И тысячу лет спустя. Ладожская княжна

— Мирослава — наша последняя надежда, — прошептала она и утерла слезы, улыбнулась. — Она еще совсем невинна, полна жизни и любви. Ох, если бы я могла исправить хоть что-то… Я сама себя же и погубила… А если бы не сделала этого… Этот чертов порочный круг. Все детство я проплакала, когда меня покинула нянечка… покинула ты, — она посмотрела на меня и поджала губы. — Я скучала по тебе… я действительно скучала. А видишь, как получается…

— Ты сделала это с собой сама… — закончила я, и мое сердце сжалось. На мгновение мне стало жаль ее.

— Быть может, что-то еще можно исправить? Быть может, есть второй шанс? Мирослава должна войти в воду. Она должна обрести любовь. И я бы отдала все, чтобы она не стала… мной. Но я не знаю как, Марина…

— Кто мой отец?.. Тот, которого она полюбила? Мой отец? Он ждал меня? Это тот Райан, о котором ты всегда говоришь?

Она помолчала, натянула рукава на ладони, а затем, собравшись с мыслями, продолжила.

— Пообещай мне, если меня не станет раньше… Ты остановишь Мирославу… На этот раз она должна сделать все иначе.

Я вздохнула. Если это было ее последним желанием, я должна была дать слово.

— Обещаю.

— Есть еще кое-что. Пес Мирославы. Не дай ему переместиться вместе с ней. На его ошейнике будет дирхам. Она должна снять его. А если не получится… Хм… Бруни однажды пропал, и мне тогда казалось, он смог вернуться назад… подожди его… и отдай Александру, моему мужу. Не дай и ему погибнуть по моей вине, Марина. Пусть хоть у кого-то будет счастливый конец.

* * *

— Я устала, — Марина села на кровь рядом с Марком и провела руками по волосам, зачесывая их назад.

Следователь все это время сидел молча. Он хотел, было, обнять Марину, но не решился, и тогда она вдруг сама легла к нему на колени и свернулась в клубок.

— Так… твоя мать умерла от рака? — прошептал он и покашлял, так как голос его стал хриплым от долгого молчания и изумления после услышанной исповеди. — У патологоанатома была иное заключение.

— Это первое, что тебя волнует? — Марина усмехнулась и положила свою руку на его коленку, сжала пальцы. — Нет… Она умерла не от рака. Позволь мне закончить эту историю чуть позже… Оставь этот момент для нас сейчас. Это действительно последнее, что у меня осталось. Как бы я ни пыталась покончить с прошлым, выйти из той петли, я навеки буду связана с матерью, и мне никогда не найти покоя и места здесь… Давай помолчим.

Марк ничего не ответил. Он допустил страшную мысль о том, что Марина и впрямь совершила преступление, но он и не знал теперь, было ли это действительно преступлением? Была ли Марина убийцей или жертвой? До тех пор, пока она не призналась в совершенном сама, она была свободна и она была с ним. Он и сам хотел остановить сейчас время, лечь рядом с ней, заснуть и проснуться от этого кошмара. Следователь погладил Марину по голове.

— Мне жаль… Мне искренне жаль, Марина. Ты не заслужила того, через что тебе пришлось пройти.

— Я солгала тебе.

Она сжала его колено еще сильнее, а затем расслабила пальцы.

— О чем же?

— Наша встреча в том кафе не была случайной. Моя мать знала о тебе. Она знала, потому как…

— Она была здесь, — догадался Марк, вспомнив о том, как следовал за ней до самого Архангельска.

Он улыбнулся. Все же Мирослава знала его и его имя. Все же хоть где-то у них получилось соприкоснуться.

— Я солгала, потому что… Я хотела, чтобы… Я не знала, как по-другому сказать, что мои чувства… — она перевернулась на спину и посмотрела на него. — … настоящие.

— Чувства… — повторил грустно Марк. — Так, значит, именно так работает дирхам? Тогда почему твоя мать не смогла вернуться, если она была так одержима Райаном? Почему любовь ее не вернула назад?

— Одержима…

Марина коснулась пальцами его подбородка, погладила его нижнюю губу.

— Одержима, Марк, — повторила она громче, словно подталкивая его к ответу.

— Объясни, — он взял ее руку и прижал ближе к своим губам, поцеловал.

— Она была одержима, Марк. Любовь — не есть одержимость… Одержимость — не любовь. Она больше не любила Райана. Не любила. Ни меня, ни себя, ни Райана, никого… Ее сердце стало каменным.

— Хм… — он призадумался и покачал головой, соглашаясь. — В этом что-то есть.

— Посмотри на меня. Я люблю тебя. Я действительно люблю тебя. Но я всегда держалась в стороне, как тяжело мне это бы ни было, потому как… Я не хотела навредить тебе. То, что ты узнал… не должно было быть тебе известно. Эта правда уродует, уродует тебя навсегда. Я люблю тебя, Марк, и я готова тебя потерять навсегда, если мне придется. Потому как я хочу, чтобы ты был счастлив. Мне нет места в твоей жизни. Ты должен был остановиться раньше, намного раньше. Ты должен был остановиться тогда, когда нашли ее тело…

— Ты и вправду думала, что ее тело… тело пятидесятилетней женщины можно выдать за тело Мирославы? — он ласково посмеялся над ее наивностью.

Марина пожала плечами.

— Ну это же она.

— Только мы не в девятом веке. Сейчас существуют экспертизы.

— Да, но… эти экспертизы подтвердят ее ДНК… И следствие зайдет в тупик. Вряд ли кому-то в голову придет версия о перемещении во времени.

— Как видишь, не вряд ли, — он рассмеялся.

Марина посмеялась вместе с ним.

— Ты слишком хороший следователь.

— А ты никакущая преступница.

Их взгляды встретились, и на мгновение они замолчали. Каждый из них понимал, что они думали об одном и том же. Но Марк отстранился от Марины.

— И все же, как она умерла?

— Не отстанешь, да?

— Нет.

— Это было отравление, передозировка, случайность. Она была помешана на приеме тех грибов. Быть может, это облегчало симптомы, я не знаю. Ну… — Марина вздохнула. — А на мою долю выпало все самое тяжелое и грязное… спрятать труп, чтобы не было проблем и лишних вопросов. Как бы я объяснила полиции, почему Мирослава Новикова одновременно мертва и жива?

Глава 11 Железный бок

— Рожает! Княгиня рожает! Зовите знахарку!

— Не рано ли? — удивилась Иттан, но служанка только пожала плечами. — Еще два месяца как ждать…

Когда Зима вбежала в покои Марны, та стояла у стены, опершись на нее ладонями, и кричала.

— Больно мне, Зима! Ой, как больно! — она заплакала еще сильнее, увидев любимую старушку. — Почему так больно?! Почему так рано?!

На крики прибежал и Олег. Он целовал вспотевший лоб своей жены, глаза его блестели, но Олег пытался оставаться спокойным. Всего его былые обиды остались позади.