться…»
Наше время – веселиться,размотать души клубок.Ты – царица Василиса,я – твой первый теремок.В этом доме пели малои не плакали еще.Понемножку пировали,целовались под плащом.И порхали очень простоноготки, как лепестки.Наше время – время тостовот безвременья тоски.