Идя сквозь огонь

Худшие из догадок шляхтича оправдались. Не дожидаясь его приближения, из кустов вылетел всадник в дорожном плаще и стремглав понесся к лесу.

Времени на раздумья у Флориана не оставалось. Дав коню шпоры, он помчался вслед за неприятелем. Дорогу им несколько раз преграждал ручей, чье извилистое русло тянулось вдоль пустоши, подобно гигантской змее.

В очередной раз штурмуя водную преграду, конь беглеца оступился и рухнул в воду. Его наездник сумел удержаться в седле, но падение лошади задержало его, и, воспользовавшись сей заминкой, Флориан догнал удирающего врага.

Видя, что от преследователя не оторваться, тот повернул коня и, выхватив из ножен меч, полетел ему навстречу. Уроки фехтования, преподанные дядей Кшиштофом, для юноши не пропали даром. Уклонившись от вражьего замаха, Флориан с ходу чиркнул неприятеля саблей по запястью.

Вскрикнув от боли, тот выронил клинок и схватился за раненую руку в попытке остановить кровь.

— Кто будешь? — вопросил побежденного врага Флориан, стараясь придать голосу как можно больше суровости.

Незнакомец молчал, сверля своего победителя из-под капюшена ненавидящим взором.

— Не хочешь говорить — не надо! — пожал плечами Флориан. — И без слов ясно, что ты — чужеземный лазутчик. Я препровожу тебя в Самбор, где ты будешь отвечать перед Воеводой!

Лязгая доспехами, к Флориану подъехали его жолнежи. При виде их глаза пленника наполнились отчаянием. Он понял, что улизнуть от поляков ему не удастся.

— Обыщите его! — наказал своим людям Флориан.

Жолнежи ринулись выполнять распоряжение господина. Чужеземца стащили с коня, сорвали с него дорожный плащ.

— Погодите! — внезапно выкрикнул он по-польски. — Я поведаю вам все, что знаю! Только перевяжите мне рану, иначе я истеку кровью!

Один из солдат вынул из сумки обрезок чистой ткани, чтобы обвязать им раненую руку шпиона. Но тот стремился лишь усыпить их бдительность…

Незаметно сунув здоровую руку в кошель на поясе, незнакомец извлек из него какой-то мелкий, блестящий предмет и зашвырнул его в ручей. Прежде чем жолнежи и Флориан уразумели, что он сделал, шпион впился зубами в украшенную бирюзой пуговицу на рукаве.

Ломая зубы о твердый камень, чужеземец вырвал его из оправы и проглотил толику спрятанного под ним порошка. До Флориана долетел его смех, полный злобы и презрения.

Но долго смеяться лазутчику не пришлось. Спустя мгновение его лицо побагровело, горлом пошла бурая пена. Рухнув наземь, он какое-то время бился в судорогах, потом замер, глядя застывшим взором в полуденное небо.

Флориан мучительно застонал от досады. Чужеземец провел его, как мальчишку, предпочтя смерть откровению перед Воеводой.

Шляхтичу оставалось лишь надеяться, что вещица, брошенная врагом в ручей, прольет свет на тайну, унесенную им в царство мертвых. Спешившись, юноша бросился к месту, где, как ему показалось, упал в воду блестящий предмет…

Едва ли Флориан всерьез рассчитывал отыскать его, но Небо оказалось милостиво к молодому нобилю. Шаря по дну ручья, он наткнулся рукой на что-то твердое.

Шляхтич вынул из воды свою находку и обмер. Это был гербовый перстень, один из тех, что носила высшая знать Польши и Литвы.

На нем явственно проступал герб Радзивилов — одного из приближенных к польскому трону родов Литвы. Это ставило юношу в тупик. Ему было невдомек, зачем недругам Унии понадобился перстень королевского сановника и почему от него поспешил избавиться пойманный шпион…

Из раздумий Флориана вывело появление Воеводы, возвращавшегося с северной границы своих владений. Кшиштофу удалось отразить набег на поселение углежогов, но разбойники укрылись в чаще леса и встретили Самборский отряд бронебойными стрелами.

Потеряв нескольких человек убитыми, Воевода был вынужден отказаться от преследования. Раздосадованный неудачей, он был неразговорчив и зол. Однако встреча с родичем помогла ему вернуть доброе расположение духа.

— Приветствую тебя, дорогой племянник! — произнес он, спешиваясь, дабы обнять Флориана. — Что это тебе вздумалось залезть в воду? Решил рыбы наловить?

— Какая рыба, дядя! — горестно воскликнул молодой шляхтич. — Я изловил чужеземного лазутчика. Только счастье мое оказалось переменчиво. Тать отравился и ушел в небытие, не сказав, кому служит.

Перед тем, как выпить яд, он выбросил это в воду, — Флориан протянул старому рыцарю найденный в ручье перстень, — и, сказать по правде, я не знаю, радоваться сему или горевать…

На чело Воеводы легла мрачная задумчивость. Он узнал на перстне герб Радзивилов, и это отнюдь не тешило Самборского Владыку.

— Похоже, при Польском дворе свила гнездо измена… — произнес наконец Кшиштоф. — Мне горько говорить о том, но ничего иного в голову не приходит.

Видимо, перстень — тайный знак, коий Радзивил подает врагам нашей державы. Узнать бы, что он хотел таким способом сообщить неприятелю…

— Что же нам теперь делать? — осведомился у дяди Флориан.

— Что делать? — переспросил его Воевода. — Мне — то же, что я делал раньше, а вот ты, племянничек, готовься в дорогу. Тебе придется отвезти в Краков свою находку.

Было бы правильнее доставить ее Государю, но он ныне занят войной с сарацинами на юге. Посему ты отдашь ее в руки Наследнику Престола.

Впрочем, Королевич горяч и в гневе может натворить лишнего. Чтобы избежать сего, ты сперва встретишься с Канцлером Сапегой и расскажешь ему обо всем…

Он не раз доказывал свою верность Правящему Дому, так что чинить тебе препоны и покрывать изменников не станет!

— Но почему в Краков надлежит ехать мне?

— Ты изловил татя — тебе и докладывать о сем подвиге Наследнику, — усмехнулся в усы Воевода. — Я же дам тебе в подмогу десяток жолнежей, чтобы ты смог безопасно доехать до Столицы!

— У меня есть еще одна новость, дядя, — вспомнил о деле, с коим направлялся к родственнику, Флориан, — в твои владения едет боярин Бутурлин…