Идя сквозь огонь
Шрифт:
По их рассуждению, помощь степняков могла оказаться уловкой, призванной усыпить бдительность сельской общины. Не знай Дмитрий нрав Щербы, он бы и сам не поверил в его добрые намерения.
Однажды московиту приходилось видеть, с какой быстротой перебили нукеров Валибея казаки. Если тогда людям Щербы противостояли умелые воины, то селяне, впервые взявшие в руки оружие, вовсе не могли им составить соперничества в бою…
— Ну, так что ты решил, боярин? — осведомился у Дмитрия атаман. — Примешь наше воинство на постой?
— Сие решать не боярину, а нам, — ответил
Еще вчера ты шел с Радзивилом, ныне же хочешь помогать нам. С чего вдруг такая перемена?
— С того, что мы сами — вольные люди и угнетения не терпим! — ответствовал Щерба. — Нам любо стремление миличан защитить свой дом!
— Положим, — кивнул ему Северин, — но что помешает вам отступить от своих слов, когда вы войдете в Милицу?
Пока нас разделяет частокол, мы еще можем противиться ворогу. Однако все изменится, окажись мы с вами по одну сторону частокола! Устоим ли мы против стрел и сабель, коли задумаете нас истребить?
— И к чему нам сие? — нахмурился Щерба.
— А вот к чему! Брать приступом наши стены княжичу не в радость. А так вы овладеете Милицей без потерь, да еще накажете строптивцев, отказавшихся кориться Радзивилу!
— Почитаешь нас волками в овечьей шкуре? — брови казачьего атамана сошлись на переносице, словно две тучи, предвещающие раскат грома. — Что ж, как знаете!..
Мы искренне предложили помощь, да, видно, вы не из тех, кто ценит добро. Что ж, Бог вам судья!
— Напрасно вы так! — обернулся к Северину Газда. — Казачье слово твердо! Мои братья не поднимут меч на бедняка да хлебороба! Могу за них поручиться!
— Что нам твое ручательство? — тяжко вздохнул Северин. — Мы тебя самого, парень, едва знаем! Время нынче такое, что ни за кого нельзя поручиться. Слишком уж много в свете подлости да измены…
— Поступайте, как знаете! — тряхнул седой чуприной Щерба. — Но знайте, без наших луков и сабель вам не выстоять. Когда поутру в Милицу войдет Радзивил, те из вас, что останутся в живых, позавидуют мертвым!
— Стойте, а если за казаков поручусь я? — вмешался в спор меж Щербой и бывшим ратником Бутурлин. — Я видел сих людей в деле и могу подтвердить сказаное Газдой. Они верны своему слову!
— А если все же отступят от него? — склонил голову набок Северин. — Верю, боярин, что ты желаешь нам добра. Но и тебе не всегда открыта истина! Что будет, коли ошибешься?
— Тогда я погибну первым! — не допускающим сомнения в его искренности тоном ответил Дмитрий. — Я готов к сему!
— Дело не в том, готов ли ты умереть, боярин… — промолвил деревенский войт Авдей — а в том, готовы ли умереть мы…
— Решайте, — холодно бросил селянам Щерба, — неволить не буду. Хотите сложить головы — мы не станем вмешиваться. Это — ваш выбор!
— Скажи, тот ли ты Щерба, с коим знался покойный Тур? — донесся из толпы селян раскатистый бас Медведя.
— Ты знал Тура? — обернулся к нему атаман.
— Не только знал, но и многим ему обязан! — промолвил, выходя вперед, старатель. —
И вы, братья, должны его помнить! Скольких из вас он от хворей исцелил! Кого от колик в утробе избавил, кому жар снял!Мне плечо вывихнутое вправил, другому сломанную ногу так сложил, что пострадавший до сих пор ходит, не хромая! Мыслю, он и вас, Вольные Люди, не раз выручал своим промыслом!
— Как не помнить, выручал! — подтвердил его слова Трохим Щелепа. — Я жую лишь потому, что он мне раздробленную челюсть срастить умудрился!
— Так вот, если вам дорога его память, поклянитесь, что не причините Милице и ее жителям зла! — подытожил Медведь.
— Что ж, коли в том есть нужда, — молвил дрогнувшим от волнения голосом Щерба, — клянусь памятью Тура не причинять вреда Милице и ее народу! Клянитесь и вы, братья!
— Клянемся! — в один голос повторили за ним Щелепа и Гуляй-Секира.
— Клянемся! — эхом отозвались прочие казаки.
— Ну что, довольно с вас такой клятвы? — насмешливо прищурился казачий вождь. — Теперь пустите меня на двор или так и будем стоять здесь до утра?
— Довольно… — вздохнул, отступая в сторону, Северин. — Что ж, проходите…
— Только вот угостить вас нечем! — широко развел руками Авдей. — Харчи да пожитки мы с женами и детьми в лес отправили на время осады…
— Ничего, нам и своих запасов хватит! — усмехнулся Щерба. — Так ведь, братья?
— Так! — откликнулся немногословный Гуляй-Секира. — До утра дотянем, а там как Господь положит!
— Спасибо тебе, Прокофий! — поблагодарил Медведя Бутурлин. — Ты сам не ведаешь, сколь важное дело свершил!
— Чего уж, там! — смутился охотник. — С казаками у Милицы и впрямь больше шансов выстоять!
— Не взыщи, но у меня к тебе есть еще одна просьба! — решился побеспокоить старателя Дмитрий. — Нынешней ночью шляхтич Флориан отправится к Самборскому Воеводе за подмогой.
Скажи, сможешь ли ты провести его до острога?
– Для пользы дела мне бы стоило остаться здесь! — пожал плечами Медведь. — Но мы отыщем выход. Сыновья мои не хуже меня знают дорогу до Самбора. Коли нужно, шляхтича проведут!
Глава 106
Княжич Радзивил никак не мог совладать со своим гневом.
Он ожидал от казаков всякого, но не мог помыслить, что они откажутся сжечь мятежную деревню.
Более того, вожак сего сброда посмел упрекнуть Владислава в нарушении законов воинской чести! Такого оскорбления потомок Магнатов не мог снести и тотчас отдал своим людям наказ перебить бунтовщиков.
Но казаки были готовы к такому обороту дел. Прежде чем преданные Радзивилу бойцы-литвины обнажили мечи, степняки ощетинились клинками и пиками, те же, что слыли добрыми стрелками, вмиг натянули тетивы луков.
По опыту предков Владислав знал, что мятеж следует подавлять в зародыше, но быстрота и слаженность действий казаков поставили крест на попытке легкой распраы с ними.
Выбор у нобиля был невелик: или вступив в бой, положить немало своих воинов, или же отпустить непокорных казаков на