Идеи и интеллектуалы в потоке истории
Шрифт:
и в далеком будущем.
Тесная связь мечты и испытания уже дала нам две важные
подсказки: мечта должна приводить к реальным действиям,
направленным на ее осуществление (пусть опосредованно), должен
иметься способ определения того, выполнена мечта или нет.
Есть ли ценностные ограничения относительно содержания мечты?
Люди способны мечтать о самом разном. Возьмем для простоты
условные политические и религиозные мечты глобального масштаба.
Убежденные коммунисты до сих пор мечтают о построении
коммунизма
Оставшиеся поклонники Гитлера вполне могут мечтать о
глобальной победе фашизма.
Для левых активистов естественна мечта о всеобщем социальном
равенстве.
Для сторонников правых, консервативных идей столь же
естественны мечты о приведении всего человечества к
традиционным нормам семьи, почитания старших, подчинения
установленному порядку, соблюдения обычаев и т. п.
Католики не так уж давно (по историческим меркам) мечтали об
обращении всех народов в католическую веру.
Современные мусульмане крайних толков вполне могут мечтать
о том, чтобы на земле уже не осталось неверных — не
верующих в Аллаха.
Буддисты и конфуцианцы способны мечтать о том, чтобы свет
соответствующей мудрости распространился среди всех
народов и культур.
Американские лидеры, как мы видели не так уж и давно,
проникались мечтой об установлении демократии по
американскому же образцу в далеких мировых регионах, и ради
этого ввязывались в войны, которые даже при выигрыше не
вели к планируемым результатам.
Можно ли оценивать эти конкретные мечты, не впадая в ловушку
конкретных же систем ценностей? Несложно обвинять коммунизм как
с либеральных, так и с фашистских позиций, несложно обвинять
буддизм с христианской точки зрения и наоборот. Такого рода споры,
76
как давно известно, не приводят к каким-либо позитивным
результатам, а ведут только к углублению взаимного отчуждения.
Считать допустимыми и законными любые мечты — тоже не выход.
Никак невозможно согласиться с мечтами установить на всей планете
гитлеровский рейх, сталинский коммунизм или халифат под
управлением Аль-Каиды или ИГИЛ. Есть ли общая нейтральная
платформа, позволяющая отвергнуть такие глобальные мечты
принципиально, а не потому, что «они нам не нравятся»?
Как ни странно, вполне достаточным правовым документом
является Всеобщая декларация прав человека. Ее нормы защищают
права, свободы и достоинство отнюдь не только представителей
Западного мира (как утверждают критики этого документа).
Мусульманин, буддист, православный, конфуцианец и язычник
равным образом находятся под защитой норм этой Декларации
(разумеется, речь идет о принципе, а не о том, как реально
в конкретных местах защищены утверждаемые в ней права и свободы).
Данная система
норм имеет также солидную философскую,аксиологическую основу. Ее называют по-разному: минимальные
ценности, тонкий слой ценностей, общезначимые ценности. Суть
последних состоит в том, что общезначимые ценности фиксируют
необходимые условия для реальной возможности разным группам и
индивидам осуществлять свои собственные ценности. Единственное
ограничение — запрет нарушать общезначимые ценности.
В данной ценностной парадигме жизнь, здоровье, достоинство,
права и свободы других людей (кардинальные ценности) строго
защищены 18 . Также никакие глобальные цели и мечты, пути их
достижения не должны приносить ущерб условиям этих кардинальных
ценностей: качествам природной среды, возможностям противостоять
неправовому принуждению и насилию (таковы субкардинальные
ценности).
Гносеология мечты:
вопросы об условиях осуществимости
Как узнать, осуществима ли мечта? Если мечта — это объект или
событие желаемого будущего с определенными качествами, то данный
общий вопрос превращается в целую систему вопросов о необходимых
и достаточных условиях достижения целей с такими качествами.
18 Ср.: «Мечтающий грешник изворотлив. Знакомый священник рассказывал о
том, как часто признаются на исповеди в мечтах о смерти жены или мужа.
Не решаясь мечтать об измене, верный супруг изобретает “законное”
решение своей неудовлетворенности, мечтая о естественной смерти
надоевшей половины...» [Охоцимский, 2013].
77
Философия здесь уступает место наукам, проектированию, инженерии
и разным формам моделирования.
В познавательном отношении проще решаются задачи, где условия
ограничиваются ресурсами и технологиями материального мира.
Более сложными являются задачи, требующие особенно крупных
объемов финансирования, поскольку инвестирование в проект уже
включает человеческий фактор, а эта «материя» моделируется с
гораздо большими трудностями, не говоря уж об «управлении».
Таковы, например, масштабные продовольственные, энергетические,
транспортные проекты и программы.
Наконец, самыми сложными в познавательном отношении
являются задачи, решение которых зависит от поведения разнородных
групп и больших масс людей. Социальные науки, несмотря на их
внушительный прогресс в последние несколько десятилетий, могут
здесь оказать лишь очень скромную помощь. До сих пор большие
мечты и проекты такого рода обязаны успеху не столько