Идеальный враг

— Я не помню, — бубнил в подушку плачущий “дохлый”. — Я ничего не помню.

4

Черный Феликс жил во втором бараке, и это было самое роскошное место в лагере. Там имелись три телевизора, музыкальная система, игровая приставка, холодильник, микроволновая печь и кондиционер. Там под потолком вились зеленые косы декоративного плюща, а в железной бочке росла развесистая пальма. Там в красном углу разместился широкий диван, обтянутый кожей, а рядом с ним стоял антикварный торшер с изумрудным абажуром, и висели на стене пейзажи — словно окна в иные миры. Откуда взялось все это бесценное барахло и почему оно находилось именно здесь, а не разошлось по всему лагерю, никто объяснить не мог. Ясно было лишь то, что все эти вещи так и останутся во втором бараке. По крайней мере до тех пор, пока там живет Черный Феликс.

Друзья, предварительно договорившись, как они будут себя вести, отправились к Феликсу за полчаса до ужина. В этом был расчет — прием пищи заключенные старались не пропускать. Потому, надеялись товарищи, разговор надолго не затянется.

Они никому не сказали ни слова. И никто ни о чем их не спросил. Только старший отряда, оторвавшись от телевизора, с любопытством посмотрел им в спины. Но едва захлопнулась дверь, он повернулся лицом к экрану и попытался обо всем забыть.

— Куда они, бригадир? — заслонил телевизор Клоп.

— Не знаю, — безразлично сказал Дизель.

— Пойду посмотрю…

До второго барака было рукой подать. Впрочем, как и до любого другого места в лагере, — здесь все было рядом, все было на виду. Ограниченная забором территория отлично просматривалась с любого места. Здесь невозможно было спрятаться — разве только в толпе людей. Но и толпиться заключенным не позволялось.

Друзья прошли мимо заросшего тиной пожарного водоема, пересекли разлинованный на квадраты плац, миновали площадку для игры в сквош. У входа во второй барак их остановили. Бугрящийся мускулами негр преградил дорогу:

— Куда?

— Мы к Феликсу, — сказал Гнутый, словно пропуск, держа на виду баскетбольный мяч.

— Все? Нельзя!

— Мы по делу.

— Двоих пропущу. Всем нельзя.

Друзья переглянулись. Дело пошло не так, как они предполагали.

— Ладно, — сказал Гнутый. — Ждите нас здесь. А мы с Писателем пойдем.

Рыжий, Грек, Шайтан и Маркс, кивнув, отошли в сторону, прислонились с четырех сторон к фонарному столбу, словно поддерживая его. Негр недовольно посмотрел на них, но ничего не сказал, посторонился:

— Проходите!

Во втором бараке жили авторитетные люди. Они ценили тишину и спокойствие.

Железная лестница вела вниз. Тринадцать широких ступеней — тринадцать шагов под землю. Павел вдруг вспомнил, как ребенком он боялся спускаться в подземные переходы. Вместе с воспоминанием вернулось и само чувство.

— Ты чего? — спросил Гнутый, заметив, что товарищ остановился.

— Все нормально… Не по себе как-то… — Павел держал руки в карманах, и пальцы его ощущали холод металла.

В левом кармане — монетка на счастье. В правом — гвоздь. На всякий случай.

— Не трусь, — сказал Гнутый. — Феликс — нормальный мужик. Из наших.

Павел боялся не Феликса. Он сам не мог понять, почему вдруг ему стало так тревожно. Неужели выплыли из небытия, из подсознания глупые детские страхи, давно пережитые и забытые?

— Я не боюсь, — сказал Павел.

В маленьком тамбуре, освещаемом гранеными колпаками светильников, их встретил невысокий азиат. По манере держаться, по одежде было ясно, что он из “дохлых”. Но во втором бараке даже “дохлые” были особенные, нагловатые и самоуверенные.

— Куда? — заслонил он дверь.

— К Феликсу. — Гнутый не остановился, не замедлил шаг. Он двигался точно к двери, надвигался прямо на азиата. И тот, мгновение помедлив, стушевался, опустил голову, открыл дверь, отступил в сторону:

— Проходите.

В бараке звучала классическая музыка.

Черный Феликс, зажмурясь, сидел в кресле-качалке на своем обычном месте возле кондиционера и курил сигару Это было ответственное занятие, не терпящее спешки, и потому он не сразу соизволил обратить внимание на приблизившихся штрафников из соседнего барака.

Пауза затягивалась. Гнутый, решив что нормы приличия выдержаны, неуверенно кашлянул.

Черный Феликс открыл глаза и выдохнул сизый клуб дыма:

— Ну?

— Мы принесли мяч, — сказал Гнутый.

Феликс шевельнул мизинцем, и откуда-то выскочивший “дохлый” забрал мяч и куда-то его утащил.

— Это все? — сверкнул белками глаз Феликс. — Могли бы передать его слуге у входа.

— Мы сломали щит на площадке, — сказал Гнутый. Феликс взял сигару в рот, надул щеки, выпустил струйки дыма из широких ноздрей. Прищурился, сказал спокойно:

— Мне уже доложили. Кто это сделал?

— Мы вместе играли, — сказал Гнутый.

— Я спрашиваю. — В голосе Феликса послышались нотки раздражения. — Кто именно это сделал. Ты? — Он ткнул сигарой в сторону Павла.

— Да, — признался Павел и выступил вперед, заслонив собой товарища — Но это была случайность.

Феликс сердито отмахнулся, не желая слушать оправдания:

— Как ты это сделал?

— Повис на кольце. И щит не выдержал.

— Ты положил мяч сверху?

— Да.

— Ты хорошо играешь?

— Нет.

— Значит, тебе просто повезло, — разочарованно проговорил Феликс.

— Да, — согласился Павел и вынул руку из правого кармана.

Черный Феликс долго и внимательно их разглядывал. Он был неподвижен, лишь угол рта подергивался, выпуская понемногу ароматный дым. Товарищи ждали Через несколько минут, по их расчетам, возвещая время ужина должна была взреветь сирена.

— Откуда вы? — спросил Черный Феликс.

— Форпост восемьсот шестьдесят три, — ответил Гнутый.

— Никогда о таком не слышал. Должно быть, из новых?

— Да. В России.

— Понятно… Вы русские?

— Он русский. — Гнутый показал на Павла.

— Мой дед учился в России, — задумчиво сказал Феликс. — Шесть лет. Он рассказывал много занятных вещей о русских… Хотелось бы кое-что проверить.

— Я не русский, — на всякий случай напомнил Гнутый.

— Значит, вы сломали щит? — Черный Феликс вспомнил о деле, нахмурился. — А завтра решающая игра.

Павел и Гнутый опустили головы.