Иглы в воде

Я многое забываю тут же – а вы полагаете, я внимательно отношусь к вашему рассказу. В данный момент – да, в следующий за ним – увольте. Мне понравилось жить в настоящем – но это чрезмерно жестокое состояние в представлении большей части вселенных. Так много прошлого, так много будущего – всё это нужно и стоит запомнить. А я не задумываюсь над той жизнью. Словом, я её не знаю: ни первую, ни вторую, мне всё равно. Скажу наверняка – тем меньше печалей.

Настоящее – это середина, это созерцание, медитативность, пребывание в одном состоянии длительный промежуток времени. Да, можно прийти к неутешительному выводу – это же жизнь без чувств – а моё внутреннее время замёрзло, потому я так сильно люблю трогать снег по вечерам, пребывая во власти голых старых улиц Петербурга. Потому неожиданные всплески кажутся мне проявлением собственной шизофрении. Так долго отсутствовать и одновременно с тем присутствовать везде и вдруг включаться всем своим существом в беседу и ощущать смену эмоциональных красок, которые рождаются в тебе благодаря людям. И бывает же такое, когда тебе начинает нравиться, и ты всё больше втягиваешься в происходящее и думаешь – хочу непременно всё запомнить. Но потом, спустя некоторое время, решаешь вновь забыть и жить настоящим, иначе каждый раз, возвращаясь к тому моменту, который был для тебя дорогим, можно умереть. Я иначе не могу. Исходя из заданных мной параметров – я живу, чтобы видеть красоту всего, что меня окружает, не души. Я знаю заранее – долго не выдержу, ведь ближних любить надо несмотря ни на что. Незнакомцев любить проще. Так почему бы не сделать так, чтобы тебя окружали всюду чужие люди, раз без человека мне всё равно не обойтись?

Бутылка прежде была тюрьмой. Её отреставрировали, вдохнули новую жизнь, и она на самом деле стала очаровательной. На первом этаже этого здания располагаются многочисленные бары и рестораны – по выходным здесь не протолкнуться, людей неимоверно много и мест почти нет, так душно! Как правило, тот, кто отправляется в Бутылку, переходит с одного места в другое: здесь шакшуку [1] съест, там хреновуху выпьет, в третьем будет посипывать чашечку крепкого кофе. Но в общем это брожение по кругу.

1

Шакшука – блюдо арабской и еврейской кухни из яиц, жаренных в соусе из помидоров, острого перца, лука и приправ (здесь и далее – прим. автора).

Для меня – это загадочное место, почти мистическое. Как ни приду туда, так обязательно кого-нибудь встречу, с кем-нибудь познакомлюсь и наше общение займёт меня на весь последующий день. В том круглом здании не было моей воли, не существовало моего желания, инициатива исходила извне, и мне это чертовски подходило, а потому нравилось. Никогда не знаешь, что ждёт тебя в будущем.

В тот вечер люди пришли поглазеть, как на площади внутри прошлой тюрьмы будут сжигать чучело. Да, то было воскресенье. Народные гуляния – им не было конца, блины повсюду – аромат масла сопровождал даже на катке, что находился всё же не так близко. Ведущие в одеждах скоморохов проводили конкурсы, музыканты исполняли несложные произведения на своих стареньких потрёпанных аккордеонах. Мы толпились у входа на площадь. Все жаждали зрелища. Я слышала часто, как люди недоумевали – а безопасно ли сжигать чучело в таком маленьком пространстве? Но все же стояли и смиренно ждали, пока огромный огонь не захватит полностью их глаза, и нечто потаённое, что, хочешь не хочешь, растёт у тебя внутри.

Дети плакали, они не понимали, зачем все взрослые стоят на холоде, чего ждут… Красивым это действо не назовёшь, но масштабным и чем-то вышедшим из-под контроля (хотя бы малость) – вполне.

Мне не хотелось. И я пошла в ресторан пить кофе. Как раз людей стало меньше, и я без проблем устроилась в отдалённом зале, рассчитанном всего на десять человек.

Присела – совсем успокоилась, даже дыхание моё пришло в норму всё тело почувствовало тепло. Это называется следующим образом: она устроилась. Теперь нужно было понять, а чего же я хочу сейчас. Наверное, просто так посидеть, не обращая внимания на свои наручные часы, забыть о существовании времени, отупеть до безобразия и уйти в себя.

– Не подскажете, это хорошее место?

Оказывается, рядом со мной сидела девушка с копной рыжих волос. Её губы украшала алая помада, глаза переливались зелёным. Что она от меня хотела? А, сказать об этом месте. Каком? Точно – девушка показывала на картинку в своём телефоне. Я включилась – это ведь было на самом деле отличное заведение.

– Прекрасное. Модное и вкусное.

Она довольно улыбнулась, будто делилась с кем-то в своей памяти: я же говорила!

– Вы здешняя, конечно?

– Да, – я повернулась к ней лицом.

– А я приехала в командировку из Москвы. По работе, в общем. Но вот выдался свободный вечер, и я думаю, куда пойти. Петербург – это же совершенно иной мир.

– Так вы из тех москвичей, что любят северную столицу? – я приятно улыбнулась.

– Да, из тех. Нас ведь два типа.

– Второй тоже неплох, но дружить я склонна с первым.

Девушка тут же сделала пару записей в своей тетради.

– Я стараюсь запечатлевать здесь все, что мне интересно, – пояснила она.

– Зачем?

– Чтобы не забыть и понять свою карму. Я люблю возвращаться к пройденному этапу – а иначе как можно учиться?

Я посмотрела вдаль, именно вдаль, так как перед собой я замечала не многое, а то немногое, что всё-таки приобретало какие-то черты, мне было не так уж и важно. Рядом сидит девушка и ей нужен мой совет. Вот мы посмеялись. Я знаю, Полина приехала сюда работать.

Зачем-то мы сидим здесь! Так почему бы не узнать, зачем?

– Где вы работаете?

Она вновь повернулась ко мне – на вид лет тридцать, любит за собой ухаживать. Так и кому по профессии принадлежала эта Вселенная?

– Маркетолог в компании кофе. А вы не торопитесь никуда?

– На самом деле мне нужно на час уйти в университет, провести лекцию, но потом я совершенно свободна.

– Отлично! Обменяемся телефонами и созвонимся тогда.

Похоже, многое в её жизни существовало в пределах её телефона.

– Не поверите, но я так знакомлюсь впервые. Тем более с девушкой.

– Это замечательно. Одному в чужом городе хорошо, но вдвоём лучше.

В данный момент я так и полагала.

Спустя два часа мы встретились в том самом заведении. Девушка всё записывала в блокнот и пила неспешно голубое шампанское.

– Вкусно, и вообще здесь хорошо.

Я села напротив и заказала чашку кофе.

– Рассказывай, как у тебя с мужчинами! – её глаза засверкали.

– А никак, то есть была парочка историй за последние полгода, но они прошли, так и стоит ли об этом вспоминать?

– Мужчины, дорогая, стоят того, чтобы о них вспоминали, – она глотнула ещё. – Знаешь, по какой причине? – она взяла паузу. – В нашей жизни настоящего мало, а вот такие воспоминания с течением времени способны рассказать, когда и с кем ты жила по-настоящему. Это способно подарить только время. И более того, каждое из этих воспоминаний будет окрашено в свой неповторимый оттенок. Это не значит, что нужно пребывать в постоянном томлении или унынии, печали, радости, что приносит нам прошлое… Я так это понимаю. Прошлое, проведённое с человеком, приводит тебя к той гамме, в которой ты есть сейчас. Тебе никогда не было интересно, почему?

– Моя гамма – тёмно-синяя. Я сама себя в неё окунула и испачкалась по самое не хочу.

– Так ли это? – ещё глоток. – Мне кажется, просто кто-то там, в твоём прошлом, подвёл тебя к этому оттенку, тебе понравилось, вот ты в нём и пребываешь. Конечно, ты сама ответственна за то, как долго всё это будет продолжаться. Но если тебе хорошо в тёмно-синем и, мне кажется, оно тебе к лицу, так почему бы не понять, кто тебе его подарил, и не вспомнить этого человека? – девушка погрузилась в записи.

Я задумалась.

Тёмно-синий мне подарили не так давно: пару недель назад. Я испугалась и решила законсервировать свои впечатления от соприкосновения в номинальной пустоте и тишине, но это ведь невозможно. Есть люди, и точка. Они просто есть. Не в моей власти отказываться от них.

Этот вечер мы говорили как сёстры. Она была старшей. Я не просила о сестре – но тогда всё вышло чрезвычайно органично. Кто-то за мной присматривал, это точно.

Спасибо.