И тысячу лет спустя. Ладожская княжна

Тогда Магнус заметил, что все воины и впрямь уставились на некого мужчину, что стоял за его спиной в длинной мантии и капюшоне, скрывая свое лицо. Марна знала этот голос.

— Не могу поверить…

Магнус видел, как смутилась и сама вёльва. Он растерялся.

— Магнус, — голос позвал его вновь, и он тут же развернулся.

— Что?! Кто ты?!

Марна подбежала к Магнусу со спины и подрезала его лодыжки, перерезав сухожилия. Магнус никогда не сможет ходить, но ему это больше и не пригодится. Марна села на него сверху, положила свой меч рядом и ударила его кулаком по лицу. Она продолжала бить его так сильно и так долго, что и сама не помнила, когда лицо мужчины стало совсем не лицом. Он уж давно не дышал и не сопротивлялся, но Марна продолжала наносить удар за ударом, молча, расчетливо, хладнокровно. Бьерн наблюдал со стороны и только морщился от каждого удара. Иногда он поглядывал на мужчину в капюшоне, гадая, кто он такой. Другие воины не вмешивались. Они не знали, чем это могло закончиться и для них. Они знали только одно. Вёльва — никакая не вёльва, а их хозяин, их конунг, позволил пленнице убить своего верного друга и правую руку. Он не мог быть больше конунгом, если после этого не казнит женщину.

Бьерн же думал иначе. Он хотел было помчаться за таинственным мужчиной, но того и след простыл.

— Эй! Ищите его! Ищите! — крикнул Бьерн, стараясь отвлечь разгневанных варяг от вёльвы, обратить их гнев против мужчины. — Ищите того подлеца!

Когда Марна закончила, она в слезах и крови вернулась к телу Бруни, чтобы с ним попрощаться и в последний раз обнять.

Конунг повернулся к оставшимся воинам и начал говорить.

— То, что вы сейчас видели, — это урок каждому из вас. Вы думаете, что я проявил слабость. Вы думаете, что я предал Магнуса. Но так будет с каждым, кто осмелится нарушить мой приказ или действовать без него. Эта женщина — не пленница, а почетный гость. И ваша голова упадет с плеч, если с ее головы упадет хоть один волосок! А теперь приведите мне того подлеца! Вот кто виновен в смерти Магнуса! Ну же! Немедленно!

Марна не была впечатлена его речами. Она ничего не слышала и не хотела слышать. Она прижимала мягкого, уже остывающего Бруни к себе и не жалела о том, что впервые убила человека. Да и человек ли это был?

— Ты был моим самым верным другом. Я так люблю тебя, Бруни. Я так тебя люблю. Если бы я и вправду могла быть вёльвой… Я бы отдала собственную жизнь в обмен на твою… Я бы отдала, мой малыш… Прости меня. Ох, Бруни, — Марна легла всем телом на своего пса и вобрала его в себя.

Бьерн подошел к вёльве.

— Я должна похоронить его… — прошептала она, не поворачиваясь к Бьерну. — Должна похоронить как человека.

* * *

В тот же вечер Бьерн помог Марне похоронить пса. Она попросила его поставить ему небольшое надгробие в виде камня, а сама положила весенних свежих цветов на могилку. После она пошла к болоту, чтобы умыться. Но сколько бы она ни подносила воды к губам, к своим щекам, мерзкий запах крови не уходил. Не уходило и послевкусие первого жестокого убийства.

— Марна!

Вёльва вздрогнула, но не обернулась. Бьерн подошел и сел рядом. Он хотел коснуться ее плеча, но она с отвращением отодвинулась от него.

— Мне жаль.

— Нет, — последовал краткий и резкий ответ. — Тебе вовсе не жаль. Ты можешь бесконечно убивать тех, кто приближается ко мне, но ты… только ты… виноват в том, что мне делают больно, — Марна повернулась к нему. Ее глаза метали молнии, и Бьерн мог видеть это даже в лунном свете. — Ты увез меня из дома, ты сделал меня рабыней, ты увел моего пса за собой и убил его! Так если ты хочешь казнить виновных, начни с себя.

— Ты… не рабыня… — прошептал разочарованно Бьерн. Его сердце сжалось. — Стань моей женщиной, вёльва, и больше никто не посмеет даже взглянуть на тебя. Я сделаю тебя королевой!

— Это твое обещание?! И что это за свобода такая, где приходится менять одного хозяина на другого?! Чтобы меня не касались, недостаточно одного моего слова и желания?!

Марна собралась встать, но Бьерн поймал ее за кисть и вернул на место.

— Скажи мне правду. Что ты сделала с тем парнем? Что ты сделала с Рёриком? Как ты вернула их к жизни?!

— Это сделала не я! — в чувствах выпалила Марна. — А тот дирхам, что был на моей шее!

Бьерн побледнел, осознав содеянное и свою вину.

— Я прикажу вернуться и прочесать все дно… Значит… это правда? Это правда. Я найду его, а после ты… останешься со мной.

— Остаться с тобой? — она не смогла сдержать презрительной усмешки. — Ты умрешь, — процедила Марна сквозь стиснутые зубы, зная, что это не было правдой. — Вот прорицание вёльвы для тебя. Я всем сердцем надеюсь, что ты не выберешься живым уже из Хольмгарда. Я отомщу за своего пса и за себя. Я сделаю с тобой то же самое, что сделала сегодня с тем ублюдком.

— Марна…

Бьерн отпустил ее руку, и Марна ушла. Сам викинг остался сидеть на берегу болота до самой полуночи. И как ей сказать, что за эти дни он полюбил ее? И теперь Марна волновала его не меньше, чем месть за отца. Но сколько таких Марн было у Бьерна? Сколько раз он женился, а затем находил новую жену, пока первая еще была жива?

Как только воины запрягли лошадей и были готовы отправиться в путь, Бьерн нашел Кнута.

— Не время пировать, — Бьерн вырвал рог из его толстых пальцев и выплеснул содержимое на землю. — Нам выдвигаться скоро.

— А ты не в духе! — посмеялся Кнут, укутываясь в медвежью шкуру. — Что разозлило тебя так? Магнус или все же та баба, убившая его?

Бьерн сел напротив и скрестил ноги, вытянув их. Кнут, наконец, отыскал кувшин, потянулся к нему, но Бьерн тут же пнул сосуд ногой, и эль журча вылился на землю.

— Того беглеца не смогли отыскать… словно провалился под землю… Кто мог быть это?

И тогда Бьерн нахмурился, но все же не озвучил свою догадку. Кто еще мог помочь вёльве, а затем раствориться в воздухе? Никак иначе, это был сам Один… и наверняка, он уж давно обернулся вороном и летал над их головами, проклиная за трусость…

— Нужно обсудить план, — только изрек Бьерн.

— Что же за план?..

— Мы пошлем в Хольмгард гонца из ближайшей деревни с вестью о том, что ведьму видели здесь. Пусть скажет, что она в плену и под стражей. Гонца спросят, как много людей он видел, гонец скажет, что тысячи… несколько тысяч могучих воинов.

— Но если они придут сюда…

— Хорошо, если придут. В Хольмгарде не больше двух тысяч воинов. Многие полегли после битвы с хазарами, а затем и с древлянами. Даже если они отправят всего лишь половину, в крепости останется только тысяча, с которой нам и придется биться. Крепость будет менее защищена, и если битве суждено случиться, мы будем в выигрышной позиции.

— А ты уверен, что князь отдаст своих людей, чтобы те шли за вёльвой? Она же просто женщина!

— Просто женщина? Опомнись, Кнут.

— И что же дальше? Что они найдут, когда придут сюда?

— Оставим здесь всего лишь человек пятьдесят. Нужно заманить словенов на болота. С этим я к тебе и пришел. Изучи каждую тропу вдоль и поперек так, чтобы наши воины могли отступить, а их воины — утонуть. Паводки начались.

— О боги… — Кнут побледнел от волнения. — Как ты это, Бьерн, вообще выдумал?