Идеальный финал

Вообще, люди — твари. Каждый из них так и хочет уничтожить ближнего своего, обмануть, выхаркивая желчь из мерзких организмов. Они ведь даже придумали определенные фразы, чтобы хоть как-то оправдать себя. Например, «Я ни кого не хочу обидеть» — универсальная фраза. Сказав ее, можно выплевывать различные слова, даже не обращая внимания на тех, кто дорог, на смысл своих фраз, произнося безумно болезненные слова. Но, ведь ты «ни кого не хочешь обидеть», поэтому твой слушатель не имеет права злиться или грустить. О людях можно писать бесконечно, но нужно ли это? Каждого волнуют лишь свои проблемы, и слова поддержки — хорошо загримированная ирония.

Как же хорошо, что у меня есть она. Саманта. Эта девушка отличается от вас всех, своей красотой. Великолепием не лица, души. Она искренне поддерживает в нужные моменты, в ее глазах виднеется надежда на завтра. Я не могу рассказать ей многого, но я могу дарить ей сердце. А это самое великолепное чувство в мире, в вашем грязном и гнилом мире. Почему я не могу ей рассказывать все, что происходит в глубине моей души? Не знаю. Словно какая-то непостижимая сила не дает мне сделать этого. Но я уверен, со временем, смогу рассказать ей все, что происходит в моих мыслях.

Разговоры с собой. Это реально испугало меня сегодня. Контроль, словно тонкая линия сна, пропал и утонул где-то среди чужих подошв, которые превратили его лишь в мокрую лужу грязи. Я ответил на свой вопрос вслух при обществе посторонних лиц. Это пугает. Ведь, раньше я вел диалоги с собой, но это было лишь мысленно, теперь же, даже когда я пою, я произношу слова песен вслух, шепотом. И плевать где я нахожусь, с кем. Не могу остановить желание разговоров с собой. Почему так происходит? Может, потому что мне скучно в обществе людей, и я нахожу больше удовольствия, общаясь с собой. Главное, чтобы все это не вышло за рамки. Наверное, стоит ужесточить контроль. Ведь, представьте, что вы видите человека, который шепотом бубнит себе под нос вопросы и ответы. Ярлык «психический больной» обеспечен. Люди очень часто вешают ярлыки и ценники. Самое ужасное, что под надписи и цифры в наши дни попадают не только материальные вещи. Ярлык по обложке — еще один признак разложения планеты. Девушка на красивой машине — «вышла замуж по расчету», состоятельный человек — «украл деньги, кого — то обманул», и так далее. Это невыносимо. Но в основном ярлыки вешают те, кому зависть уже давно перекрыла воздух, и теперь они дышат лишь ненавистью. Компенсация своего положения за счет рамок. Глупо.

И все эти мысли уничтожали мой разум, я еле сдерживался сегодня, чтобы не пустить слезы. Общество приносит мне лишь мучения, и с каждым днем, это чувство становится лишь острее. А затем, я увидел очки, они блестели, отражая лучики солнца, словно умоляя одеть их на глаза. И как бы странно не звучало, но стоило взять в руки, посмотреть через темные стекла на мир, и вся боль, тревога куда-то делись, снова ушли в глубину моей души. Мне кажется, что моя меланхолия, которая лежит где-то внутри, ждет момента, чтобы создать невероятное. Это так же пугает. Но сейчас я не хочу уходить в рассуждения моих мыслей. Я посмотрел через стекла, и мир изменился, полностью и бесповоротно. Стало так тихо, спокойно. Взгляды людей уходили лишь во внешность, но в мою душу уже никто не мог забраться. Я давно не чувствовал такого спокойствия в обществе. Всего лишь тонкие грани темного стекла, но они работают, как очиститель окон, убирая всю грязь, позволяя солнцу пробиваться все глубже в квартиру. Теперь очки будут покрывать мои глаза везде, где только я буду чувствовать себя неловко, неудобно, ощущать боль. Так проще. Я не хочу пускать людей в свою душу, и от этих вывод становится грустно. Лишь, Саманта может войти туда. Но даже для нее некоторые двери останутся закрыты.

Я так давно не писал тебе стихов. Наверное, ждал, когда мою голову посетят великолепные мысли, чтобы продолжить написание осколков моей поэмы, но вряд ли это случится.

Мои творения пусть будут безоружны

Воюя в лирике готических миров

Среди тех слов, замерзшие снаружи

Устало пляшут под мое кровавое перо

.

Пусть свои песни нам споет зима

И снегом нарисует на полотнах декоданс

А эти строки — пусть горят дотла

Под звуки фортепиано — очередной романс

.

И я хочу увидеть лишь тот миг

Как в безмятежных эпизодах сладких сна

Где смерть клянется в верности любви,

На черных розах заблестит слеза

.

Это должно было стать большой поэмой, но, увы, у меня не хватает мыслей ее продолжить. Если хочешь, то не выбрасывай эти строки, когда-нибудь я постараюсь их связать, чтобы вновь обрадовать тебя.

Знаешь, я очень скучал. Скучал по твоим молчаливым ответам, по иллюзорным слезам, по городу, который заложен внутри твоих страниц. Ты — театр. Театр — моя душа. Думаю, твой разум уже давно догадывался об этом. Слушай, ты прости, но мне надо убегать, я устал сегодня. Ты бы видел их глаза».

Джимми отложил тетрадь, прикрывая рукой один глаз, в который, казалось, словно через оптический прицел, солнце посылало горячие ослепляющие лучи. Вечер владел городом, оставляя на нем оранжевые рубцы огненного диска. Яркие линии маркера, которые сумели вывести буквы на старых стенах домов, искрились на свету, переливаясь разными цветами. За окном слышались крики глупой молодежи, разговоры мужчин и женщин. Вакуум, созданный сознанием парня, начинал сдавать свои позиции, а его стены трещали по швам, вырисовывая грубыми разрезами новые киноленты на прозрачном экране глаз.

Ведьма: «Привет, еще раз. Я только с работы освободилась, сейчас вновь поеду к сестре. Главное не забыть телефон. Или нельзя шутить на эту тему?»

Джимми: «Здравствуй. Да ладно тебе, все нормально. А зачем тебе сегодня к сестре? Далеко от дома твоего брата до нее?»

Ведьма: «Она мне сегодня сделает прическу, погуляем, завтра у меня выходной. Очень далеко, поэтому я у нее на ночь и остаюсь. Представь, брат живет в пригороде, а она почти в центре столицы. Конечно, расстояние большое. Кстати, как у тебя день прошел? Как ночью спалось?»

Джимми: «Утром на рынке был, купил летнюю одежду, потом домой пришел. Кэтрин сказала, что мама приедет погостить на пару дней»

Ведьма: «Снова будет указывать, как жить? Кстати, когда она звонила?»

Джимми: «Наверное, да. Не так давно звонила Кэтрин, про меня говорила. Конечно, зачем разговаривать со мной, если свои нравоучения можно дать сестре, а на мне остаток злости согнать. Она, наверное, и не подозревает, как тяжело найти работу»

Ведьма: «Но трудиться надо, малыш. Ты же это понимаешь?»

Джимми: «Да»

Парень вновь не смог написать и буквы о тех проблемах, которые он испытывает на собеседованиях и прочих мероприятиях. Он даже не рассказал девушке о последней попытке устроиться на работу, которая закончилась сильной болью внутри груди.

Ведьма: «Ты так и не ответил на мой вопрос»

Джимми: «Какой?»

Ведьма: «Как ночью спалось?»

Джимми: «Честно? Знаешь, Сэм, у меня снова кошмары, и они не останавливаются. Вот, сколько ночей прошло с первого? Неделя? Я же тебе говорил о них. Семь ночей уже меня мучают во сне. Так что и сегодня поспать у меня не получилось, но впереди еще вся ночь»

Ведьма: «Слушай, отнесись к моим словам правильно. Хорошо?»

Джимми: «Да, конечно»

Ведьма: «Меня очень беспокоят твои гневные приступы ревности и эти кошмары. Что с тобой происходит?»