И сердце на куски

Я слышала, как Горячев тихо усмехнулся. А потом его руки легли на перила рядом с моими. Его крепкий торс легко прижался к моей спине и меня просто затрясло.

Мне стало страшно от того, что мое тело так странно реагировало на этого придурка. И страшно, что с минуты на минуту должен был вернуться Ванька. Если он увидел бы нас вместе, я ни за что не смогла бы объяснить ему, что это не то, что он подумал о нас.

– Вся такая правильная, чопорная и холодная. Знаешь, как это заводит, Ваниль…

Клим меня не слышал. Он играл со мной. Собрав всю волю в кулак, я развернулась лицом к нему и выплюнула:

– Отвали от меня или я все расскажу Ваньке!

И тут же проиграла. Повернуться к Горячеву было неудачной идеей. Он стоял так близко, что наклонись я немного вперед, всего на пару сантиметров, то нашим губам не останется места для фантазии. А еще его глаза. Они были такие яркие, цвет кофе таким насыщенным, что с трудом верилось, что Клим не пользуется линзами.

– Смелости хватит? – Клим даже не шелохнулся от моей угрозы, разве что перевел взгляд на мои губы.

– Что? – я не поняла его вопрос.

– Смелости хватит рассказать Смоленцеву? Ведь я тебя Ваниль, не просто зажимаю, я тебя в ближайшее время собираюсь трахнуть…

Я никогда не дралась. Ни с девочками, ни с мальчиками. А сейчас, даже несмотря на то, что от его слов ноги вдруг предательски ослабли, я замахнулась и ударила Клима по щеке. Не задумываясь. Просто на эмоциях.

Удар получился несильным. Из-за отсутствия опыта. Но этого хватило, чтобы Клим отодвинулся от меня на пару шагов. Он замер, закусил нижнюю губу и смотрел исподлобья, окатывая меня волной арктического холода.

Страх обрушился лавиной. Я даже удивилась, откуда у меня взялась смелость продолжать смотреть в его глаза, а потом еще и нагло заявить:

– Иди в задницу, придурок!

Клим в изумлении склонил голову и вопросительно выгнул бровь. Видимо его никогда не посылали девушки. Но мне это было неинтересно. Шестое чувство подсказывало, что я только что нажила себе проблем на свои вторые девяносто. И пока Горячев не накинулся на меня с ответными кулаками, я побежала.

Заперев дверь изнутри, я с облегчением выдохнула. И попыталась собрать свои мысли в кучу. В голове была такая каша, что я не знала, что делать. Я не понимала, почему я становлюсь такой неуправляемой рядом с Горячевым. Он точно не в моем вкусе. Я его даже побаивалась, но почему-то в его присутствии мозг отключался, оставались только чувства. Острые, жалящие и такие незнакомые.

А еще я не знала, как быть с Ванькой. Мне следовало все ему рассказать. Он бы меня понял и навалял этому Горячеву по самое не хочу, но я не решилась. Не потому что струсила. Потому что знала, что Смоленцев очень дорожит дружбой с Климом. А я могу справиться с его другом сама. Ведь он просто самый обычный зажравшийся мажор, которого хоть и сложно, но можно поставить на место.

По сути между нами ничего не произошло. Просто он нагрубил девушке своего друга. Я была уверена, что не нравлюсь ему и именно поэтому он пытается разругать нас со Смоленцевым. Но у него точно ничего не получится. Я не позволила бы.

Когда вернулся Ванька, я немного отдышалась и была уже не такой бледной и растерянной. А его теплые крепкие объятия вселили в меня уверенность, что я делаю все правильно, не понимая, что мое молчание оказалось еще одним шагом к пропасти.

Ванька был заботлив и внимателен ко мне, но настроение было испорчено бесповоротно. Мне не хотелось находиться в компании, где был Клим. Я знала, что ни в чем не виновата, но когда пересекалась с ним взглядами, ощущение, что я себя оправдываю было слишком сильным. Поэтому чем дальше был Горячев, тем спокойнее была я.

Ванька мою тягу к одиночеству понимал и не рвался к своим друзьям. Мы слишком мало времени проводили вместе, и сегодняшняя вылазка на природу была как нельзя кстати. У нас, наконец-то, появилась возможность уделить друг другу внимание.

С самого утра, отказавшись от завтрака, Смоленцев утащил меня на прогулку в находящийся рядом парк. Вьющиеся тропинки, выложенные кирпичом, неожиданно встречающиеся островки со столиками и скамейками для отдыха, пару фонтанов и невообразимое количество зелени. Здесь было красиво, тихо и спокойно. Мы много разговаривали, смеялись, и, конечно, целовались. Много, неторопливо и слишком сладко. Настолько, что я и думать забыла про Горячева.

До тех пор, пока мы не вернулись к обеду.

В беседке собралась вся наша компания, в том числе и Клим. Он молча намазывал майонез на хлеб и передавал его счастливой Смирновой, которая с энтузиазмом делала бутерброды со шпротами. Я была, если честно, в шоке. Что бы Смирнова и бутерброды со шпротами? Кажется, она основательно подвисла на Горячеве.

Я не понимала, что они все в нем находят. Не спорю, красив. Но ведь у него на лбу написано, что он наглый, эгоистичный и беспринципный мерзавец. От таких нужно держаться подальше! Хотя кого я пытаюсь осуждать? Я сама не понимала, что происходит со мной, когда этот жеребец рядом. Чего уж там говорить о других?

Общими усилиями мы накрыли очень даже неплохой обед. Мясо и алкоголь оставили на вечер. А сейчас довольствовались всем тем, что привезли из дома или купили в магазине.

Я не смотрела на Клима. Запретила себе делать это. Но чувствовала его взгляд на себе. И предательски краснела. Мне казалось, что все видят, как он на меня смотрит. Видят и молчат. И от этого становилось еще гаже на душе.

Как только мы наелись с Ванькой, то сразу ушли в комнату, где, недолго думая, завалились спать. Мы мало спали прошлой ночью, вдоволь надышались свежего воздуха, перенасытились кислородом, поэтому в сон тянуло с огромной силой. Смоленцев даже не стал приставать ко мне. Просто обнял меня сзади, зарылся носом в мои волосы и тут же засопел. В его руках мне было спокойно и уютно. И сон тоже мгновенно сморил и меня.

Глава 7

Яна

Проснулись мы ближе к вечеру.

Ребята в беседке уже разожгли огонь в мангале, девочки готовили овощи, Плут насаживал мясо на шампуры, а Мотя рядом бренчал на гитаре что-то грустное и заунывное, но, несмотря на это, все лениво посмеивались над ним.

Горячева в беседке не было. И я даже обрадовалась. Так хотелось, чтобы у него возникли неотложные дела в городе, и он просто уехал. Но моим мечтам было не суждено сбыться.

Клим нарисовался через несколько минут. Пришел, держась за ручку с Ленкой. И мне бы радоваться, что он переключил внимание на мою подружку, но в груди вдруг заскребло какое-то противное чувство. Наверное, все-таки мне было жалко Смирнову. Она может и ветреная, но совсем не заслуживала потребительского отношения к себе.

Ванька начал сразу налегать на алкоголь. Здесь пили все, кроме меня и Клима. Кто-то пиво, кто-то вино, а Смоленцев даже намешал себе виски с колой.

– Жаркий страстный секс мне все равно не светит, так что, сладкая, будешь слушать мой пьяный храп, – шепнул Ванька, размешивая лед в своем стакане.

Если честно, мне было немного страшно оставаться со Смоленцевым наедине ночью. Что трезвый, что пьяный, он меня пугал, но я решила не нагнетать ситуацию и действовать по обстоятельствам.