Идеальная ложь

— Я знаю, — отвечает один банкир. — Ваш роман мне понравился.

— Вот видишь, — я торжествующе смотрю на Дэвида.

Он смеется и идет к столику, чтобы пожать банкиру руку.

— А когда выходит ваша следующая книга? — спрашивает второй банкир. — Мы ее уже заждались.

Дэвид корчит рожу и пожимает плечами.

— Надо прислушиваться к мнению читателей, — говорю я, когда мы снова принимаемся за коктейли.

— Искусство и вдохновение спешки не терпят.

Я театрально закатываю глаза, а потом напускаю на себя серьезный вид.

— Слушай, можешь для меня узнать еще кое-что? — говорю я. — Ну, кроме того, что я уже просила.

— После того как я покрыл себя неувядаемой славой, выполняя твое предыдущее поручение?

— Умный в гору не пойдет, умный гору обойдет, — отвечаю я. — То, о чем я тебя сейчас попрошу, на первый взгляд не имеет никакого отношения к Дэнни, но на самом деле это не так, ты уж поверь.

— Ну-ну, выкладывай.

— Речь идет о девушке. Студентке Гарварда, — начинаю я. — В декабре две тысячи шестнадцатого ее изнасиловали. Два с половиной года спустя она покончила с собой. Мне хочется знать, реально ли выяснить подробности того, что с ней случилось тогда, в декабре, и что с ней было дальше.

— И как ее звали?

— Лорин Грегори.

— Ладно. Сделаю, что смогу.

— Тебе что, больше не нужно никаких других сведений о ней?

— Эрин, я был чертовски хорошим журналистом. Именно поэтому того, что ты сказала, вполне достаточно.

— Я на всякий случай спросила. Ведь Пулитцеровской премии тебе все же не дали.

Из-за этой моей колкости Дэвид заказывает самый дорогой коктейль в меню.

Сейчас

Я лежу на тонком матрасе и смотрю на люминесцентную лампу под потолком.

Одна из самых ужасных вещей в тюрьме заключается в том, что тебя лишают возможности принимать даже самые мелкие решения. Это понимаешь очень быстро.

Например, когда тебе хочется спать, ты не можешь взять и выключить свет.

А еще в тюрьме мне не хватает тишины.

О тишине в окружной тюрьме остается лишь мечтать.

За долгие месяцы в этих стенах я привыкаю к шуму и, несмотря на него, все же научилась засыпать, пусть сон здесь беспокойный и неглубокий. Сегодня вечером я никак не могу провалиться в забытье, мысли в голове прыгают и скачут, словно пинг-понговые шарики.

Я перебираю в памяти события, последовавшие за смертью Дэнни, и поражаюсь: почему же слова полицейских не вызывали у меня ни малейшего сомнения?

Что сказать в свою защиту? Начнем с того, что Дэнни был неидеален, и я это прекрасно знала.

Я обращала внимание на мелочи. Например, Дэнни требовал, чтобы я не придавала значения штрафным квитанциям за превышение скорости — мол, он все утрясет со знакомым копом. Как он смеялся вместе с Бадом, когда тот ему рассказывал, что торгует спиртным, не озаботившись получением всех нужных разрешений. Как предложил мне руку и сердце, просто чтобы избавить от необходимости возиться с продлением рабочей визы.

«Тебе надо решить проблемы с визой. Ты ее решишь. Я как спал, так и буду спать с тобой. От этого мы только оба выиграем». — «Дэнни, ты что, серьезно? По большому счету это ведь нарушение закона. А что, если через полгода ты меня возненавидишь и сообщишь в миграционную службу, что наш брак — фиктивный?» — «А что, если я через полгода пойму, что не могу без тебя, и мы проживем остаток дней вместе?»

Дэнни покончил с собой, и это сыграло полиции на руку.

А еще им на руку сыграло то, что я так и не увидела тела своего мужа. В глубине души я продолжала сомневаться в его гибели.

Обвинитель Робертс сгорает от нетерпения поскорее вызвать последнего свидетеля.

Он словно на иголках от предвкушения. Профессор Джин Уитман — один из выдающихся судебных экспертов не то что даже штата, а всей страны. Он настоящий мастак склонять присяжных к обвинительному заключению, особенно когда у обвинения, скажем так, отсутствует одна из главных улик.

Карла едва не раздавила в руках кружку, когда узнала, что обвинение вызывает в качестве свидетеля Уитмана.

— А что такого? — недоумеваю я. — Он что, гипнотизер? У него сверхъестественные способности?

— В каком-то смысле, — кивает Карла. — Судьи его обожают. Присяжные души в нем не чают. На его выступления то и дело ссылаются в судах, когда речь заходит об обвинительных заключениях. Ты не представляешь, какой это ценный свидетель для Робертса. Именно поэтому Уитман и берёт за свои консультации ахулиарды долларов.

— Но в этом случае получается, что обвинение в отчаянии и готово ухватиться за любую соломинку, если оно готово выложить кучу денег за консультацию этого эксперта?

— Солнышко, это мы в отчаянном положении, а обвинение просто действует по накатанной схеме.

Когда Уитман дает клятву говорить только правду, по залу проносится шепоток — все понимают, что перед ними настоящая знаменитость.

Его многие знают, его имя на слуху — Джин часто появляется в разных ток-шоу.

Обвинитель Робертс, чуть не приплясывая от радости, принимается перечислять регалии, ученые звания и степени. Профессор Уитман читает лекции в Йельском университете, однако куда большее впечатление на собравшихся производит тот факт, что он вдобавок ко всему является почетным членом ученого совета Оксфордского университета.

Профессор знает себе цену и потому не реагирует на соловьиные трели обвинителя, поющего ему дифирамбы. Он спокойно сидит, подперев руками подбородок и чуть смежив веки за большими очками в роговой оправе. Подобное отсутствие реакции на комплименты еще более усиливает впечатление, что все мы сейчас находимся в обществе настоящего джентльмена. Робертс умолкает, переводит духи, наконец, поясняет, почему профессор Уитман соблаговолил почтить нас всех сегодня своим присутствием.

— Как я уже говорил, вы специализируетесь на расследовании убийств, сопряженных с отсутствием тела жертвы на месте преступления, — говорит обвинитель.

— Совершенно верно, — соглашается Уитман.

— Как раз в случае подобных дел очень многие присяжные не могут вынести подзащитному обвинительное заключение, — продолжает Робертс.

— Вы правы, — кивает Уитман. — Но так происходит далеко не всегда.

— Вот как? Не могли бы вы нам объяснить, почему отсутствие такой вроде бы важнейшей улики, как тело, вовсе не является определяющим в принятии решения, виновен человек в убийстве или нет?

— Разумеется.

Уитман выдерживает паузу.