И жили они долго и счастливо

Кощей подошел к Василисе.

Как же величественно и одновременно с этим гармонично смотрелись они вместе. Перед Настей больше не было ее подруги. Перед ней стояли царь и царица Нави. И дело было не только в нарядах. Все в их позе, и в осанке, и в лицах уверенно заявляло о данной им власти. Такому за один день не научишься… И при этом совсем разные — как день и ночь, — они с Кощеем за пятнадцать лет все равно стали неуловимо похожи внешне, и для Насти это был главный показатель того, что у подруги в браке все хорошо.

Пятнадцать лет назад, когда Василиса сообщила ей, что вышла за Кощея замуж, Настя очень испугалась за нее. Решила: приворожил. Но Финист пожал плечами и сказал, что все нормально и лезть не стоит. Не то чтобы его слова до конца ее успокоили, но она не могла вспомнить случая, чтобы он оказался неправ, и решила наблюдать. Приворот так или иначе дал бы знать о себе. Привороженные быстро теряли самосознание и личность, и Настя ждала этих звоночков, ждала, когда Василиса не сможет говорить и думать ни о чем другом, кроме как о Кощее. Но время шло, а подруга оставалась сама собой, и наоборот, становилась только веселее и увереннее в себе. И в какой-то момент Настя выдохнула. Если Василиса была счастлива в своем браке, то ее выбор был исключительно ее делом.

Дверь снова открылась, впуская последнего участника их небольшого отряда. Финист оделся просто: бархатные штаны и кафтан, сафьяновые сапоги. Подпоясался одним из вышитых Настей кушаков. Они решили не рисоваться: если что, проще будет отбиться.

— Ну наконец-то, — недовольно произнес Кощей. — Где ты ходишь, она вот-вот откроет проход.

Сокол ничего не ответил ему.

— Настя, пойди сюда на минутку, — позвал он.

У Насти сердце екнуло. И она быстро вышла из кабинета, не обращая внимание на недовольный окрик Кощея.

В пустом коридоре Сокол закрыл дверь в кабинет, молча поймал ее за руку и притянул к себе, обнял.

— Ты меня пугаешь, — прошептала Настя.

— Это я так, — вздохнул он.

— Скажи мне, что все будет хорошо, — попросила она.

Сокол вздохнул, отстранил ее и погладил по щеке.

Ей не нравился его взгляд. Он смотрел на нее так, будто пытался запомнить.

— Настя, вот возьми.

И он достал из кармана и протянул ей соколиное перышко.

— Просто на всякий случай, — сказал он, вложил перышко ей в ладонь и сам сжал ее пальцы на нем. — Ты знаешь, что делать.

Настя с трудом проглотила вставший в горле ком и кивнула.

О да, она знала, что делать. И муж найдет ее где угодно, если только будет свободен.

— Идем, — кивнул самому себе Финист.

А потом вопреки своим словам снова прижал ее к себе и поцеловал в лоб.

— Все будет хорошо, — улыбнулся он, только вот не добавил свое обычное: "веришь мне?"

Но Настя кивнула, вдохнула напоследок поглубже родной запах и отстранилась. Убрала перо в потайной карман на платье.

Они вернулись в кабинет вовремя: едва ли не через несколько секунд зеркало, к которому было приковано всеобщее внимание, осветилось изнутри ярким молочно-белым светом.

— Ну никак не может обойтись без спецэффектов, — проворчал Кощей, а потом подал Василисе руку, она опустила ладонь ему на ладонь, и они первыми, не задерживаясь, шагнули внутрь. За ними устремился Баюн.

И перед тем, как переступить через раму, Настя потянулась к руке мужа и тут же нашла ее, потому что за мгновение до этого он сам потянулся к ее. Они привычно переплели пальцы в замок, да так и шагнули в неизвестность.

***

Из Нави Кощей принес Василисе ворох платьев и украшений и заявил, что пусть официально это и не бал-маскарад, но без маскарада тут не обойтись. Василиса прекрасно понимала, что он прав. Кощей был царем и явиться к Лебеди должен был как царь, как равный, и она должна была вести себя соответствующе, но ей все равно было не по себе.

— Опыт у тебя есть, — сверкнул глазами Кощей. — И я в тебе не сомневаюсь.

И возложил ей на голову корону. При этом задержал на ней восторженный, едва ли не жадный взгляд, будто в короне она стала ему милее и краше. Василиса промолчала. Перед этим они уже успели повздорить. Демьян все-таки послушался ее и попросил своего будущего наставника показать ему Навь.

— Сестра надоумила? — спросил Кощей.

— Василиса Петровна, — бесхитростно ответил мальчик.

Кощей скрипнул зубами, но делать было нечего. В отношениях между учеником и наставником существовали свои негласные правила, обязательные для всех. И в их число входило право ученика ознакомиться с условиями, в которых ему предстояло провести следующую пару десятков лет, если не больше. Договор на ученичество как правило предполагал, что учитель сам решает, когда закончить обучение.

К тому моменту Василиса уже поняла, что поспешила, пойдя к Демьяну. Нужно было предложить самому Кощею отвести мальчика в Навь, а не действовать за его спиной. Но когда речь заходила о подсолнечном царстве, здравомыслие покидало ее. Теперь поздно было корить себя за необдуманный поступок, дело было сделано.

Однако неожиданно ее действия сыграли Кощею на руку. Демьяну все понравилось. Его привели в восторг и путешествие через зеркало, и замок, и даже вид из его окон. Именно это он и сообщил изумленной и абсолютно не готовой к такому Василисе, стоило им вернуться назад.

— Довольна? — спросил Кощей, после того как опять же зеркалом проводил мальчика домой.

— Нет, — вскинула подбородок Василиса.

— Что предложишь ему теперь? Осмотреть мою лабораторию в надежде, что его напугают ингредиенты для зелий? Тогда сразу заставь его почистить котел. Уверен, это быстрее возымеет нужный тебе эффект.

Василиса развернулась и вышла из кабинета. Ей не хотелось спорить. Через час Кощей пришел к ней, и они помирились, но осадок все равно остался.

И шагая с ним в освещенное молочно-белым светом зеркало, она больше думала не о том, что ее встретит по ту сторону, тем более Кощей уже успел успокоить ее по этому поводу, а о том, как быть теперь. Оставить все как есть? Или все же попытаться достучаться до мужа? Никак не получалось выбрать вариант, который показался бы ей верным. В любом случае кто-то нес потери.

Никто на них не напал. И вышли они именно там, где и планировали: в приемной палате. Не задерживаясь, Кощей повел ее вперед, чтобы освободить место для Баюна, который должен был выйти вслед за ними, и Василиса не удержалась, огляделась. Все здесь было куда богаче и пышнее, нежели в тереме, в котором она жила с Иваном. Хотя с Кощеевым замком, конечно, не могло сравниться. Важные гости прибывали через три огромных зеркала, обрамленных в золотые рамы, украшенные самоцветами, и попадали в зал, убранный для ужина. Полы были устланы коврами, расписной потолок подпирали резные столбы. Окна и двери, тянувшиеся вдоль восточной стены и ведущие на открытую галерею, стояли распахнутыми, и из них открывался вид на море, пылающее в закатном солнце. А по периметру палаты стояли тридцать три богатыря. Огни многочисленных свечей отражались в их латах, и казалось, что они раскалены.

Вдоль западной стены красовался длинный стол, уставленный яствами.

— Полоз, — шепнул вдруг Василисе Кощей. — Если подойдет, не смотри ему в глаза.

Василиса бросила на новоприбывшего гостя быстрый взгляд. Он только вышел из зеркала. В человеческом обличье Полоз представлял собой красивого высокого мужчину с тонкими, изящными чертами лица. Движения его были плавны, и напоминали перетекание змеи в траве. Одеяние на нем больше всего напоминало турецкий халат из белоснежной ткани, расшитой золотом. Бороды змей не носил, зато блестящие золотистые волосы были уложены в косу аж до талии. И глаза у него тоже были золотые. И кто взглянет в них, тот окажется в его власти. Кощей мог не говорить, это в Тридевятом знали все. Что-то сверкнуло на тыльной стороне его ладоней в отблеске свечей, Василиса пригляделась и поняла, что из-под широких рукавов виднелась чешуя. Она поспешно отвела глаза. И вовремя, потому что в этот самый момент они с Кощеем дошли до Лебеди, стоящей возле трона рядом с мужем и приветствующей гостей. По бокам от них стояли пятеро их сыновей. Василиса знала, что помимо них есть еще три дочери. А чуть поодаль, за спиной Лебеди, возвышалась богатырская фигура Черномора.