И в болезни, и в здравии, и на подоконнике

Стэн молча смотрел на залитый кровью пятачок пола.

— Эй, Паттерсон. Ругер получила дырку в груди. Ты же не хочешь, чтобы это было зря? Если нет, помоги нам.

— Она сериал хотела вчера посмотреть. Вторую серию. — Стэн не сводил взгляда с красных отпечатков подошв на полу. Кто-то вступил в кровь, как в разлитую краску. — Я отказался, сказал, что завтра посмотрим.

— Не переживай, через недельку все будет. Это же просто дыра, а не всепожирающее пламя, — сочувственно сжал ладонь на плече страж.

— Но не завтра, — Стэн с усилием оторвал взгляд от подсыхающих пятен крови. — Чего тебе надо?

— Расскажи нормально, что здесь произошло. Все, что помнишь.

— Мы вошли через стену в слепой зоне. Ругер использовала заклинание невидимости — не знаю, как оно называется. По ощущениям как холодной водой облили. Прошли через двор, заглянули в окно и осмотрели помещение. Никого не обнаружили.

Стэн рассказывал размеренно и подробно, как будто читал скучную книгу. Его охватило равнодушное оцепенение, тяжелое и густое, словно цементный раствор. События последних часов отдалились и выцвели, утратили фокус. Яркой оставалась только кровь на полу, и на нее Стэн старался не смотреть.

— Швагмайер, мы алтарь нашли! — закричали откуда-то сбоку, и Стэн прервался. Возбужденный до крайности страж повел его через коридор — другой, не тот, по которому шли они с Деллой. Поворот налево, потом два направо. И тяжелая дверь, обшитая оцинкованным железом. Страж Швагмайер открыл ее, шагнул внутрь и посторонился.

— Ох нихера себе! Паттерсон, ты только глянь! Нифиговую тему вы, артефакторы, нарыли.

В центре комнаты возвышалась гора из коровьих черепов. Очищенные от плоти и отполированные, они молочно блестели в желтоватом свете ламп. Стэн окинул некротическую пирамиду равнодушным взглядом.

— Сигиль вокруг алтаря они кровью рисовали. Готов поспорить, что не коровьей, — возбужденно размахивал руками страж Швагмайер. — А это что в перекрестке лучей? Монеты, что ли? Никогда таких не видел. Паттерсон, ты что-нибудь об этом знаешь?

— Нет. Я не маг, — тусклым голосом повторил Стэн. — У Манкеля спросите.

— Спросим, обязательно спросим. Слушай, Паттерсон, а ты не знаешь, что здесь за ритуал проходил? Ну хоть в общих чертах.

Швагмайера мелко потряхивало от азарта. Он метался вокруг алтаря, как кобель вокруг течной суки, и Стэн никак не мог отделаться от ощущения, что сейчас страж с размаху сиганет в черепа ласточкой.

— Слушай, Швагмайер. Ты хотел, что я тебе рассказал то, что помню? Так завались и слушай. А если нет, я прямо сейчас разворачиваюсь и в госпиталь еду.

С видимым сожалением страж отвернулся от груды костей.

— Извини, Паттерсон. Рассказывай.

Остаток событий Стэн утрамбовал в пять минут. Разговор с Твардзиком он свел к основным тезисам, из-за чего получилось, что дерево посреди комнаты выросло просто так, без особых причин. Наверное, Швагмайер заметил в рассказе Стэна достаточно дыр, но задавать уточняющие вопросы не стал. Коротко поблагодарив его, страж протянул руку.

— Ты после телепортации блевать не будешь?

— Пока что не блевал.

Швагмайер швырнул на пол камушек, подхватил Стэна под локоть и шагнул в растекшуюся по полу лужу света. Реальность свернулась в тугую спираль, подхватила Стэна и завертела, раскручивая, как мышь в центрифуге. В глазах потемнело, содержимое желудка ударило в небо, залив кислой горечью рот. Когда вселенная, взбрыкнув, остановилась, Стэн пошатнулся и сел на зеленый больничный пол.

— Блядь. У Деллы мягче было.

— Это как с вождением. Индивидуальный почерк, — объяснил страж. — Чего вытаращился? У меня родители из Большого города, я машину с четырнадцати лет вожу. Тебя провести к регистратуре или сам справишься?

— Справлюсь. Иди… расследуй, — мотнул головой Стэн и осторожно, по стеночке поднялся. Пол еще качался, как лодка на волнах, но девятибалльный шторм сменился легким бризом, а чрез несколько шагов — полным штилем.

Сглотнув кислую слюну, Стэн сделал осторожный шаг, потом еще один, еще — и направился к стойке регистратуры.

— Как это — нельзя?!

Возмущенный вопль Стэна заметался по громадному холлу, отпрыгивая от стен, как мячик.

— Мистер Паттерсон, доступ в палату разрешен только членам семьи, — виновато улыбнулась темнокожая медсестра.

— А я кто? Мы живем вместе!

— Значит, вы друг.

— При чем здесь дружба? Мы же… Мы же… — Стэн запнулся, подыскивая правильные слова. Любовники? Сожители? Партнеры?

— Вот. Вы сами все понимаете. Извините, мы не можем вас пропустить. Но я расскажу все, что знаю, — перегнулась к нему через стойку девушка. Глаза у нее были огромные, влажные и темные, как черный бархат. — Операция прошла успешно, мисс Ругер отлично себя чувствует. Сейчас она в стазисе, так что заходить в палату смысла нет. Вы даже дотронуться до нее не сможете. А если все равно придется через силовое поле смотреть — так почему бы не посмотреть через стекло? Я проведу вас, если пообещаете не делать глупостей.

Стэн кивнул, и медсестра выскользнула из-за стойки. Они поднялись по знакомой широкой лестнице, прошли коридором, пропитанным запахом горьких трав. Перед дверью с номером сорок два девушка остановилась.

— Вот.

Движением палочки она раздвинула задернутые с той стороны шторы. Стэн уперся ладонями в окно, оставляя на нем грязные следы. Отсюда лежащая на кровати Делла казалась маленькой и чудовищно одинокой. Стэн прижался лбом к холодному стеклу, хотя бы так сокращая между ними расстояние.

— Прошлый раз меня пускали внутрь.

— Прошлый раз, наверное, не было прямого запрета от родственников. А сейчас к мисс Ругер заходила тетка. Она столкнулась в палате с Петером, и они немного… поговорили. После этого мисс Арсега запретила посещения для всех, кроме членов семьи.

«Вот же сука Манкель. И тут нагадил, — с бессильной злостью подумал Стэн. — Не мог свое мнение в задницу засунуть и вежливо помолчать?»

Гандон. Здоровенный белобрысый гандон.

— Мне действительно очень жаль, — сочувственно вздохнула медсестра. — Мисс Ругер пробудет в стазисе пять дней. Как только она проснется, я сообщу вам через зеркало.

— Я не маг.

— О. Тогда по телефону. Телефон же у вас есть? Оставьте мне номер, и я позвоню! — обрадовалась девушка и тут же смутилась. — Извините. Мне редко приходится звонить по телефону, но это ужасно забавно. То есть… Извините. Я неудачно выразилась.

— Ничего. Телефоны действительно забавные, — привычно согласился Стэн. За сегодняшний день он нехуево наловчился соглашаться со всякой фигней. — Позвоните мне, я буду очень благодарен.

Под соболезнующим взглядом медсестры он отлип от стекла и медленно побрел прочь. Усталые мышцы при каждом движении ныли, болело ушибленное плечо, а промокшие джинсы липли к ногам, холодные и мерзкие.