If you're going through hell keep going

Я помню, как Скотт рассказывал о способности оборотней забирать боль у тех, кто страдает, с помощью прикосновений. Думаю, что многое бы смогла отдать за то, чтобы иметь подобный дар вместо того, что умеет делать рейко. Конечно, выбирать не приходиться, но спасать людей мне нравится больше, чем сводить их с ума.

Кожа Стайлза холодная, словно лёд, и я крепче сжимаю его ладонь.

— Я позвонил твоей маме, — слышу я голос вернувшегося Скотта. — Точнее, это сделала моя мама. Она уже выехала, и скоро будет тут …

Я бы хотела наорать на МакКолла, потому что последнее место, где я бы хотела сейчас оказаться, это дом с разгневанным отчимом и обеспокоенной матерью за сотню километров от ребят, но вместо этого лишь киваю.

У меня нет сил на то, чтобы препираться.

— Шериф придумал легенду о взломе с проникновением, чтобы хоть как-то объяснить департаменту собственный разрушенный дом …

Снова короткий кивок.

— … Думаю, нам всем стоит придерживаться этой версии.

— Ладно, — наконец, вместо кивка произношу я. — Спасибо, Скотт.

Он подходит ближе и встаёт рядом со мной. Я поднимаю на него глаза, а он переводит свои на друга, лежащего перед ним.

Спустя некоторое время он поворачивается ко мне. Сначала его взгляд скользит по моей руке, которая всё ещё сжимает ладонь Стилински, а затем поднимает глаза на моё лицо и устало улыбается мне одними уголками губ.

Я знаю, что он думает, что знает, о чём думаю я. Наверняка, это что-то из разряда “Стайлз — единственное связующее звено Брук и воспоминаний об Эрике”. И самое грустное, что, возможно, он прав.

Однако, это не главная причина моего здесь присутствия, и вообще всего того, что я делаю. Я просто не хочу, чтобы невинные подростки продолжали умирать.

Те, кому было суждено прожить долгую и счастливую жизнь. Те, кто должны были влюбляться без памяти, учиться и учить, пытаться быть лучше с каждым днём. Те, кому предначертано было жить, а не умереть в 16.

Бойд. Эрика.

Я не хочу, чтобы этот список пополнялся. Я не хочу больше ни мести, ни справедливости.

Я просто хочу, чтобы все оставались в живых.

Я хватаюсь свободной рукой за рукав куртки Скотта, и тот без разговоров перехватывает мою ладонь и крепко её сжимает. Стоя между юношами, словно соединяя их как две половины одного целого, я чувствую странное спокойствие, возможно даже что-то типа умиротворения. Я позволяю себе на секунду прикрыть глаза.

А затем я слышу голос.

“Помогите …”

От неожиданности я дёргаюсь, и Скотт дёргается одновременно со мной, словно тоже слышал это. Мы оба знаем этот голос очень хорошо — это Стайлз.

Только вот в чём проблема — парень всё ещё без сознания.

— Ты слышала? — я поворачиваюсь на Скотта и киваю.

— В чём дело? — Дитона явно беспокоят наши озадаченные лица. Мужчина скрещивает руки на груди.

— Голос, — только и успеваю я произнести перед тем, как тот снова раздаётся в голове.

Я выпускаю руки парней и касаюсь подушечками пальцев своего лица.

— Вы не слышали? — МакКолл обращается к Дитону, который лишь отрицательно машет головой.

Я инстинктивно подаюсь назад, когда осознаю, что голосов стало вдвое больше, и с каждым словом они становятся всё громче.

“Впусти меня”.

“Выпусти меня отсюда!”

“Впусти. Меня.”.

“Выпусти! Прошу!”

Я зажимаю голову ладонями и продолжаю пятиться назад до тех пор, пока не упираюсь спиной в шкаф.

— Брук? — зовёт Скотт.

Он идёт ко мне навстречу, делая совсем маленькие шаги, и вытягивает вперёд руку, словно хочет помочь. Кажется, он больше не слышит голоса.

— Ты не слышишь? … Голоса … Они кричат … — шепчу я.

Они не ведут диалог. Они просто гнут свою правду, пытаясь переубедить другого. И, кажется мне, я узнаю и второй голос. Это ногицунэ.

— Рейко может проникать в сознания других лис, помнишь?

— Да, да, преследующая лиса, док, — я злюсь от того, что меня пытаются заболтать, в то время, как всё, что я хочу — это снова слышать тишину.

— Так преследуй! Не будь преследуемой! Возможно, это рейко …

— Неужели, он хочет помочь? — спрашивает Скотт.

— Они ведь не плохие демоны.

— Но и не хорошие.

Я перестаю слушать бесполезный диалог МакКолла и Дитона, потому что голоса Стайлза и ногицунэ в моей голове заставляют меня зажмуриться. Я знаю, что это не поможет мне избавиться от внутреннего давления, но это единственное, что я вообще сейчас могу сделать.

Я чувствую, как чьи-то пальцы хватают меня за запястья, заставляя опустить руки. Я открываю глаза и вижу перед собой Дитона.

— Брук, сосредоточься.

— Я не понимаю, что нужно делать! — причитаю я.

— Тебе и не надо … Рейко знает.

Именно рейко воспользовался хвостом в ту ночь, когда ко мне пришёл Стайлз.

Именно рейко убил демона Они для того, чтобы спасти меня.

Он знает, что нужно делать. Он всегда знал. Мне просто надо дать ему немного свободы.

Я снова закрываю глаза, пытаясь сосредоточиться по совету Дитона. Я очищаю голову от всего, оставляя там лишь два голоса, к которым прислушиваюсь.

— Стайлз? — я делаю попытку произнести что-либо самой себе в голову.

— Брук? Брук, где ты?

— Стайлз, послушай меня … Тебе нужно проснуться.

— Что?

— Проснись, Стайлз. Стайлз, просыпайся!

Тишина в ответ.

— ПРОСНИСЬ!! — я кричу себе в голову со всей силой.

Однако, ответа снова не поступает, и я открываю глаза.

Оказывается, что я сижу на полу, буквально забившись в угол комнаты, хотя я точно помню, что до того, как закрыла глаза, я стояла у шкафа напротив стола, где лежит Стайлз.

Стайлз!

Я поднимаю глаза и вижу, что Скотт стоит, склонившись над своим другом. Встаю с пола и на ватных ногах подхожу к нему. Как раз в этот же момент Стилински садится на столе. Взгляд его медово—карих глаз тут же устремляется на меня.

— Как … ты? … Как?

Вместо ответа я издаю нервный смешок, потому что не знаю, что сказать, ведь всё за меня сделал рейко.

— Главное, что ты снова в сознании, — я упираюсь руками в холодную поверхность стола.

— Брук … У тебя кровь …