И сердце на куски

Клим на мою угрозу усмехнулся лишь уголком губ:

– У тебя удар слабый, Ваниль… Попроси что ли Смоленцева, натаскать тебя пощечины щелкать, пока он твою целку бережет до свадьбы…

Я задохнулась от возмущения. Горячеву удалось вывести меня из себя одними лишь словами. И я не понимала, почему меня каждое его слово цепляло так, что кричать хотелось. Когда сам он спокоен, как удав. Даже стоя в одних трусах, вел себя так, словно он в смокинге и ему все не почем.

Я интуитивно сделала шаг навстречу к Климу. Хотелось тоже его задеть. Неважно как – толкнуть, ударить, покусать. Но ничего из этого списка я не успела сделать. На террасу вышла Ленка.

В красивом кружевном белье. Словно она готовилась к этой ночи. Вся стройная, красивая, смелая. Подошла к Климу и уверенно положила ему руку на плечо. Я в своей скромной пижаме с котиками и сжатыми кулаками от злости, смотрелась на ее фоне, как всегда, скромно и нелепо.

– Ты чего не спишь? – спросила меня подруга, покрывая спину Клима легкими поцелуями. – Мы случайно не мешаем?

Смирнова была просто на седьмом небе от счастья. Это было видно по ее глазам. А вот Клим напрягся при ее появлении, но сверлить взглядом меня не перестал.

А меня затошнило. От них обоих. Я просто развернулась и молча пошла в свою комнату.

– Че это с ней? Какая муха ее укусила? – долетел Ленкин удивленный голос мне в спину, когда я уже почти закрыла за собой дверь.

Ответ Клима я не услышала, но уверена, что приличного в нем было мало.

Мое дыхание было рваным и громким. Сердце стучало быстрее, и я не понимала, почему все это происходит со мной? Ведь мы с Климом просто разговаривали. Да, может не на слишком приличную тему, но задыхаться от встречи с ним – это уже как-то слишком.

А может все потому, что мне не удалось удержаться и я все-таки позволила себе окинуть быстрым взглядом его почти обнаженное тело. Офигенное тело. Подтянутое, поджарое. Даже захотелось дотронуться до него. Но это всего лишь на секунду. Потом я опять смотрела ему в глаза. И только.

Посидев немного на стуле и выровняв свое дыхание и сердцебиение, я легла рядом со Смоленцевым. Он тихонько сопел, и я была этому рада. Вряд ли у меня хватило бы сил оправдываться перед ним за свою непонятную реакцию на его друга.

Стараясь не думать о последнем получасе, я прижалась к Ваньке и попыталась уснуть. Но эти чертовы стоны, так ярко отпечатавшиеся в моей голове, и грязное предложение Клима не давали мне уснуть, будоража мое сознание и пробуждая во мне греховные мысли. Это было так пошло, так откровенно со стороны Клима. Ему, кажется, не привыкать. А мне было страшно и стыдно. И я не знала, что со всем этим делать. Но в одном была уверена. Я любила Смоленцева и ни за что его не предала бы.

Не помнила, как уснула. Не помнила, что снилось. Наверное, ничего. Проснулась от того, что слишком жарко и где-то возле уха настойчиво вибрирует телефон.

– Малыш, отключи, его! Сейчас башка взорвется, – прохрипел сквозь сон Смоленцев.

Я выбралась из его объятий и схватила лежащий на тумбочке телефон. Звонила мама. Чтобы не мешать Смоленцеву, я рванула в ванную. Сбросить мамин звонок не могла. Никогда так не делала. Где бы ни находилась, и чтобы ни делала, я всегда отвечала на звонки родителей.

– Ян! Тут из свадебного салона звонили. У них там окно появилось. Зовут нас на примерку, – тут же начинает тараторить мама. – Может ты приедешь? Знаю, что вы отдыхаете. Но у нас там запись только через месяц, а ты знаешь, какие сроки у нас маленькие. Мы ведь ничего не успеем. Будем бегать в мыле. А так хоть с платьем вопрос закроем.

Я смотрела в зеркало на себя и не узнавала. Все-таки я не выспалась. И ночь без сновидений все равно была короткой и тяжелой. А еще этот Ванькин «малыш». Он никогда меня так не называл. Говорил, что так зовут всех вертихвосток, чтобы не запутаться в именах. А я у него одна. Янка – сладкая девчонка. А тут малыш. Так неожиданно. Ведь Смоленцев не был примерным до меня. Это не секрет. Так что, либо старая привычка всплыла, либо спросонья.

Отогнав странные мысли, я снова попыталась вслушаться в слова мамы.

Возвращаться в город, а потом обратно не было никакого желания. Но это мама. Это моя свадьба. Это мое платье. И все это придает мне сил и уверенности в том, что Клим Горячев в моей жизни вообще никто. И у него не получится разрушить наши отношения со Смоленцевым.

Через пятнадцать минут я уже стояла на выходе из турбазы в ожидании такси. Оставив администратору просьбу организовать аспирин Смоленцеву и перезвонить мне, я со спокойной душой покинула место отдыха.

А еще через полтора часа мы с мамой уже были в салоне и снимали мерки для моего будущего платья на заказ. Его я выбрала из каталога, но классический пошив был немного узковат мне в бедрах. Поэтому пришлось снимать мерки, чтобы платье моей мечты подогнали под мою немного нестандартную фигуру.

Час, проведенный в свадебном салоне, пролетел незаметно. Здесь было так красиво, что захватывало дух. Все эти платья, ленты, кружева и несметное количество аксессуаров завладели полностью моим вниманием и любым посторонним мыслям вход был запрещен. Кроме одной. Я скоро стану невестой. Самой красивой, самой счастливой. А потом женой. Любимой и любящей. А большего мне было и не нужно.

Зарядившись атмосферой предстоящего праздника, я вернулась домой в хорошем настроении. Смоленцев мне не звонил. Я решила тоже его не беспокоить и со спокойной душой легла спать. Я не выспалась и мне хотелось хоть немного наверстать упущенный сон, прежде чем вернуться на турбазу.

А уже после обеда, когда я застегивала последние пуговки на груди на своем коротком летнем платье цвета фисташек, мне позвонил Смоленцев.

– Ты сильно злишься на меня? – в его голосе было столько страдания.

– Ну, как сказать? Я бы хотела твоего внимания чуть больше…

Смоленцев стонет.

– Сладкая, ты же вернешься на турбазу?

Я невольно смеюсь. Мне приятно волнение Смоленцева.

– Конечно, вернусь! Должен же кто-то тебе мозг вынести за твое поведение! Так что не рассчитывай, что тебе все сойдет с рук!

– Уже? Ты выходишь? – взволнованно переспросил Ванька.

– Минут через десять. А что? Боишься меня?

– Нет, сладкая. Хочу увидеть быстрее. Клим в городе и тоже выезжает с минуты на минуту обратно. Я ему сейчас позвоню, и он тебя захватит.

Меня словно кипятком обдало. Да я на все что угодно согласна, даже пешком дойти до турбазы, но только не один на один с Горячевым. Да еще почти два часа.

– Что? Нееет…

Мне не удалось сдержать эмоции.

– Что? Он тебя обижает? Ян? – Голос Смоленцева напрягается.