И смех и грех, или Какая мука - воспитывать!
Шрифт:
— Иди ко мне, — протянул руку мимо Жанны Ивановны к Арине.
Та в момент вспыхнула, как новогодняя ёлочная звезда и, обняв его кисть обеими ладошками, приблизилась. Полностью отвернулась от мамы Жанны, но всё равно взгляд потупила. Ивану показалось такого положения вещей не достаточно для того, чтобы мать врубилась в ситуацию, он предпочёл бы более стремительное развитие событий, чтобы мадам Темникова не успевала опомниться, поэтому дёрнул Кнопку на себя, и когда та повалилась ему на грудь, поцеловал в щёчку.
Жанна Ивановна смотрела на это, как на какой-то идиотский, дикий флэшмоб.
— Эй…
На это парень повернул голову Арины к себе за затылок и поцеловал в губки.
— Эй, вы чего! — Жанна Ивановна оторвала от него девчушку и отодвинула на шаг. — Что у вас тут происходит-то?
Но Иван здоровой рукой успел схватить Арину за ладошку. Они сцепились друг с другом кистями, как железнодорожные вагоны.
— Да вы что! — принялась стряхивать их руки мама. — Да разве ж можно? Прекратите сейчас же! Ну-ка! Бесстыдники!
— Мать, ты только не ори, хорошо? Но… — Иван улыбался от уха до уха, — я люблю её.
Жанна Ивановна остановилась и замерла. Заторможено оставила в покое их руки.
— Че… го? — одними губами выдохнула она.
Тут Арина сама отбилась от Ваниной руки, выпрямилась, но не отошла, а наоборот встала в изголовье кровати.
— Я тоже люблю его, — пролепетала одеревеневшими губами.
Немая сцена.
Мама Жанна смотрела на своих детей по очереди, но при этом будто заглядывала внутрь себя — не сошла ли она с ума, и не чудится ли ей всё происходящее.
Арина решила ей помочь.
— Мамочка, ты только не волнуйся, пожалуйста. — Улыбнулась с безумными горящими восхищением глазами. — Я люблю… твоего сына… Ваню, — и с любовью погладила парня по волосам, как котёнка.
Женщина выдохнула, опустила плечи и вперила убойный взгляд в сына.
— Ваня? — она повернула голову в сторону, как бы навострив ещё и ухо в добавок к глазам. — Ваня?
— Мать, ну бывает такое.
— Чего… бывает.
— Так получилось.
— Бывает? Получилось? А не многовато у тебя… бывает? Ну что же, любвеобильные мои… Так! — рявкнула мама Жанна, и Иван понял, что она уже вот-вот почти пришла в себя. — Иван! Язви твою душу! Ты умом тронулся? — покрутила пальцем у виска.
— Именно! — Опять схватил за руку Арину и дёрнул на себя Беспалов. — Ты угадала.
— Она же… она же ребёнок! — потрясла ладонями Жанна Ивановна, указывая на девушку.
Арина чуть надула губы.
— Ну… не совсем.
— А тебя не спрашивают! — отмахнулась от неё мама Жанна, но тут же вернула внимание. — Кстати… а как же Макар?
— Макар чувствует себя хорошо.
— Угу. Хорошо. Аринушка, как ты могла!
— Мам, я люблю его. — Сделала брови домиком девчушка.
— Да что ты заладила: «люблю, люблю». Много ты понимаешь в той любви-то!
— Да вообще ничего не понимаю, — Арина, на удивление, не онемела и не спасовала. — Я понимаю в себе. Если он меня разлюбит… или изменит… я умру.
«Свят, свят, свят», — мысленно пропел Иван.
— Да уж конечно! Ванька, а ты голубь мой, в тюрьму захотел? Ты же опекун! Да ни дай бог кто стукнет! Поднимут хай, что она зависит от тебя, и впаяют тебе принуждение
и совращение!— Никто не узнает, ма, — Ивана это всё уже начало забавлять. Кроме того, у него, как у порядочного игрока, в рукаве имелся Джокер.
— Мне скоро восемнадцать, — поддакнула Арина.
— Нет, а вот без этого всего нельзя было? — не сдавалась Жанна Ивановна. — Про то, что ты… весь в отца твоего кобелину блудливого, — раздула ноздри на Ваню, — доселе я одна знала, а вот как ещё прознают. Аришка, да на беса он тебе такой нужен! — тут же развернулась к девчушке. — Найдёшь себе потом хорошего парня, серьёзного, степенного, ответственного. Вот бери пример с Риточки — у неё какой-то мальчик её возраста в Австрии. Он ухаживает за ней на расстоянии, дарит цветы.
— Этот мальчик… — хмыкнул Ваня. — на год младше меня.
— Ваня ответственный, — опять погладила его по голове Арина. — И он очень хороший. Он самый лучший. Он герой — заслонил собой от пули женщину.
Все заулыбались.
— Ну всё, теперь буду вся на иголках, — сложила руки как для молитвы и закатила глаза мадам Темникова. — Даже не знаю, что мне с вами делать.
— Ма, благословить, — сынок уже откровенно забавлялся — гроза миновала.
— Да прямо щас-с-с! Благословить его! Не нравится это мне, понятно? Не-нра-вит-ся. Без этого лучше бы было. Вань, ну эта мелюзга с ветром в башке, — опять показала на девушку, — но ты-то хоть понимаешь, что вы можете и поссориться, а мне-то что потом делать?
— Как что, мать! — дёрнулся было Иван, но тут же потянули швы на ране, и он обмяк. И без того довольно бескровные губы побелели, парень схватился за раненое плечо. — Ты меня прямо пугаешь, — продолжил уже тише. — Умная женщина, а вопросы задаёшь идиотские. Мирить, конечно же.
Жанна Ивановна чуть отстранилась, а, увидев страдания ребёнка, смягчилась и притихла.
— Ну что ты будешь делать, никак нельзя хлопца с девками оставлять. Всех поперепортит.
Арина в это время прилегла на Ивана, демонстративно с состраданием обняла за шею и поцеловала в подбородок. После чего лукаво оглянулась на маму Жанну.
— Мамочка, ну не сердись, пожалуйста, — выпрямилась и кинулась на грудь ей. — Не ругайся. Никого он не портил. Я похожа на испорченную?
— Аринушка, детка, ты думаешь, в этой жизни всё так просто?
— Конечно не просто! — воскликнула Арина. — Я о нём с десяти лет… он мне всегда нравился.
— Тоже мне новость, — фыркнула женщина.
А вот при затрагивании темы того, что Арина по нему «сохла» ещё чуть ли не с пелёнок, Ивана обуревала дикая неловкость. От её признаний он не знал, куда себя деть и что сделать. Хоть на стену лезь.
— Кстати, ма, — от щекотливости ситуации вдруг сделался самодовольным и таинственным, — а чьи это деньги были у Тайсона в будке.
Жанна Ивановна зависла повторно.
— Мои, — ответила заторможено. — А что? Вы их нашли?
— Да. Это мы их нашли с Ритулей. Вернее, я. Когда вольер мыла, — гордо вскинула подбородок Арина.
— И… — тут женщина опасливо посмотрела по сторонам, — куда вы их дели?
— Никуда. Они лежат в пианино, — просто пояснил парень.
— Вы их не… растратили?