If you were gay

– Дра, - Гойл спас положение, вваливаясь в спальню и застенчиво оглядываясь.
– Все ждут, ну чё? Волнуюсь, - признался он внезапно, - семнадцать, оно не кажный день. Винс вон книжку подарил, с картинками - жуть какая классная! А ты… - он не договорил и густо покраснел.

– Ах да, день рождения!
– сообразил Гарри и поднял с пола коробку.
– У тебя день рождения, Гойл? Поздравляю! От меня, - он вручил подарок и осмотрительно отступил подальше.

Крышка с треском открылась, поддаваясь неуклюжим пальцам Грегори.

В коробке было много, очень много разноцветных сахарных тараканчиков.

Глава 47. Страсть и ненависть в Хогвартсе

На следующее утро Гарри страшно мучился от рези в желудке - все-таки последняя пара… десятков (сотен?) тараканчиков оказались лишними. Но зато контакт с Гойлом был налажен надежно и прочно. Гарри проявил несвойственную ему, поистине слизеринскую изворотливость и выяснил, что, хотя личной жизни у увальня отродясь не водилось, на девушек он очень даже поглядывает, и столом Гриффиндора тоже не брезгует, как и замочной скважиной в квиддичной раздевалке (Гойл не доверял всяким там заклинаниям и предпочитал прямой подход, а женская часть команды львиного факультета обычно принимала его за забытый эльфами мешок старых мантий и потому не трогала, обнаружив в очередной раз под дверью). Убедить толстяка, что одна пылкая красотка мечтает только о нем, было проще, чем отобрать у первокурсника-хаффлпаффца карликового пушистика. Принадлежность избранницы к враждебному лагерю Грегори не смутила - он оказался чрезвычайно романтичной натурой, к тому же прочел «Ромео и Джульетту» в адаптированном пересказе с картинками и рвался теперь к любовным страданиям, как молодой гиппогриф к дохлым мышам. Всю ночь Гарри не давали спать страстные вздохи, доносящиеся с соседней кровати - там Гойл перечитывал потрепанную книжку и сладко переживал за персонажей (он очень надеялся, что, быть может, в четвертый раз развязка, наконец, будет счастливой).

Утром полчаса было потрачено на приведение будущего Казановы в приличествующий случаю вид. Без Драко это было непросто - однако Гарри очень старался, результатом чего стало насильное впихивание Гойла в черный костюм (принадлежавший Крэббу, как выяснилось впоследствии), повязывание на шею Грегори серебристого галстука (из арсенала Малфоя-младшего - то была единственная вещь Драко, которая не была его другу мала) и причесывание, приглаживание, распутывание и прочие действа, призванные превратить взъерошенные лохмы Гойла в модную прическу а-ля «герой-любовник на тропе войны». Гарри искренне гордился результатом, тем более что случайно встреченная приятелями на пути в Большой Зал Миллисента ойкнула, присела, прикрыла рот рукой и вообще выразила все признаки потрясения.

Пэнси, попавшаяся им в следующем коридоре, была более хладнокровна - она критически оглядела краснеющего Грега и одобрительно бросила: - Отличная работа, Драко! Не знала, что вы теперь вместе. Как же твой ненаглядный Поттер?

– Вместе?!
– возмутился Гарри.
– Ты не так поняла, Паркинсон - я помогаю близкому другу устроить личную жизнь, только и всего. Привел его в порядок, - он любовно оглядел свое «произведеньице», переминающееся с ноги на ногу под цепким взглядом девушки.

– Ну-ну, - неопределенно протянула Пэнси, явно не убежденная до конца, и сменила тему: - Слышал про Поттера? Давненько я не читала ничего подобного!

– Что еще?
– осторожно спросил Гарри.

– Да интервью это - настоящая сенсация. Что-что, а про Снейпа я бы никогда не подумала. Действительно, волосы у них одного цвета, это верно. Неужели правда?

– Что правда?
– задрожал Гарри.

– Ну, что он сын Снейпа и вдобавок крутил роман даже с Лунатичкой Лавгуд? Нет, Парвати, Падма, даже Ханна - это я еще понимаю, но Лавгуд-то ему чем приглянулась?
– оскорблённо бормотала Пэнси.
– Мерзкая тощая блондинка. А меня даже не поцеловал. Я-то была уверена, что он еще девственнник, но в этом тихом омуте чертей предостаточно. Что же я сделала не так, Драко? Может, мне…

– Прости, Пэнси, мы спешим, - закричал Гарри и рванул вперед, не дослушав. «Сын Снейпа, сын Снейпа, - стучало у него в висках, - значит, я - сын Снейпа… убью проклятого идиота Малфоя!»

Большой Зал меж тем гудел от возбужденных голосов, причем обсуждали все одного определенного человека. Многие потрясали некими журнальчиками.

– Вы слышали?..

– Нет, правда?..

– Неужели сын?..

– Мне сказали, что племянник…

– Нет, он племянник Люциуса Малфоя, а Снейп - его сводный брат. От Лорда…

– Да ты что?!..

– Говорят, он соблазнил самого Дамблдора!..

– Ерунда, это Дамблдор его… пытался, но Гарри остался верен Гермионе…

– Но Луна-то, Луна! Во дает!..

– Да, возможно, я и встречалась с Гарри. Ведь реальность - лишь сон разума…

– Он разве не с Роном?

– Какой там Рон, если в него влюблена МакГонагалл - вы видели ее задницу, когда она нагибается за упавшей книжкой?..

– По-моему, Флитвик тоже всегда был к нему неравнодушен…

– А мадам Спраут…

– Знаете, про кого-кого, а про Хагрида я бы никогда не…

– Вот гад, - прошептал Гарри себе под нос, однако сидящий справа Блейз его услышал и осуждающе нахмурился.

– Не завидуй, Дракон, ему, бедняге, и так нелегко пришлось в жизни. Гарри так страдал в детстве…

– Чего он делал?
– брякнул «Дракон», машинально поднося ко рту пустую ложку.

– Страдал. Его родные - настоящие чудовища!
– доложил Забини, демонстрируя «Ведьмополитен» с огромной мерцающей надписью на обложке: «Гарри Поттер - герой нашего времени или озабоченный ненормальный идиот? Только у нас - правдивая история жизни Гарри с самого рождения! Через тернии к звездам». Сам прочти…

Совершенно забыв про Гойла, который, вытянувшись в струнку, уже минут десять тихо сидел на краешке стула и ждал дальнейших указаний, Гарри погрузился в чтение.

Оно оказалось настолько волнующим, что пару раз он испытывал незамедлительное желание сжечь дурацкий журнал, а лучше весь Хогвартс и его обитателей (простое и быстрое решение проблемы). Однако его останавливала здравая мысль - тогда он не дочитает до конца.

Оказывается, Дурсли не только морили его голодом (что, в целом, соответствовало истине), но и заставляли показывать стриптиз на корпоративных вечеринках Вернона, тереть спину тетушке Мардж в ванной и читать Дадли сказки на ночь. «Конечно, душевная травма, постигшая нашего героя в столь юном возрасте, не могла не отразиться на его психическом здоровье, - вещала Скиттер.
– Последним ударом судьбы стало то, что его мать, известная своим легкомысленным поведением, еще в школе завела роман с небезызвестным С. Т. Снейпом…»

Дальше было интереснее: путем несложных логических доводов Рита доказывала, что Снейп и интервьюируемый - близкие родственники. Два абзаца были посвящены жестокости означенного Снейпа, не желавшего брать на себя «ответственность по воспитанию единственного сына и не способного создать нормальную семью с подходящей ему по возрасту женщиной, чтоб Гарри рос, окруженный заботой и вниманием», а также осуждению того, что «этот бесчувственный отец-кукушка («Двести баллов с Гриффиндора», - подумал в этом месте Гарри), презрев родительский долг, вступил в противоестественные, развратные отношения с известным донжуаном Билиусом Артуром Уизли, который…». Профессор ЗоТИ так сверкал глазами на «Поттера», подписывающего очередной экземпляр «Ведьмополитена», что Гарри понял: в ближайшее время ему светит твердый «Тролль», и Ж.А.Б.У. он по Защите сдаст только через снейпов труп (что было неплохой идеей).

Попытавшись отвлечься от мерзавца в очках (чужих, заметьте, очках!), нежащегося в данный момент под вспышками камеры Колина Криви, Гарри вновь углубился в текст. Рассказы о «подвигах» на любовном фронте были достаточно приемлемы; а вот описание «эпизодических встреч» с Оливером Вудом, трогательных платонических отношений с Хагридом и безответных чувств к Рону Уизли (рыжего в это утро за столом не было) его не порадовали, как и краткий рассказик: «Я и моя метла - нетрадиционные способы применения мази для древка». Откуда Малфой взял все эти возмутительные «способы», даже думать не хотелось, не то что представлять. Апофеозом стало «откровение» о том, как сильно и страстно Герой Магического Мира влюблен в своего декана, как мечтает о прогулках под луной, разговорах до утра, безумном сексе на шелковых простынях… (тут Гарри выронил журнал и некоторое время восстанавливал сбившееся дыхание)