И тысячу лет спустя. Ладожская княжна
Шрифт:
— Да здравствует Перун!
Глава 17
Крысы
— Идем к реке, я покажу тебе еще кое-что.
— Как ты это делаешь? Это что? Матрица? — прошептал Марк, когда заметил, как земля под него ногами извивалась и менялась каждый раз, когда он моргал.
Они подошли к реке, и повалил снег. Марк обернулся, а за ним уж лежали сугробы.
— Мы идем сквозь время, — объяснил Рузи Кара так, будто сказал нечто существенное и простое.
— Ты путешественник во времени.
— Ты только сейчас это смекнул?
— Но как ты делаешь это без дирхама? — Аристов подошел к реке и съежился от холода. Издалека донесся крик.
— К Аллаху, — Рузи Кара накинул капюшон на свою голову. — Идем левее. Оттуда будет обзор лучше.
— Это она? — вдруг дрогнул Марк, увидев рыжеволосую девушку, бегущую через реку. — Она сейчас упадет?
— Нет, — Рузи посмотрел на Марка, словно на глупца. — Это же Марина.
— Что… Но Марина же в городе… со мной.
— Это было две недели назад.
Аристов потряс головой.
— Зачем она бежит? От кого?
— Молчи и смотри.
Вслед за Мариной выбежал пес. Он несся на всех парах, преследуя девушку, лаял и не даже не думал слушать хозяйку, которая еще оставалась в лесах и звала его. Как только Марина оказалась посреди реки, она остановилась, подождала пса и что-то бросила ему прямо в пасть. Он тут же с аппетитом принялся разгрызать тушку, разлегшись прямо на льду. Марина подхватила юбку и бросилась через реку дальше, чтобы скрыться за деревней.
— Бруни! Бруни! — наконец, он увидел ее.
Издалека Марину и Мирославу можно было бы перепутать. Те же кудрявые огненные волосы и тот же рост. Но теперь Аристов будто видел разницу, чувствовал ее.
— Малыш! — ласковым голосом она звала его.
Мирослава бежала с поводком в руках, вероятно, пес сорвался, когда увидел нечто или когда его поманили мясом. Ее шубка мешала ей, и Мирослава на бегу распахнула пуговицы, чтобы бежать было легче.
— Слава богу! — она выбежала в самое сердце реки, упала на колени перед псом и потрепала его за ухом. — Что это у тебя там? За чем ты бежал? Фу! Пойдем…
Мирослава встала в полный рост, отряхнула коленки от снега и расправила поводок, чтобы пристегнуть его к ошейнику пса.
— А теперь смотри, — Рузи Кара поднес свою ладонь к глазам Аристова всего на секунду. — Закрой глаза и открой их снова. Открывай, — он убрал свою ладонь, и Аристов пошатнулся.
Мирославы не было на той реке. Десятки мужчин, телеги и лошади. Опер обернулся по сторонам, но тогда и деревни не нашел.
— Смотри же, — одернул его Рузи.
Раздался гулкий звук. Мужчины долбили толстый лед, чтобы добыть воды для лошадей и порыбачить. Еще один удар. И еще один. Рузи Кара вновь поднес свою ладонь к глазам Аристова, и Марк уже знал, что делать.
Мирослава пристегнула пса, но вдруг чего-то испугалась и попятилась назад. Лед перед ней начал разверзаться, стучать, скрипеть, выть. Марк снова моргнул. Мужчины, долбящие лед. Клац. Клац. Клац. Он снова моргнул. Мирослава, что тянула к себе пса и велела бежать ему с ней, а он никак не хотел оставлять мясо на льду и рычал, тянул поводок обратно. Клац. Клац. Клац.
— О, мужики! Еще разок! Почти поддалась, зараза!
— Бруни!
— И… раз… два!
— Бруни!..
Мирослава и ее пес провалились под лед так быстро, что Марк не успел этого разглядеть. Он моргнул и увидел, как мужчины присели на корточки и что-то начали вытаскивать из воды.
— Тяните! Пособите! Ну же!
— Мирослава! Бруни! — Марк узнал этот голос. Александр подбежал к проруби, но никого там уже не нашел.
— Девица! Тяните!
— Чили волк? — одна из бабенок нагнулась с интересом над телами.
— Останови это, — простонал Аристов и упал на колени. — Останови. Голова кружится.
—
Хорошо.Рузи Кара сел рядом и похлопал опера по плечу.
— Открывай глаза.
— Не могу.
— Все хорошо.
Марк Аристов открыл свои глаза, полные слез, и перед его носом пролетела оранжевая бабочка. Воды Волхова были спокойны, и в них плыли кучерявые облака.
— Это лето?.. — следователь поднялся с колен с помощью Рузи.
— Да, август. Ты хочешь увидеть ее?
— Мирославу? Она здесь? С Олегом?
— Нет, это август 2019. Она сейчас найдет дирхам.
Анна Макдауэлл проснулась в то утро от жуткого мокрого прикосновения в районе живота. Она сдернула с себя одеяло, вылупила глаза на крысу, убегающую с ее живота куда-то в угол кровати, и принялась ждать, когда галлюцинация растает, словно призрак. Анна не кричала и даже не плакала — она привыкла к подобным видениям и знала, что нужно делать, как, например, с детства больной сахарным диабетом знает, как поставить себе дозу инсулина в живот. Десять лет тому назад невролог из Петербурга, наконец, диагностировал ей постравматический синдром и тревожное расстройство. И как полается действительно прилежному тревожному человеку, Анна сосуществовала с анорексией, сонными параличами и гипногогией уже двадцать пять лет.
Но перед обедом Анна, чтобы приготовить суп, полезла в мешок с картошкой и снова наткнулась на крысу, которая выела себе нору прямо через красные крупные картофелины. Звереныш сидел на самом дне, и к его шкуре прилипли ошметки, кожура и клубни.
— Что ты опять там увидела? — поинтересовалась у матери Марина, нарезая за столом лук.
— У нас крыса, — вздохнула Анна и быстро перевязала мешок, затянув его резинкой с волос.
— Она все равно перегрызет ткань, — прошептала Марина, не смотря на мать, которая совсем погрустнела. Граница между сном и жизнью становилась все тоньше. Анна не знала, чего она боялась больше: перестать понимать, что реально, а что — нет, или еще больше оттолкнуть свою дочь от себя.
Так Марина и Анна узнали, что в их доме завелись крысы. Наглые твари шарились в подполе, где хранились овощные заготовки и закатки, шуршали на крыше, выедали дыры в деревянной мебели, прокапывали норы прямо в грядках на небольшом огороде, разбитом у домика.
— Я их ела, — как-то ошарашила Анна свою дочь признанием и грустно посмеялась. — Представляешь, бывало и такое в голодные времена.
Марина почесала шею и отвела взгляд, не желая слышать историй. Она уже давно жила отдельно в коммунальной квартире, но приехала навестить мать, потому что та чувствовала себя совсем плохо из-за болезни. К тому же, Анна убедила ее, что скоро Мирослава приедет в Старую Ладогу на раскопки, и тогда ее дочь увидит все сама. Марина действительно ждала этого дня, и потому приехала. Но не для того, чтобы увидеть свою мать в двадцатипятилетнем возрасте, а чтобы убедиться, что ее пятидесятилетняя мать съехала с катушек и, вероятно, будет показывать ей пустое место или себя или какую-нибудь другую рыжеволосую молодую девушку.
«Что на этот раз она придумает?» — спросила себя мысленно Марина и вернулась в кровать, где читала.
— Меня тогда поймали варяги, а я смогла уйти. Я выживала, как могла. Даже не знаю, может, это и не крыса была. Откуда ей взяться в лесах? Может, это была мышь или хомяк… но действительно жирное существо, — продолжала Анна, забывшись в воспоминаниях. — Я скучаю по всем. По Олегу… по Райану… по Глебу и Иттан… А твой брат, Марина? Если бы ты знала, каким славным ребенком он был… Очень жаль, что я не могу ничего сделать, чтобы узнать, как он… как мой сын… — она вдруг повернулась к Марине и нежно улыбнулась. — Я даже не знаю, каким он вырос…