И. В. Сталин. Вождь оклеветанной эпохи

Он горячо возражал, когда революционеры других стран пытались вести свою борьбу под лозунгом: «Сделать, как в России». Он остро критиковал руководителя итальянских революционных социалистов А. Бордигу за некритическое восприятие советского опыта, за негибкую, не учитывающую особенности страны тактику борьбы. Предостережения, критика Лениным Бордиги были обоснованными. Сектантская линия Бордиги в конце концов провалилась. Он и его группа оторвались от масс, оказались, по сути, в изоляции. Бесспорно, Ленин указывал и на международное значение опыта российской революции. «Некоторые основные черты нашей революции имеют не местное, не национально-особенное, не русское только, а международное значение… в самом узком смысле слова, то есть понимая под международным значением международную значимость или историческую неизбежность повторения в международном масштабе того, что было у нас…» Однако попытки сделать из этой фразы вывод, что Ленин якобы тем самым навязывает русскую модель другим народам, совершенно несостоятельны. Ибо Ленин, говоря о международном значении опыта социалистической революции в России, вместе с тем, как уже было сказано выше, предостерегал, что было бы большой ошибкой преувеличивать эту истину. Он подчеркивал: «Все нации придут к социализму, это неизбежно, но все придут не совсем одинаково, каждая внесет своеобразие в ту или иную форму демократии, в ту или иную разновидность диктатуры пролетариата, в тот или иной темп социалистических преобразований разных сторон общественной жизни. Нет ничего более убогого теоретически и более смешного практически, как «во имя исторического материализма» рисовать себе будущее в этом отношении одноцветной сероватой краской: это было бы суздальской мазней, не более этого». И далее: «Пока существуют национальные и государственные различия между народами и странами… единство интернациональной тактики коммунистического рабочего движения всех стран требует… такого применения основных преимуществ коммунизма (советская власть и диктатура пролетариата), которое бы правильно видоизменяло эти принципы в частностях, правильно приспособляло, применяло их к национальным и национально-государственным различиям». Поэтому Ленин так настойчиво требовал от коммунистов «исследовать, изучить, отыскать, угадать, схватить национально-особенное, национально-специфическое в конкретных подходах каждой страны к решению единой интернациональной задачи…» борьбы за социализм и коммунизм.

Сталин также настойчиво подчеркивал, что коммунисты каждой страны должны учитывать национально-особенное в конкретных подходах к решению единой интернациональной задачи борьбы за социализм. Вместе с тем Сталин делал больший акцент на требование большевизации коммунистических партий. В беседе с членом КПГ Герцогом о КПГ и о большевизации Сталин указывал: «Чтобы провести большевизацию партии: 1) необходимо, чтобы партия рассматривала себя не как придаток парламентского избирательного механизма, как, по сути, рассматривает себя социал-демократия, и не как приложение профессиональных союзов, как об этом твердят некоторые анархо-синдикалистские элементы, — а как высшую форму классового объединения пролетариата, призванную руководить всеми остальными формами пролетарских организаций; 2) необходимо, чтобы партия, особенно ее руководящие элементы, вполне овладели революционной теорией марксизма, неразрывно связанной с революционной практикой; 3) необходимо, чтобы партия вырабатывала лозунги и директивы не на основе заученных формул и исторических параллелей, а в результате тщательного анализа конкретных условий революционного движения… при обязательном учете опыта революций всех стран; 4) необходимо, чтобы партия проверяла правильность этих лозунгов и директив в огне революционной борьбы масс; 5) необходимо, чтобы вся работа партии, особенно если социал-демократические традиции еще не изжиты в ней, была перестроена на новый, революционный лад, рассчитанный на то, чтобы каждый шаг партии и каждое ее выступление естественно вели к революционизированию масс, к подготовке и воспитанию широких масс рабочего класса в духе революции; 6) необходимо, чтобы партия в своей работе умела сочетать высшую принципиальность (не смешивать с сектантством!) с максимумом связей и контакта с массами (не смешивать с хвостизмом!), без чего невозможно для партии не только учить массы, но и учиться у них… О необходимо, чтобы партия умела сочетать в своей работе непримиримую Революционность (не смешивать с революционным авантюризмом!) с максимумом гибкости и маневроспособности (не смешивать с приспособленчеством!), без чего невозможно для партии овладеть всеми формами борьбы и организации, связать повседневные интересы пролетариата с коренными интересами пролетарской революции и сочетать в своей работе легальную борьбу с борьбой нелегальной; 8) необходимо, чтобы партия не скрывала своих ошибок, чтобы она не боялась критики, чтобы она умела улучшать и воспитывать свои кадры на своих собственных ошибках; 9) необходимо, чтобы партия умела отбирать в основную руководящую группу лучшие элементы передовых бойцов; 10) необходимо, чтобы партия систематически улучшала социальный состав своих организаций и очищала себя от разлагающих оппортунистических элементов… 11) необходимо, чтобы партия выработала железную пролетарскую дисциплину, выросшую на основе идейной спаянности, ясности целей движения, единства практических действий и сознательного отношения к задачам партии со стороны широких партийных масс; 12) необходимо, чтобы партия систематически проверяла исполнение своих собственных решений и директив, без чего последние рискуют превратиться в пустые посулы, способные лишь подорвать к ней доверие широких пролетарских масс».

Без этого и подобных им условий большевизация есть звук пустой, подчеркивает Сталин.

В «Письме т. Мерту» Сталин продолжает разговор о деятельности Коммунистической партии Германии. В частности, критикует ее руководство за нетерпимое отношение к несогласным. «Партии, игнорирующие критику и самокритику, не могут стать революционными, — заявляет Сталин, — и я решительно против вышибательской политики в отношении всех инакомыслящих товарищей. Такая политика родит в партии режим запугивания, режим застращивания, режим, убивающий дух самокритики и инициативы. Дисциплина в партии должна быть сознательной, а не основываться на страхе. Авторитет вождей должен основываться на уважении к ним, а не на страхе перед ними.

Чтобы победить троцкизм, мы развернули интенсивнейшую принципиально-разъяснительную кампанию за основы большевизма против основ троцкизма. Мы воспитали на этой кампании сотни тысяч новых членов партии (и не членов) в духе большевизма. Прогнать Брандлера и Тальгеймера из КПГ — нетрудно, но преодолеть брандлерианство — дело серьезное, тут нужно серьезно просвещать головы». В этом письме Сталин поднял вопрос и о роли профсоюзов.

В Европе их роль не та, что в России. В России союзы возникли после партии и они, в сущности, являлись вспомогательными органами партии, ее «приводными ремнями». В Европе партии вышли из союзов. Союзы успешно конкурировали с партией в смысле влияния на массы. Если спросить широкие массы в Германии или вообще в Европе, какую организацию они считают более близкой к себе — партию или профсоюзы, — они, несомненно, ответят, что союзы ближе к ним, чем партия. Этим и объясняется, что прямую борьбу с нынешними профсоюзами, ведомую «ультралевыми» извне, широкие рабочие массы расценивают как борьбу с их основными крепостями, которые они строили десятками лет и которые теперь хотят разрушить «коммунисты». Не учесть этой особенности — значит погубить все дело коммунистического движения на Западе.

Коммунисты должны бороться за массы, должны бороться в профсоюзах, подчеркивал Сталин. В статье «К международному положению и задачам компартий» он писал: «Задача коммунистов — двинуть вперед и довести до конца дело борьбы за единство профдвижения, памятуя, что дело это является вернейшим средством овладения миллионными массами рабочего класса. Ибо нельзя овладеть миллионными массами пролетариата, не овладев профсоюзами, а овладеть профсоюзами невозможно, не работая в них и не приобретая там доверие рабочих месяц за месяцем, год за годом. Без этого и нечего думать о завоевании диктатуры пролетариата» (т. 7, с. 57).

30 марта 1925 года Сталин выступил в Югославской комиссии ИККИ, специально посвятив свою речь национальному вопросу в Югославии. Свои взгляды и выводы Сталин изложил в полемике с Семичем: «Товарищ Семич, отрывает национальный вопрос от общего вопроса о революции, низводит его на почву конституционную, то есть рассматривает его как часть реформы. Он также не хочет рассматривать национальный вопрос как вопрос крестьянский, ибо крестьянство представляет основную армию национального движения. Он также трактует национальный вопрос в Югославии вне связи с международной обстановкой. Он не считает вопрос о праве наций на отделение актуальным в современной Югославии, ибо не имеется серьезного народного движения за независимость среди хорватов и словенцев. Но, — подчеркивает Сталин, — программа коммунистов должна исходить не только из того, что есть в данный момент, но и из того, что будет неизбежно в силу развития международных отношений.

Право на отделение — это не обязанность отделения. Поэтому в программе коммунистов Югославии должно быть провозглашено право на отделение тех национальностей, которые захотят отделения, и право на автономию для тех национальностей, которые предпочтут остаться в рамках Югославского государства». В том же году Сталин еще раз вступает в полемику с Семичем по национальному вопросу. «Товарищ Семич утверждает, что, конечно, право национального самоопределения не может быть завоевано без революционной борьбы; но путь реформ, путь конституционный, вовсе не исключает революционной борьбы, — отмечает Сталин. — Русские меньшевики в 1906 году после Разгона первой Думы предлагали организовать «всеобщую забастовку» и даже «вооруженное восстание». Но все это предлагалось, чтобы «оказать давление» (всего лишь!) на царское правительство в целях расширения «конституции», в целях созыва «улучшенной» Думы. Подлинно революционные действия должны быть ориентированы на свержение господствующего класса. Далее, товарищ Семич главным в национальном вопросе в Югославии называет конкурентную борьбу между сербским капиталом, с одной стороны, и хорватским и словенским, с другой. Конкуренция между «национальными буржуазиями», конечно, имеет место, — заявляет Сталин, — но главное содержание национального вопроса состоит теперь в борьбе народных масс колоний и зависимых стран против империалистической буржуазии господствующей национальности. То есть национальный вопрос — вопрос, по сути, крестьянский».

Сталин отмечает, что Семич ссылается на его брошюру «Марксизм и национальный вопрос», написанную в конце 1912 года, в которой он, Сталин, утверждал, что «национальная борьба является борьбой буржуазных классов между собой». Но эта брошюра была написана до империалистической войны; тогда требование марксистов о праве наций на самоопределение расценивалось как часть буржуазно-демократической революции. Но империалистическая война и особенно Октябрьская революция превратили национальный вопрос в частицу пролетарско-социалистической революции. Ленин еще в октябре 1916 года в статье «Итоги дискуссии о самоопределении» писал, что вопрос о праве наций на самоопределение превратился в часть общепролетарской социалистической революции («Еще раз к национальному вопросу. По поводу статьи товарища Семича»).

И, конечно же, Сталин важное значение придавал борьбе коммунистических партий против фракционеров. Выступая в чехословацкой комиссии ИККИ, он подверг критике руководство Чехословацкой компартии за примиренческое отношение к правым. По мнению Сталина, опасность справа сегодня в коммунистическом движении является наиболее серьезной по трем причинам.

Во-первых, переход от подъема к затишью сам по себе, по самой своей природе увеличивает шансы опасности справа. В 1920 году, когда рабочее движение шло к подъему, Ленин написал брошюру о «Детской болезни «левизны»» потому, что левая опасность тогда была наиболее серьезной. Я думаю, что теперь бы он написал брошюру о «Старческой болезни правизны», ибо теперь, в период затишья, когда соглашательские иллюзии должны расти, правая опасность является самой серьезной.

Сталин осуждает руководство компартии Чехословакии, в частности, Шмераля, за примиренческую позицию в борьбе с правыми. В свое время Каутский и К° спасали правых, проводили «деликатную» тактику единства и мира с Э. Бернштейном и К°. В результате в критическую минуту перед самой войной правые социал-демократы предали рабочих, «ортодоксы» превратились в пленников правых, а социал-демократия в целом оказалась «живым трупом». Тов. Шмераль, если он не отрешится от своей «тонкой» тактики в борьбе с правыми, неизбежно скатится к социал-демократизму. «…От фракционеров, от людей, не признающих партийной дисциплины, необходимо избавляться.

Некоторых товарищей необходимо с помощью «хирургического ножа» «отсекать» от партии». При этом Сталин все-таки предостерегает коммунистов «от увлечения методом вивисекции». Не следует увлекаться снятием голов. «Нужно помнить, что гораздо легче снять головы тем, у которых они есть, чем приделать головы тем, у которых нет никакой головы. Поэтому я бы просил товарищей прибегнуть к этому средству только в крайнем случае. Я не христианский социалист и знаю, что иногда необходимы крайние меры, но должен сказать, что этот метод в высшей степени опасный и его нужно применять только в крайнем случае» (т. 8, с. 105, 107). Так говорил Сталин на заседании французской комиссии VI Пленума ЦККИ в марте 1926 года.