И жили они долго и счастливо

Дуболомы тоже оценили ситуацию, определили главного зачинщика беспорядков и двинулись на Финиста. Тот широко улыбнулся, снял с запястья браслет в виде тонкой цепочки, стал раскручивать, и на глазах цепочка стала увеличиваться, расти, обернувшись вполне себе оружием с шаром-утяжелителем на конце. В этот момент за открытой дверью, в которую вошла сладкая парочка, мелькнула тень. «Хозяин, — поняла Настасья, — уйдет!» И пока дуболомы, туповато усмехаясь, надвигались на ее мужа, она спрыгнула со стола, обежала соседний и нырнула в дверь, на ходу доставая из петли в голенище сапога еще один нож — уже подлиньше.

В соседнем зале было тихо. Бармен за стойкой отсутствовал, охранник с выхода тоже куда-то делся. Сбоку раздался скрип, Настя метнулась туда. За занавеской скрывался коридор, судя по всему, ведущий в приват-комнаты. Она успела заметить, как закрылась последняя дверь. Настя пробежала по коридору, дернула на себя ручку, и та к ее удивлению поддалась. Она нырнула в комнату, назначение которой угадала верно. На сцене за пилоном низенький полноватый мужчина пытался провернуть ключ в замке, чтобы открыть дверь, скорее всего ведущую в гримерную. В левой руке у него была зажата сума. Он обернулся на звук, и при виде его лица Насте почему-то вспомнился мопс Бозе.

— Кто вы? — зло пискнул толстячок, подслеповато щурясь.

Вообще это был хороший вопрос. Юридически Настя за отделом Сокола закреплена не была и прав на задержание не имела.

— Волонтер, — Настя перекатила нож между пальцев туда и обратно и протянула руку. — Суму.

Мужчина осклабился.

— С какой такой радости?

— Поверьте, — вздохнула Настя, — лучше ее нежно заберу я, нежели за ней придет мой руководитель.

Увы, хозяин заведения голосу разума не внял. Он потряс сумой и засмеялся.

— Для начала твоего руководителя придется собрать по частям.

— То есть вы признаете, что ваша охрана превышает допустимый предел обороны? — спросила Настя.

Мужчина потемнел лицом и свистнул. Настя озадаченно уставилась на него: время для художественного свиста было явно не совсем подходящее. А он вдруг сделал шаг вперед, и Настя по инерции отпрянула. Что-то в его лице и его грузной фигуре ей не понравилось. От него исходила угроза. У нее в руках был нож, но ей не хотелось использовать его без острой необходимости. Она планировала дождаться Сокола. Мужчина тем временем сделал еще шаг и еще, и Настя отступила спиной в коридор.

— Нам с вами лучше договориться по-хорошему, — уверенно сказала она. — Хранение артефакта четвертого уровня является серьезным правонарушением, а использование…

— Не о чем нам договариваться.

— На семь с половиной****! — услышала она вдруг сзади крик Сокола и метнула нож за левое плечо, не задумываясь и не глядя, просто повинуясь его голосу, и тут же ощутила, как холодок пробежал по телу, завязавшись в узел в желудке. Она оглянулась, ожидая увидеть худшее, но худшего не случилось. В шаге за ее спиной стоял, удивленно разглядывая рукоятку у себя в груди, один из дуболомов, а в конце коридора обнаружился Финист, он тяжело дышал и выглядел малость озверевшим.

Двое из мешка не были людьми. По сути они вообще не были живыми. Удачно слепленные куклы, наученные выполнять один, в лучшем случае два приказа, и отличать хозяина от всех остальных. А это значило, что их нельзя было убить или ранить с вредом для их здоровья. Настя шумно и с облегчением выдохнула. Дуболом тем временем попытался вытащить из себя лишний девайс. Однако заговоренный металл так просто выходить из тела не желал. Тогда вышибала взревел и замахнулся битой и, ринувшись на Настю, очертил ею полукруг. Настя успела упасть на пол, а вот хозяин заведения правильно среагировать не догадался. Столкновение с его же собственной охраной не пошло ему на пользу: удар пришелся прямо в солнечное сплетение. Он охнул, согнулся пополам и осел на пол. Настя сделала рывок и выхватила из его рук мешок.

— Двое в суму! — заорала она, едва та оказалась в ее пальцах. Перехват подобного артефакта как правило гарантировал и перехват контроля, и Настя предпочла не думать о том, что будет, если этот случай не попадал под общее правило.

Но ей повезло.

Дуболом мотнул головой и испарился, а мешок в раз потяжелел, словно в него накидали пару килограммов картошки. Нож, лишившись опоры, с тихим лязгом упал на пол. Настя дотянулась до него и вцепилась в рукоять.

— Ты в порядке? — прокричал подбежавший к ней Сокол. — Прости… Там этот чертов самоубийца очухался и в очередной раз выбрал не ту сторону, Горынычу его в пасть. А любители флоры внезапно оказались вооружены. Пока я на них отвлекся, один из парочки и сбежал. Боги, Настя, прости меня, я…

— Не ори, — ответила Настя, все еще пытаясь прийти в себя, — оглохну и тогда точно буду не в порядке. И хватит извиняться, сама подставилась.

— Надо было увести тебя силой.

— Чтобы я пропустила самое веселье? Так бы я тебе и позволила…

Сокол помог ей подняться и забрал суму. От пережитого Настю малость штормило, адреналин все еще гулял в крови. Финист подхватил за шкирку толстячка и, не особо заботясь о его благополучии, потащил по коридору. Настя поплелась следом. В бильярдной было холодно: в ожидании подкрепления Сокол открыл окно. На полу ровненьким рядком аки шпалы лежали связанные магической цепью нарушители. Рядышком, на одном из диванов у стены, сложив ручки на колени как послушные малыши-детсадовцы, сидели игроки со второго стола. Двое с сумкой все еще томились за решеткой. Настя пригляделась к ним. Порванные костюмчики — ее ножи так и остались торчать в стене — были дешевые, часики поддельные, обувь явно с рынка. Совсем мальчишки, лет по двадцать пять. И зачем во все это ввязались? Ее незадачливый ухажер извивался на полу и сыпал какими-то именами, его друзья вторили следом, но без должного энтузиазма и слишком тихо, чтобы разобрать что-то конкретное.

Сокол положил хозяина заведения рядышком со всеми и даже не стал тратить на него магию. В этот момент в открытое окно влетела стайка воробьев, возглавляемая грачом.

— А вот и твои боевые воробушки, прям отряд быстрого реагирования, — мрачно усмехнулась Настя. — Что, против ветра летели?

Птицы ударились об пол, и одна за другой обернулись статными молодцами. Последним перевоплотился грач. Это был высокий коренастый мужчина. Длинные черные волосы он убирал в косы, связывая их между собой, а если было лень возиться, то в пучок. Еще он носил бороду, голливудскую, густую, но аккуратную, которой, — как он считал втайне, а на самом деле нет, — очень гордился. Он откликался на кличку Грач, в отделе значился заместителем Сокола и по сути был его правой рукой и другом. Он осмотрел помещение цепким взглядом черных глаз и остановил свой взор на Насте.

— Привет, Гриш, — поздоровалась она, понимая, что он не хочет ошибиться.

— Анастасия Никитична, не опознал вас под вашей маскировкой, сгораю от стыда, — заулыбался он ей. — Так мы же знали, что вы здесь, а значит, все под контролем, вот и не торопились.

Настя засмеялась, чувствуя, как ее понемногу отпускает. Вроде бы истерики не предвиделось.

— Не льсти мне, — покачала головой она, — это вас не спасет, лишь ускорит расправу.

— Зато перед смертью буду знать, что успел сделать вам комплимент. Что вы так редко заходите, без вас в отделе ничто не скрашивает наши трудовые будни.

— Я вам раскрашу будни! — рявкнул Сокол.

— Ой, Сокол, а ты, я смотрю, сильно изменился за лето, — не удержался от колкости Григорий.

Сокол со свистом втянул воздух и содрал с шеи кулон на шнурке, отвечающий за личину. Тот, кто пытался зазывать Настю к своему столу, сдавленно ойкнул и перестал перечислять имена своих покровителей.

— Значит так, — рявкнул Финист, обращаясь к повязанным и доставая из кармана джинс удостоверение. — Отдел магического правопорядка. Начальник отдела Соколов Федор Яковлевич.