И заблестит в грязи алмаз

Бой, который вел Энвидий, одолевая плиту за плитой, был ведом только ему одному и оставался незримым для внешнего наблюдателя, поскольку сражение происходило лишь в его голове. Вызвано оно было безжалостным крестовым походом, осуществлявшимся по приказанию жестокой судьбы против его психического здоровья. Разворачивавшиеся на его ментальном поле битвы захватывали дух своими масштабностью и эпичностью. Сражался иноверец, по традиции и привычке, сам с собой, а в роли рыцарей-крестоносцев выступали его собственные заунывные мысли, безысходная печаль и проснувшаяся под конец совесть. «Нет, ну это уже не смешно даже. Это насколько надо неудачником-то быть, чтобы в жизни такое говнище творилось без передышки три дня подряд? – убивался горемыка. – Сперва этот пазик с бабулей долбаной, потом в дерьмо собачье наступил, потом перед музыкантом этим уличным облажался, в этот же день еще и с велосипеда упал! Вчера сначала камеру не заметил, а после этого гитару дорогущую раздолбал в падении! Сегодня уже умудрился за несколько часов: на совещании обосраться при всем честном народе, случайно самого себя подставить с розыгрышем, так теперь еще и – как вишенка на торте или, вернее, как гвоздь в крышку гроба – коптер на дереве застрял! Сколько ж еще должно говна произойти, чтобы это все кончилось наконец? Чем я это все заслужил? За что мне это все, в конце-то концов?»

Бедняга мог бы еще очень долго заниматься саможалением, утопая в океане скорби и горечи, если бы не подъехавший на своей новой BMW X5 последнего поколения Родион, выдернувший увлеченно разглядывавшего забор приятеля из бездны отчаяния двукратной отрывистой подачей звукового сигнала. Разминуться по пути двигавшиеся навстречу друг другу подельнички не могли ни при каких обстоятельствах – из промзоны, где находился «РандомЭкс», вела всего одна дорога, оканчивавшаяся выездом на постоянно загруженную региональную трассу, соединявшую районный и областной центры. Потому как короткого прямого пути до опушки, рядом с которой произрастала злосчастная сосна, не было, чтобы добраться до нее, друзьям надо было сделать крюк, сначала преодолев пару километров по трассе, а затем в неприметном месте повернув в лес на ухабистую проселочную грунтовку. Сапог спешно обогнул блестящую черную бэху и залез на переднее пассажирское сиденье.

– Поехали, поехали! – с ходу подстегнул шофера торопившийся пассажир, громко хлопнув дверью автомобиля. – У меня щас каждая минута на счету.

– Йе-е-е-е-еп, дура, дверью-то полайтовей хлопай, – начав движение, выразил свое негодование Радик. – Это тебе, йеп, не на батиной «девятке» райдить.

– Знал бы ты, как ты меня только что подставил на совещании! – томно вздохнув, неучтиво перевел тему Энвидий, попутно накидывая на себя ремень безопасности.

– Че? В смысле, йеп? – попросил Сапога расшифровать свои слова водитель БМВ, выполнявший крутой разворот на раздолбанной колесами большегрузов проезжей части.

– Да голосовым своим. Вот на кой хрен ты мне его отправил, когда я тебе несколько раз повторил, что я на совещании?

– Йеп, ну так кто тебя заставлял слушать? – резонно возразил Рязанов. – Так а че все-таки случилось-то экзектли? – через краткое мгновение уточнил он.

Сапожников кратко поведал компаньону увлекательную историю своего публичного профессионального грехопадения в грязь лицом. Выслушав горестный рассказ, Родион во весь голос рассмеялся. Переведя дух и сложив воедино детали пазла, он серьезно спросил:

– Я ток одного так и не понял, йеп: конкретно моя вина-то в чем? Ты ж сам, по сути, лоханулся. Сам слушал на совещании голосовуху, сам не чекнул, точно ли она закончилась. Сам не заблочил и положил мобилу под микро, сам не успел ее по фасту вырубить потом…

– А зачем ты мне шлешь голосовуху, если знаешь, что у меня нет возможности ее в данный момент прослушать?! – перебив Радика, продолжил гнуть свою линию кольнутый в глаза правдой Маркович, который в глубине души осознавал правоту слов собеседника.

– Ой, голова, иди приляг, йеп, и поспи, – тактично ушел от последующего развития конфликта корень всех сапоговских бед. – Я тебе уже сказал, что никто тебя не заставлял все бросать и асапом бежать слушать. Ты мог бы это сделать и после совещания, дура, йеп.

Немного повздорившие соучастники, не найдя взаимопонимания, многозначительно замолчали. Отвернув голову вправо, Энвидий уставился в боковое стекло и снова принялся рассматривать узоры из ромбов, выгравированные на проносившемся за окошком караване железобетонных ограждений. Мертвая тишина (не считая игравших на фоне композиций в жанре трэп) держалась в роскошном салоне премиального немецкого авто ровно до тех пор, пока оставшиеся при своем мнении гордые молчуны не миновали улицу разбитых подвесок и не приблизились к Т-образному перекрестку, соединявшему ее с оживленной автодорогой регионального значения. Подъехав к стоп-линии и встав на красном сигнале светофора, они узрели образовавшуюся по направлению их дальнейшего движения километровую пробку.

– А, йеп, да. Забыл предупредить из-за твоей душноты. Там, короч, авария крупная. Я ее по пути сюда видел, – после долгого затишья заговорил Амадеевич, объяснив причину возникновения лежавшего справа по курсу затора. – Так что можешь переводить минуты со своего счета, йеп. Желательно на мой бэнк эккаунт. «Ай гат ван, ту, сри, фо, файв, сыкс, сэвэн, эйт…» – с ужасным режущим уши акцентом начал напевать строчку из популярной композиции своего любимого исполнителя и по совместительству кумира юный воннаби.

– Писе-е-е-е-е-ец, – обреченно протянул Сапог, схватившись руками за голову. – Мне точно хана. Ща мы еще тут с тобой простоим полчаса. Меня стопудово спалит Виола, что я с работы свалил. Короче, походу, уже можно смело заявление на увольнение писать.

– Не ссы, Сапожуха. Обочина будет наша, – взбодрил паникера Рязанов.

Дождавшись желтого сигнала светофора, водила до упора выкрутил руль вправо и, вместо того чтобы влиться в поток и занять свое место в автомобильной очереди, вывернул прямиком на широкую обочину, где тотчас же набрал приличную скорость и, поднимая за собой клубы пыли и окутывая ими стоявшие по соседству в пробке машины, помчал вперед.

– Повезло тебе, дуре, что у тебя я есть, – самолюбиво декларировал Радик. – А то щас стоял бы там, как дура, в пробке с такими же дятлами-терпилами, йеп.

– Во обочечник-то. Обочечник – хуже дачника! – неожиданно взбурлил Энвидий, который, казалось бы, в такой ситуации, наоборот, должен бы был обрадоваться принятому водителем экстренному решению объехать пробку по обочине и выручить друга, сэкономив таким способом последнему не только драгоценное время, но и его не менее ценные нервы.

– А че так? – огрызнулся в ответ Родион.

– Да ничего! – вдруг вскипел Эн, услышав вопрос-триггер. – По обочинам только мудаки ездят. Из-за этого пробки и образуются. Это не просто так Правилами запрещено.

– Я чет не понял. Мне камбэкнуться в поток, что ли? – решил пойти на блеф Радик.

Незатейливый блеф этот, несомненно, возымел свое действие, так как Сапожников, услышав кардинальное предложение шофера и устрашившись потенциальной возможности реализации его на практике, вмиг притих, изо всех сил стараясь сохранить невозмутимость.

– Ваще никаких траблов – ща поворотник включу ток, йеп, и перестроимся снова в пробку, раз тебе так хочется в ней почиллить, – продолжал блефовать вошедший в азарт автолюбитель, который сам на самом деле хотел бы простаивать в пробке гораздо меньше, чем того бы хотел наш существенно более терпеливый и выносливый «законопослушник».

Непоследовательный и противоречивый поборник правопорядка, всего пять минут назад обчистивший крупнейшее в городе предприятие на круглую сумму путем совершения совместно с соисполнителем, то есть группой лиц по предварительному сговору, хищения компьютерных запчастей, несмотря на жгучее желание высказаться, не переставал хранить молчание, тщетно пытаясь удерживать на лице хорошую мину при откровенно плохой игре.