If you were gay

– Да что случилось-то, Дракусик?
– весело вопросил Блейз, высовывая взъерошенную черноволосую голову из-за полога кровати.
– Поделись, не держи в себе! Опять неприятности с Поттером?

Драко скрипнул зубами - довольный жизнью Блейз раздражал его до крайности, к тому же именно он был истинным виновником происходящего.

– Забини, - сказал он своим фирменным голосом «я-твой-хозяин-попробуй-только-не-подчиниться-ты-низшее-существо», - сколько на Слизерине блондинов кроме нас с Крэббом?

– Десять, - отрапортовал Блейз.
– Три на первом курсе, по два на втором, пятом и седьмом, один на четвертом. Тебе поимённо или задокументировать? Пополняешь свой сексуальный опыт, а, Дракончик? Так брюнеты ничуть не хуже - могу доказать, - облизнулся он, соблазнительно улыбаясь.

– Винс вон не жалуется, да, Винс?

Винс засмущался и страстно засопел, всем своим видом показывая, что да, жаловаться ему не на что.

– Твои сексуальные предпочтения, Забини, мы обсудим позже, - сказал Драко строго.
– А сейчас вызови-ка мне этих красавцев. Чтоб были через минуту в гостиной.

Блейз испуганно хрюкнул и свалился с кровати.

Ровно через минуту и пятнадцать секунд перед Драко стояли десять разномастных слизеринцев - с чувством глубокого внутреннего удовлетворения он отметил, что такого великолепного платинового цвета волос, как у него, ни у кого более не наблюдается, и слава Мерлину. Принцем Гарри Поттера хотел стать каждый, потому что Поттер являлся внушительной фигурой на политическом Олимпе Магической Британии. Увы - старания учеников змеиного факультета, желавших заодно и выслужиться перед самим Драко Люциусом Малфоем (слава фамильных золотых кладовых Малфой-Блэк была куда шире, чем сами кладовые, давно приспособленные под запасные гардеробные и пыточные за ненадобностью), пропали втуне. Гарри не превратился обратно, несмотря на тринадцать (не все ограничились одним поцелуем) страстных лобзаний. После пятого обслюнявливания несчастный снова упал в обморок.

Когда очередь из слизеринцев подошла к концу, в гостиную зашла Пэнси - мгновенно оценив ситуацию, она придумала простой и действенный план. Блейз, яростно протестующий против насилия над его тонкой и почти детской психикой, был насильно втиснут в мантию и отправлен прикалывать к доске объявлений краткое сообщение, гласящее: «Уникальная благотворительная акция! Если ты из Гриффиндора, Хафлпаффа или Райвенкло, ты парень и у тебя светлые или рыжие волосы - приходи в Большой Зал прямо сейчас! Только у нас - Гарри Поттер показывает чудеса анимагической науки! Помоги своему Герою - оставь след в истории магии! Бесплатная раздача сахарных тараканчиков!» Гойла и Крэбба Пэнси поставила в холле - отпихивать неподходящих по цвету волос субъектов, жаждущих приобщиться чуда.

А субъектов оказалось немало - тот же Забини, до которого внезапно дошел смысл акции, отчаянно прорывался к вожделенной лягушке, не желая слушать разумных увещеваний Пэнси («Остынь, Блейзи, Поттер тебе все равно не светит»). Он утверждал, что хотя бы облобызает любимого - однако его не поняли и грубо вышвырнули вон, на кучу-малу из прочих темноволосых искателей счастья.

Первым к телу лягушки был допущен согласно списочку Невилл - дрожащими руками он схватил земноводное, и поцелуй выглядел так отвратительно, что Драко был вынужден отвернуться. Когда Гарри не превратился обратно, слизеринец даже вздохнул с облегчением.

Далее настал черед Рона, который успешно справился со рвотным позывом, однако подвиг сей остался неоцененным.

Его сменил Симус, который постарался справиться со своей миссией как можно скорее. А вот Захария Смит и Эрни МакМиллан, которые подошли к Драко одновременно и некоторое время не могли решить, кто станет первым (победила дружба и крепкие кулаки Смита), двигались до того медленно, со всей возможной солидностью, что Малфою под конец их действий страстно захотелось закончить этот балаган и чмокнуть лягушку, дементор с ним, с пари. Впрочем, минутная слабость быстро прошла, и несколько райвенкловцев-шестикурсников, которые затеяли дискуссию о том, к какому подвиду земноводных относится Гарри, его лишь позабавили.

Спустя три часа обессиленный Драко сел прямо на холодный пол и вяло погладил лягушку, в который раз за вечер потерявшую сознание (это случилось, когда Маркус Белби придумал пощекотать ей животик). Пэнси сочувственно на него посмотрела, потянулась было провести рукой по светлым волосам, но передумала и только сказала умиротворяюще:

– Ничего страшного, дракончик. Нигде не сказано, что его Принцем должен стать ученик школы. Взять хотя бы этих рыжих - их ведь как собак нерезанных, еще есть авроры всякие-разные, Министерство… Весь Магический мир перед тобой.

– О да, - саркастически отозвался Малфой, - всю жизнь мечтал посвятить себя поискам идеальной пары для Поттера. Может, мне еще и Лорда вместо него убить? Чтоб ничего не отвлекало его от любовных приключений?

– Не сердись, солнышко, - Пэнси осмотрительно отступила назад.
– Пойдем спать, а?

Драко мгновенно вспомнил, что «спать» для него означает «спать в одной кровати с холодной лягушкой», и помрачнел еще больше. Пэнси вовсю щебетала, кокетничая одновременно с Блейзом, Гойлом и Крэббом, те очень глупо, по мнению злого на весь мир Драко, хохотали, а Малфой тащился позади с привычной уже лягушкой в кармане. Промелькнувшая жуткая мысль, что так теперь будет весь остаток его дней, настроения не прибавляла.

В спальне блондин первым делом наложил на полог кровати двойные чары Звуконепроницаемости - Забини и Винсент по какой-то причине залезли в одну постель, что не предвещало спокойной ночи. Посадив лягушку на край кровати, Драко с отвращением уставился на ранее такое родное и любимое зеленое одеяло - парные танцы жабиков теперь вызывали резко отрицательную реакцию, потому что точно такое же существо сидело на подушке и тихо поквакивало. Понимает ли Гарри хоть что-нибудь, или превращение меняет и тип мышления тоже, было неизвестно. На всякий случай Драко, перед тем как нырнуть под одеяло, потрепал лягушку по загривку и пробормотал: «Спокойной ночи, Потти», после чего погасил свет Ноксом и закрыл глаза.

Спокойствие не продлилось и пяти минут - вскоре Драко явственно почувствовал, как нечто мокрое и холодное заползает к нему под одеяло. Откинув один край, слизеринец обнаружил смущенную лягушку, притулившуюся у его ноги. Никакого умиления он не почувствовал, потому что Поттер - если это осознавало, что оно Поттер - в любом случае не был тем, кого Драко мечталось найти у себя под одеялом темной ночью. Для порядка Малфой дал лягушке щелбан и вытащил ее наружу, вновь завернулся в теплый пуховый кокон и… мокрая упрямая тварь опять ввинтилась вовнутрь, привалившись на сей раз к груди Драко.

– Если ты думаешь, что я испытываю божественные ощущения от близости с тобой, то глубоко ошибаешься, - злобным шепотом сообщил блондин, поднимая лягушку за лапку и сбрасывая на пол.
– Ты чрезвычайно противен на ощупь, да и внешне не подарок.

Земноводное понурилось, отвернулось и подозрительно захлюпало, а Драко несколько встревожился.

– Не огорчайся так, в человеческом облике ты вполне ничего, симпатичный.

Лягушка не обернулась, а хлюпанье, прервавшееся было, возобновилось с удвоенной силой.