Идя сквозь огонь
Шрифт:
В выстроенной крестьянами засеке Дмитрий велел оставить брешь, способную пропускать за раз лишь одного конника.
Если бы враг пошел на приступ, ее легко было заделать, вставив в гнезда из камней пару-тройку бревен. Ныне же узкий проход в укреплении давал возможность московиту и его спутникам выехать за пределы веси.
Кроме Щербы, вместе боярином на переговоры отправился Северин. Как и положено посланникам, все трое были безоружны, однако не преминули надеть доспехи. Дмитрий и казак облачились в кольчуги, бывший же городской
Видя приближение миличан к условленному месту, Радзивил двинулся им навстречу, сопровождаемый Демиром-Агой и Махрютой. Как и посланники веси, они оставили в стане мечи, но снять доспехи не пожелали.
— Кто такие будете? — надменно подбоченясь, обратился к московиту Радзивил. — Положим, сей чубатый изменник мне ведом. А вас двоих я вижу впервые!
— Стольник Великого Московского Князя, боярин Бутурлин! — представился Дмитрий, учтиво склонив голову. — А это — защитник Милицы, ратник Северин!
Лицо княжича исказилось в изумленной гримасе. Он ждал встречи с кем угодно, но только не с человеком, ставшим его главной помехой на пути к браку с княжной Корибут.
На какой-то миг Владислав растерялся. Сколь долго он грезил о расправе над ненавистным московитом и вот теперь, когда тот совсем рядом, у него под рукой нет ни меча, ни кинжала…
— И что здесь делает стольник Московского Владыки? — справившись с замешательством, вопросил он Бутурлина. — Ужели чаяния Великого Князя распространились и на Литву?
— Я действую не от имени своего Владыки, а от себя лично, — ответил ему Дмитрий, — у меня, княжич, есть к тебе просьба, вернее, даже две…
— Вот как? — глаза Радзивила широко раскрылись, как у совы, узревшей добычу. — Целых две? Любопытно узнать, какие!
— Будь милосерд, не грабь миличан. Они уже уплатили подати, и коли ты отберешь у них последние запасы, зиму им не пережить.
— Вот уж нет! — возмущенно фыркнул наследник Магната. — Кметы для того и созданы Господом, чтобы исполнять волю господ.
Если грядущий Владыка Литвы велит им выдать харчи и фураж для войска, они должны сделать сие беспрекословно. А там пусть думают, как им скоротать зиму!
А ты с чего так печешься о кметах? А, разумею! Московский боярин — тот же мужик, разве что живет в двухповерховой избе, именуемой теремом!
Лучше поведай, чем ты переманил на свою сторону казаков! Какие золотые горы им посулил?
— Я похож на обладателя золотых гор? — удивился Бутурлин. — Все мои богатства можно спрятать а один тощий кошель!
— Тогда почему они приняли твою сторону? — подался вперед Владислав.
— Ты, верно, слыхивал, что воинская честь не дозволяет казакам поднять меч на мирный люд. Ты же хотел сделать их палачами, вот они и воспротивились твоей воле!
— А предавать своего нанимателя казачья честь дозволяет? — презрительно скривил губы княжич.
— Видит Бог, мы тебе служили, пока ты не отдал наказ сжечь Милицу! —
с достоинством ответил ему Щерба. — А что до уплаченного тобой задатка, мы вернули его пред тем как покинуть стан!— Вы, дикари, видно, забыли, с кем имеете дело! — вспылил Радзивил. — Знайте, я не намерен прощать вам измену! За предательство грядет расплата!
Ладно, боярин, с твоей первой просьбой все ясно! Я не отступлю от задуманного! Говори, в чем состоит твое второе пожелание?
— Верни свободу княжне Корибут! Мне ведомо, что ты похитил Эву из Самбора и против ее воли держишь в плену! Не находишь, княжич, что такое деяние наносит урон чести Магната?
— Кто ты такой, чтобы учить меня чести? — глумливо усмехнулся нобиль. — Мелкий землевладелец родом из варварской страны!
То, что ты некогда спас княжну от гибели, еще не дает тебе права на ее руку и сердце!
Если хочешь знать, нынешним летом я сам спас Эву от клыков дикого вепря! А значит, у меня есть те же основания претендовать на брак с ней!
— Но княжна тебя не любит! — нахмурился Дмитрий.
— А кто сказал, что она любит тебя? — расплылся в ухмылке Владислав. — Может, ты принимаешь за любовь чувство благодарности?
— Отчего тогда из чувства благодарности она не желает быть с тобой?
Лицо княжича исказилось злобой. Подобную дерзость от мелкого феодала, к тому же, схизматика, ему трудно было снести.
— Знай, боярин, я не уступлю Эву ни тебе, ни кому другому! — процедил он сквозь зубы. — Коли не сойдешь с моего пути, раздавлю тебя, как клопа!
— Как молвят в моем отечестве, не хвались прыжком, покуда ров не перескочешь, — холодно усмехнулся Дмитрий, — а еще скажу, что ты выбрал себе скверных союзников!
— Чем же мы тебе не по нраву? — с улыбкой вопросил его Демир-Ага.
— Ты мне не по нраву тем, что бьешь в спину тех, кому клялся в дружбе, — ответил Бутурлин, узнав посланника Султана, — а о Махрюте разговор и вовсе особый!
Ты хоть знаешь, княжич, кого пригрел на своей груди?
— Кого же? — полюбопытствовал Радзивил.
— Разбойника и людоеда, больше года нагонявшего ужас на окрестные селения!
— Что, правда? — Владислав перевел недоуменный взгляд с московита на своего телохранителя.
— Не верь ему, княжич! — криво ухмыльнулся Махрюта. — Боярин напраслину на меня возводит!
В мою бытность на Москве нам обоим приглянулась одна девица, коя предпочла меня, — не моргнув глазом, солгал вурдалак. — Бутурлин не может мне простить сего, вот и тщится оболгать!..
— Боярин сказал правду! — вклинился в разговор Северин. — Сей рыжебородый — тать и людоед, могу в том присягнуть!
— Не суйся не в свое дело, холоп! — хлестнул бывшего ратника взглядом, словно плетью, Радзивил. — Тебя не вопрошают!
— А тебе, боярин, негоже так себя вести! — укоризненно покачал он головой. — О совести твердишь, о чести, а сам клевещешь на земляка!