И смех и грех, или Какая мука - воспитывать!

— Почти пол «лимона» «зеленью»? Мать, ты нам льстишь!

Жанна Ивановна чуть было расслабилась, но тут же занервничала и даже принялась ломать пальцы.

— Это деньги… тебе, Вань. Отец тебя у себя пригрел, а я хотела, чтобы был самостоятельный. У тебя получится. Вот собрала… немного.

Нельзя сказать, чтобы сын не прорабатывал у себя в голове такой вариант — мать всегда старалась не отставать от отца в своих вложениях в ребёнка. Тем более, что мальчик отменно учился и если и безобразничал, то исключительно в возрастных рамках. Папа давал ему в Принстон приличные суммы, мама покупала всё необходимое — иногда это походило на соревнование.

Но всё равно сейчас Иван очень растрогался.

— Спасибо, ма, — О том, что не возьмёт «ни копья» и о деньгах Йурега предпочёл умолчать.

«Отвлекающие манёвры ещё пригодятся».

А пока решил свернуть тему:

— Я жрать хочу.

— Ох, и правда, — засуетилась мать. — Давай я тебя покормлю.

— Я сама, — первая схватила пакет Арина.

— Жанна, — в палату вошел дедушка. — Привет, герой, — поздоровался он с внуком. — Дочка, там пришел врач, ты хотела его видеть.

— Ладно, корми этого лоботряса, — проворчала мама. — Я скоро вернусь. Пошли, пап. Деньги нашли, любовь какую-то выдумали — наказание господне, а не детвора, — бубнила на ходу женщина.

— Иди ко мне, — потянулся здоровой рукой и притянул с к себе девушку Иван, только они остались вдвоём. — Я соскучился. — Дёрнул к себе вниз и нашел её губы своими.

Какой же он был голодный, и какая же она оказалась сладкая. Иван напирал и даже наступал на Арину, отрывая голову от подушки. Сминал её губки, посасывая каждую в отдельности, с аппетитом причмокивая и в перерывах облизываясь. Распалившись, оторвал руку от талии и положил на грудь.

— Ка-а-айф, — сжал её выпуклость сквозь кофточку, нащупывая сосок. — М-м-м… — застонал, когда у него получилось. Он прикрыл глаза, а открыл их уже совсем другими — остекленевшими, слепыми от желания. Неуловимое, молниеносное движение, и его рука у Арины между ног, на джинсах, внизу ширинки. Он даже успел сжать, пока девушка опомнилась.

— Да ты! — отскочила, оглядываясь на открытую дверь палаты. — Ты с ума сошел!

Беспалов негромко взвыл и ударил кулаком в кровать.

— Тебе нужно выздоравливать! — опять схватила пакет Арина.

— Не представляю, как можно выздоравливать здесь. — Окинул глазами белый потолок. — Чтобы выздороветь, нужно двигаться.

«И трахаться», — добавил про себя.

— Да, да, да, — не слушала она его, вытаскивая из пакета судок с мясом. — Врач сказал, воспаление спадёт, и будешь двигаться.

Первые пару раз до этого, когда она порывалась кормить его с ложечки, Иван фыркал и хватал посуду сам. Но так, как у него действовала только одна рука, быстро признавал поражение — Арине всё равно приходилось придерживать ёмкость.

— За папу, — приговаривала и смеялась девушка чуть позже, когда Ваня как миленький ел у неё с рук. — За Дрю.

Он жевал и не сводил глаз с её губ. И только-только хотел провести по ним большим пальцем.

— Привет, — услышали они кроткое, несмелое у входа в палату.

Оглянулись туда одновременно — в дверях стояла Ева.

— Гкх… кх-гхг… — поперхнулся Иван. Не сразу сообразил, что должен сделать, но потом опомнился: — При… кхг… вет.

Женевьева медленно вошла, а, скорее даже, вплыла в комнату. На лице светилась доброжелательность и немного извинения. Вместе с ней проник сложный, слегка тяжеловатый запах парфюма.

— Я только на минутку. Заскочила тебя проведать. Привет, милая… — повернулась к Арине. — Извини, не знаю, ты Марго или…

— Арина.

— Оу, да, точно. Прости пожалуйста, — приложила руку к груди Ева. На ней красовался светло-коралловый пуховый плащ, под ним какая-то замысловатого яркого рисунка трикотажная кофточка, на шее болталась золотая цепочка с кулоном в виде дельфинчика.

— Эм-м… — сразу замялась Арина, и увидев её неловкость Иван тут же напрягся.

Валяясь с ранением, парень много думал, размышлял, прикидывал и сопоставлял.

Как докатился до жизни такой? Как оказался на больничной койке с дыркой в плече? Обмозговывал каждый свой шаг, каждый поступок и пришел к выводу, что не случилось бы всего этого, если бы он открыто заявил на весь белый свет, что занят. Что находится в отношениях, которые его полностью устаивают.

Тогда бы Кристина сразу же успокоилась. Да если бы даже и продолжила в своём духе, то ей хотя бы не поверили так слепо. Во всяком случае, не Толик.

И вот сейчас, увидев глаза Евы и рассмотрев в них опять некое приглашение, призыв, обещание будущих отвязных, угарных ночей и дней полных гармонии, понимания и заботы, Иван почувствовал скуку. Как же ему надоело! Вымораживало просто до одури! Ведь это снова очередное путешествие в никуда. Уже не по сотому кругу пережитое, забытое, совершено лишнее, не нужное, и что самое главное — с чужим человеком.

— Я пока поищу маму, — поставила посуду на тумбочку Арина.

— Нет, останься, — сказал Иван так, что у Евы слегка округлились её чёрные глаза — девушка явно такого не ожидала.

Но быстро взяла себя в руки. Судя по всему, она твёрдо решила получить то, за чем пришла, и воплотить всё, что наметила.

— Как ты себя чувствуешь? Вот… я тебе принесла тут, — полезла в сумку, висевшую у неё на плече, и вынула бумажный пакет. — Твои любимые.

— Что там? — взял гостинец Иван, но раскрыть не смог.

— Круассаны из «Пэтит лежьёз». Помнишь, я всегда их там покупала для тебя?

— Спасибо.

— Я прилетела сегодня утром, так что они почти свежие.

Воцарилось тягостное молчание. Настолько тяжелое и неловкое, что Арина не выдержала второй раз.

— Я схожу к…

— Стоять! — рявкнул Иван.

После такого себя третьей лишней почувствовала Ева. Она в неловкости закусила губы между зубов и сжала кулачки, по всей видимости, собираясь с духом.

— Я скучала по тебе, Вань, — призналась тихим голосом с нервными, пронзительными нотками.

«Неужели ждёт, что верну признание? — не верил своим ушам Иван. — Вот так? Всё так просто?»

— Как ты узнала… про меня?

Ева будто стряхнула с себя наваждение и встрепенулась.

— Эм… мне Поль сказал. Ты ему писал. А потом… Светлана Захаровна.

Вообще-то писал, не Иван, а Арина. Но под диктовку. Первые два дня ему не давали даже айфон, но Беспалов не мог пройти мимо того, что попал под пулю, закрыв собой человека, остался жив и не похвастаться перед другом.

— А я как раз собралась к маме… повидаться.