И тут случилась война

После того как прогремел первый взрыв, красноармейцы, находившиеся в лагере, выдвинулись к болотам, к заранее построенному и замаскированному из еловых веток и сухостоя блиндажу. И пока шел бой на опушке, они смогли беспрепятственно добраться до места назначения и подготовиться к предстоящей атаке. А когда первая группа из уцелевших четырех партизан, которая сражалась на опушке, добралась до болот, там их ожидал Фёдор. Он-то и увёл их по известной только ему тропинке вглубь болот. Фёдор настолько хорошо знал местность, что ни туман, ни зловонный запах, исходящий от перегнившей воды, не могли сбить его с верного пути. А когда немецкие преследователи оказались у болот, отряд отступавших красноармейцев был уже далеко в топях, на одном из многочисленных островков. Фёдор прекрасно понимал, что ни один из смельчаков-карателей, осмелившихся пойти за ними, ни за что в жизни не дойдёт до них и уж тем более не выйдет обратно. И первоначальный необдуманный задорный поисковый порыв через какое-то время сменится паникой и отчаянием.

Так и случилось. Поначалу крики и отклики достигали своего назначения, но по мере углубления эхо, отражённое от густого воздуха, насыщенного болотными испарениями и газами, и от остовов обуглившихся деревьев, некогда сраженных попаданием в них молний, разносило их по всей болотистой местности, и уже было сложно разобрать, откуда идёт основной окрик, а откуда отклик. И, когда проводник с дрыном осознал, что они заблудились в топях непроходимых болот, он решил повернуть обратно, но в густом стелющемся тумане повернуть обратно означало повернуть вникуда. Карателей охватили ужас и паника, они начали топтаться на месте, прижимаясь, друг к другу плечами, издавая нечленораздельные выкрики о помощи, которые почему-то долетали до оставшихся на берегу солдат с разных сторон болота. И как раз со стороны леса, откуда они пришли, начали раздаваться отдельные автоматные очереди. Собаки снова оскалили зубы и принялись неистово лаять. Несколько пуль с треском врезались в стволы деревьев и скосили кустарник. Карателей это повергло в шок, часть из них бросилась наутек в болота и моментально погрязла в трясине, которая с жадностью изголодавшегося животного в считаные минуты их поглотила. Другие, осознав фатальность отступления в болота, принялись бессмысленно отстреливаться по макушкам деревьев, не видя явного противника. Но пули партизан все чаще достигали цели, и фашисты один за другим, словно скошенные невидимой косой, падали замертво наземь. Фёдор со своей группой начал выходить с болот. Таким образом, можно было взять фашистов в кольцо и разоружить. И хотя командир предупредил, что пленных не брать, убивать их тоже не было надобности, дабы не тратить столь драгоценные боеприпасы и пули. Та немногочисленная группа, зашедшая в топи, в панике начала совершать непростительные ошибки, каратели, напугавшись и потеряв последнюю надежду на выход из болот в тумане, вверглись в хаотичное бегство. Болото же таких ошибок не прощает, и они, словно слепые птенцы, один за другим тонули в топях. И когда партизаны, заманившие карателей в болота, поняли, что в живых никого не осталось, они вместе с Федором вышли к берегу по волчьей тропе. Теперь и со стороны болот красноармейцы расстреливали немцев, паника среди которых достигла апогея и повергла их в неописуемый страх. Они побросали свое оружие и подняли руки над головой. Те же, кто держал собак на поводках, спустили их. Собаки с лаем бросились от болот в сторону замаскированного блиндажа. Их озлобленность не оставляла выбора. Собак уничтожили меткими выстрелами снайперов. Красноармейцы, держа наготове автоматы, с двух сторон окружили немцев. Бойцы собрали брошенные наземь немецкие автоматы.

– Ну что, товарищ командир, с этими делать? – спросил Фёдор, указывая дулом автомата на немцев.

– А что делать, пусть идут на все четыре стороны, может, кто и дойдёт до города, в плен их не берём, кормить их нечем, содержать негде. Завяжите им глаза, нам надо отходить к себе. Операция прошла успешно, погибшие есть?

– Так точно, – с грустью ответил сержант Иванов. – Рядовой Сумангалиев пал смертью храбрых.

– Жаль, сержант, что мы теряем бойцов, жаль. Представим его к награде, документы подготовить и похоронить надо с почестями.

– Есть, представить к награде. Похороним его, батя, сегодня возле охотничьего дома, а после войны перезахороним на родине.

– Отходим, бойцы, домой, – скомандовал Степан.

Несколько человек из отряда партизан перевязали глаза карателям и присадили их на корточки на землю. Сделав несколько предупредительных выстрелов, в воздух отряд удалился в направлении лагеря.

После успешно проведённой операции слух о ней разлетелся по всей округе. Город и близлежащие деревеньки и села только и говорили о непобедимых партизанах, которые окопались где-то в дремучем лесу. Для оккупантов они в одночасье превратились в головную боль. Командование фашистов для обнаружения и уничтожения партизан объявило местному населению вознаграждение в надежде на то, что кто-то из местных обязательно продаст их. Но местные, напротив, не то чтобы продать, сами стали уходить в лес. Отряд ширился за счет новобранцев, вылазки партизан становились масштабнее. Пускались под откос поезда с продовольствием, следующие к войскам вермахта, подрывались мосты и уничтожались склады с боеприпасами. Подрывная деятельность отряда отдельными вылазками в тыл врага не ограничивалась. Подполье выпускало газету и патриотическую листовку, направленную на деструктивную пропаганду среди населения, вынужденного жить в оккупации.

Фёдор за три с половиной года пребывания в отряде возмужал, отрастил бороду, принял под свое командование отдельный боевой расчет, состоящий из девяти бойцов. Иван, старший сын, за время пребывания в партизанском отряде освоил совсем не детскую профессию, изготовление всевозможных подрывных элементов, от коктейлей Молотова, до взрывпакетов, двое его братьев также успешно помогали партизанам. Маленькая Даша не выжила в суровых условиях леса. На вторую зиму она заболела тифом и умерла. Матрона очень болезненно переживала её смерть. Все убивалась, винила себя, мол, не сберегла, не согрела, недосмотрела. Но тиф кого-то хоронит, а кому-то оставляет шанс выжить. Маленькая Даша была совсем ещё слаба, чтобы победить в этой борьбе за жизнь. Фёдор в те дни ни на шаг не отходил от Матроны, дабы успокоить её душу, да и отряд помогал, чем мог, кто за повара, кто за прачку. Матрона оказалась сильной женщиной и стоически перенесла невосполнимую утрату. Вместе с Фёдором они твёрдо решили, что по окончании войны они обязательно ещё родят ребёночка. Так все у них и сложилось.

Уже в августе 1943 года Красная армия после ожесточённых боев в ходе Курской битвы освободила Орёл и Белгород. За 22 месяца оккупации фашисты превратили Орёл в мощный укрепрайон, с которого вермахт планировал начать своё генеральное наступление на Восточном фронте. Однако планы их не осуществились. Наши войска нанесли упреждающий удар по вражеским позициям. В результате этого гитлеровская армия понесла значительные потери, как в живой силе, так и в технике. Красная армия сражалась за каждую пядь земли, показывая беспрецедентное мужество и боевое мастерство. За время оккупации городу был нанесен значительный ущерб. Разрушены и сожжены красивейшие здания города, население Орла подверглось жестоким репрессиям, многие, в основном молодежь, были угнаны в рабство на территорию Германии, численность жителей сократилась более чем в три раза. Подготовленные противником подрывные группы уже с середины лета планомерно уничтожали город. Были взорваны завод, на котором трудились Фёдор и Матрона, водопровод, электростанция, мосты, телеграф, полностью разрушен железнодорожный узел, швейная и трикотажная фабрики, все почтовые отделения, школы, кинотеатры и библиотеки. Взорван драмтеатр.

Но, несмотря на кажущуюся безысходность, после освобождения города красноармейцами жители принялись восстанавливать Орёл. За год, после изгнания фашистов, было восстановлено более трети ранее утраченных школ, кинотеатров, жилого фонда. Помогать возрождать город откликнулись из Тулы, Ельца, Татарской АССР, Казахстана и других республик и областей нашей страны.

Но ещё долгие годы потребовались орловцам для того, чтобы полностью залечить раны, нанесённые им войной. Чтобы вернуть городу прежнюю красоту, а его жителям радость. Чтобы снова зазвучали духовые оркестры в парках и садах, и молодёжь, как когда-то их родители, могла свободно и беззаботно гулять в них до рассвета.

Ленка

Она родилась в стране, в которой произошла революция и которая целенаправленно шла к своему светлому будущему. Страна воспитывала собственных литераторов и поэтов, композиторов и певцов этого будущего, воспевала новых художников, развивалась индустриально и наращивала свои военные мускулы. Возводила гидроэлектростанции, металлургические предприятия, строила новые Дома культуры, театры, кинотеатры и школы. Запускала первые самолеты в небо и даже провозгласила свои амбиции на космос. А в год ее рождения в столице даже запустили первые станции метрополитена. Но то в столице, а провинциальный город И особо ничем не выделялся среди тысячи таких же городов. Никто здесь не прокладывал метро, не строил новые школы и детсады, не возводил электростанции. Этой участи были удостоены столица и города, носившие особое название «столица республики». Вместо этого здесь пустили трамвай и открыли известный по тем временам дом, где учились дети иностранных коммунистов, да еще наладили производство хлопчатобумажных тканей. Чем и снискали славу. Как и все ремесленные города того времени, город И избрал себе ткацкое дело за основополагающее и достиг невиданных высот на сем поприще, за что и прослыл в народе «городом невест», т. к. вся рать работников легкой промышленности состояла в основном из представительниц женского пола. И подтверждая высокое звание женщины, местные бабы рожали по пять-шесть детей, из которых добрая половина обязательно были девчонки.

Их семья в поисках лучшей доли во времена Голодомора в Поволжье на быках да на подводах перебралась из одной губернии в другую, где и поселилась в городе И. Это уже после они сыграли здесь свадьбу и стали жить-поживать да добра наживать. Нарожали детей, построили добротный дом из сосны без единого гвоздя на окраине города. Глава семьи освоил ремесло плотника-строите-ля деревянных домов и краснодеревщика и зашибал по тем временам неплохие деньжищи. Жили в достатке, что позволяло его жене полностью вести домашнее хозяйство да приглядывать за детьми. В семье их было четверо, двое девчат и двое парней. Парни – постарше, девчата – помладше. И все бы ничего, но тут случилась война…

Шел сорок первый год. Страна уже полгода как воевала против интервентов, которые вплотную приближались к границам столицы. И на ее защиту было демобилизовано все активное мужское население. И стар, и мал подались в солдаты, оставив баб с их детьми в полуголодных городах. В коих они своим самоотверженным трудом помогали фронту и впроголодь старались во что бы то ни стало выполнить свою работу и добыть победу, пусть не в бою, но в доблестном труде.

Отца ее призвали, как и многих, летом сорок первого. Молодая женщина по имени Анна осталась с четырьмя малолетними детьми на руках без ремесла и образования и в силу этих обстоятельств была обречена на полуголодное существование. Именно существование, и по-другому ту жизнь не назвать нельзя. Выживать ей приходилось с помощью продовольственных карточек, выдаваемых местным городским Советом, и тем, на что их можно было обменять на центральном рынке. А спекулянты и негоцианты того времени, не вдаваясь в подробности происхождения карточек, бессовестно обменивали и торговали ими, не страшась быть расстрелянными по законам военного времени. Все ткацкое производство города И переквалифицировалось на производство одежды для солдат, и город работал в три смены, дабы обеспечить фронт необходимым обмундированием. За работу трудоспособный люд получал соответственно прибавку к карточкам и возможность улучшить свое социальное положение, обменивая излишки на мясо и сгущенку. В целом город жил достаточно спокойной жизнью, потому как находился в трёхстах верстах от линии фронта. И только ночные канонады бомбовых орудий, несмотря на расстояние, доносились до окраин города. И тогда вся семья из пяти человек, замирая от страха, пряталась в подвале и сидела там до тех пор, пока эта канонада не стихала. Электричества не было, водопровода тоже, отопление в доме было печное. Поэтому вся работа по поддержанию жизнеобеспечения распределялась среди детей по старшинству. Старшему, звали его Сашкой, необходимо было запастись углем и дровами, тому, что помладше, Лёньке, надо было наколоть топором эти самые дрова, Нинке, что поменьше Лёньки, прополоть огород или подмести двор и убрать дом, а младшенькой, Ленке, стало быть, натаскать воды. Сама же Анна спозаранку уходила на рынок, где продавала старые платья, ставшие ненужными в военное время, или обменивала кое-какую кухонную утварь на кусок сала или буженины. Так и жили.

Братья и сестры, что постарше Ленки, учились в школе, и частенько Ленка, оставаясь одна, выполняла часть работы за них. И так к этому привыкли старшие, что в выходные дни, пока старшие отсыпались, она с раннего утра уже как пчелка трудилась. И дров натаскает, и печь затопит, и воды принесет, и даже обед разогреет. Как раз к нему и просыпались остальные. Матушка к тому времени возвращалась с рынка и баловала ребятню всякой всячиной, которую только там и можно было достать.

Но шло время, война не унималась, а только сильней распалялась. И уже к весне продовольствия на складах поубавилось. Пайку, положенную на карточки, стали урезать, рынок тоже обнищал, да и запасы Анны истощились. Уже не было платьев для обмена, да и утварь ее поиздержалась. Дети стали болеть из-за нехватки витаминов, в пищу пошли даже картофельные очистки. Ленка, будучи от природы смышленой, приловчилась из них лепить драники, скрепляя их остатками крахмала и обжаривая на сковороде без малейшего намека на присутствие на ней масла. Но и это не спасало семью. И, чтобы хоть как-то продержаться, мать послала Ленку на рынок обменять оставшиеся карточки на мясо и хлеб.