If you were gay
Шрифт:
– Малфой!
– Шестнадцать лет уже как Малфой, а толку? Вон даже Пэнс не осчастливила меня своим вниманием, да, киска? Всё пари какие-то дурацкие…
– Ты же меня знаешь, Дракончик - утром деньги, вечером гиппогриф, - холодно заявила расчетливая слизеринка.
– Вот сначала я вас обыграю, а уж потом осчастливлю… того из вас, кто мне больше приглянется, - она озорно подмигнула Гарри, отчего тот заметно приободрился.
– Ну что, Малфой, съел?
– Так, Пэнси, тебе пора баиньки. А то ты что-то не на шутку разговорилась. Пока-пока, милая, - Драко демонстративно шлепнул девушку чуть пониже спины, на что та так же демонстративно
– Ты мне еще борщи будешь варить!
– неубедительно крикнул Драко в захлопнувшуюся дверь.
– А что такое борщ?
– вполне мирно спросил Гарри, присаживаясь наконец на краешек дыбы.
– Мерлин его знает, но папа маме всегда это кричал во время ссор.
– И как, срабатывало?
– Не очень. Обычно она надевала ему на голову пустую кастрюлю и уезжала к бабушке на месяц. Наверное, борщ - это сексуальная метафора.
– Знаешь, Малфой, а танцы не пошли тебе на пользу. Ты явно перевозбудился.
– Кто бы говорил про возбуждение, мой зеленоглазый озорник, - пропел Драко, - а кто меня щупал за всякое, а?
Гарри мгновенно скис.
– Ты должен понять - мне Пэнси, может, нравится… Тем более, такой шанс - он раз в жизни бывает… - тут гриффиндорец сообразил, что он говорит, и окончательно затих.
– А разве я тебе не нравлюсь? Посмотри, какой я красавчик - глазки серенькие, волосики платиновые, геля-то сколько на них угрохано… - блондин картинно прошелся по комнате и попытался красиво встряхнуть шевелюрой, что ему не удалось: густо смазанные гелем локоны лежали как приклеенные.
– Ну что - неужели я хуже какой-то там Паркинсон?
– Лучше, лучше, противный, только заткнись, - рассмеялся Гарри, и инцидент был исчерпан.
Все еще улыбаясь, Гарри беспечально возвращался в башню Гриффиндора: смокинг нараспашку, рубашка полурасстегнута, в руке бутылка сливочного пива - в общем, все атрибуты довольного жизнью шестикурсника налицо. Назвав пароль («Вольдеморт - козел»), он хотел было тихо прошмыгнуть в спальню, но не тут-то было: вся гостиная была полна народу, все шептались и указывали куда-то пальцами. Пробившись сквозь толпу, Гарри увидел в середине комнаты Рона, ровно над головой у которого плавало и орало отвратную песенку растительного происхождения красно-зеленое нечто.
– Что это, друг?
– испуганно спросил Гарри.
– Мои братья прислали на Рождество, - ненатурально веселым голосом отвечал Рон, - правда, прелесть? Это музыкальная рождественская клюква.
– Что?!
– Ну, рождественская клюква - старинный волшебный обычай, - объяснил Рон недоверчиво внимающему другу. Под его испытующим взглядом он немного съежился и даже, кажется, покраснел.
– Ладно, ладно - они сами придумали эту дрянь и теперь дарят ее всем подряд. У нас дома в прошлом году такая гадость тоже висела - не соскучишься с ней.
– И что же эта, эээ, прелесть делает?
– Действует как усовершенствованная омела. То есть под омелой надо целоваться, а если ты пройдешь под этой штукой вдвоем с кем-нибудь, то надо целоваться, пока она поет какую-нибудь романтическую песню, - Рон еще больше съежился.
– А, так это и есть романтическая песня?
– призадумался Гарри.
– А выключить ее нельзя?
– В том-то и дело, - вздохнул Рон, - что оно выключается, только если ты с кем-нибудь поцелуешься. Я ее распаковал, следовательно, я и должен поцеловаться с кем-нибудь.
–
Так в чем проблема?– крикнул Дин.
– Поцелуй ну хоть меня в щеку, и всех делов!
Ребята одобряюще загалдели.
– Томас, я ценю твой порыв, - Рон на всякий случай постарался отодвинуться от однокурсника подальше, - но эта штука сама выбирает тебе партнера. В этом ее изюминка. Она заканчивает петь и провозглашает имя, а дальше повторяет его, пока ты не поцелуешь этого несчастного.
Гарри приготовился: он знал, какое имя назовет клюква. И точно, как только последний одуряющий звук затих, устройство обозначило будущую партнершу рыжего: ею оказалась Гермиона Грейнжер. Последняя прореагировала не самым лучшим образом - заявила, что целоваться с Уизли не станет даже за миллион галлеонов.
– Гермиона, пойми: у Рона нет даже десяти галлеонов, и придется тебе поцеловаться с ним бесплатно, - уговаривал Гарри.
– Рональд неплохой парень - вспомни, как он тебе духи подарил…
– Я их маме отдала, крыс травить, - парировала недовольная Гермиона, - да он от меня потом не отстанет! Помнишь, как он обещал, что сбросится с Астрономической башни, если я не займусь с ним любовью на столе у МакГонагалл? А как мы его ловили на четырех мётлах и одном гиппогрифе, когда он пошел прыгать и прыгнул-таки, сволочь?
Наконец, после длительных переговоров, в которых участвовала вся спальня шестикурсников («Гермиона, ну будь же человеком - эта красная штука не даст нам спать!», «Грейнджер, красотка, а не хочешь ли сходить в «Три метлы» завтра вечером?», «Гермиона, ты такой отзывчивый, добрый человек, всегда помогаешь мне искать мою жабу… если ты не хочешь его целовать, может, я могу переночевать с тобой, а то я не высплюсь?»), консенсус был достигнут - угроза Невилла, что он вместе с Тревором переселится к Гермионе до полного замолкания клюквы, подействовала как последняя соломинка, переломившая сопротивление. Поцелуй состоялся - причем обе стороны остались так довольны, что уединились в углу гостиной, дабы повторить все в тишине и покое (на самом деле, гостиная внимательно наблюдала за их действиями, а некоторые даже подбадривали, но это были мелочи по сравнению с пением клюквы).
А Гарри попытался обойти растеньице и, наконец, добраться до кровати - и ему это почти удалось. Почти - потому что уже стоя в дверях он ощутил удар по голове и услышал немузыкальное мяуканье. Всё внимание гриффиндорцев немедленно переместилось на Гарри, который, облокотившись о косяк, мужественно пытался сделать вид, что все в порядке - ведь было совершенно ясно, что близнецы целили именно в него, более того, их шалость удалась как нельзя лучше. После нескольких куплетов знаменитой песни Серджио Ромманеса «Твоя палочка в моем котле» в наступившей тишине имя Драко Малфоя прозвучало особенно отчетливо.
Глава 22. Рождественская романтика
– Гарри, - неуверенно позвал шокированный Невилл, - что это такое вообще?
– Драко Малфой!
– Гарри, а с чего это она назвала этого Брако, он кто?
– удивилась Лаванда Браун, которая, как всегда, была не в курсе дела. Все остальные сочувственно на нее посмотрели - ну что возьмешь с блондинки, которая до сих считает, что Трансфигурация - это редкое растение…
– Драко Малфой!
– Даже не знаю, что и сказать, друг… но спать ты сегодня будешь в гостиной, - сообщил сердобольный Симус.
– Ты ведь не будешь целоваться с Хорьком?