Игра Бродяг

«Нет, это невозможно, — подумала Шванн. Он бы никогда не решился отравить меня. Разве что… разве что он слишком сильно хотел, чтобы мы были вместе».

Как же тяжело повторять раз за разом: вдох-выдох, вдох-выдох. И она перестала дышать.

***

Наёмница, уютно укутанная в зеленый плащ, лежала в темноте, не отодвигаясь от прижавшегося к ней во сне Вогта. После долгих часов ходьбы ноги мучительно ныли. Вогт тихонько сопел. Это был успокаивающий, живой звук, в отличие от чуть слышного, монотонного дыхания людей, отдавших свои имена лишь потому, что мир слишком страшен для тех, кто сохраняет личность и чувства. Ноздри Наёмницы улавливали терпкий, но приятный запах растущей неподалеку полыни.

«Какая же она дура, — думала Наёмница, и ее широко раскрытые глаза поблескивали в темноте. — Единственный человек полюбил ее так сильно, что продолжил любить даже не видя ее лица — а она просто угробила его, так и не узнав об этом!»

И Наёмница до боли стискивала челюсти.

***

Стоя во мраке, Чёрный Человечек был едва различим, однако сам отлично все видел своими темными, как ягоды шелковицы, узкими глазками. Остывающая горечь наполняла его сердце оттого, что замок лежал в руинах. Все мертво; лишь груды камней. Едва уловимое дыхание жизни, что еще оставалось в этом месте, унес чужой холодный ветер, который гулял здесь беспрепятственно и нагло, как мародер в опустевшем доме.

Но не только горечь и сожаление занимали мысли и чувства Человечка. Ему предстояло отправиться в путь, на поиски нового сюзерена, и порой, отвлекаясь от ожидания, Человечек мысленно уже шел во мраке, довольный движением и прохладным ночным воздухом. Человечек обладал высшей мудростью: каждая минута его жизни была наполнена смыслом, и каждую он проживал без остатка. Он мог бы принадлежать ночи, но ночь принадлежала ему, потому что однажды он впитал ее в себя и сделал своей. Впрочем, любому надчеловеческому существу свойственна мудрость.

Тончайший слух Человечка уловил тихий шорох перемещающихся камней и глухие удары их соприкосновения. Его до того свободно блуждающий взгляд остановился и зафиксировался в одном направлении. Человечек смотрел на фигуры из камней, как они светлеют, сужаются, вытягиваются и обретают очертания людей, лежащих на земле. Или тех, кто так обманчиво похож на людей. Восьмерка проснулась. Глупая маленькая крыска приложила к этому свою темную лапку, но Человечек ее не винил — некоторым людям на роду написано если не сгинуть в пучине насилия, так гнать новые волны.

Чёрный Человечек появился в замке много веков назад, когда в нем заправлял еще дед того колдуна, что погиб сегодня, и с тех пор переходил по наследству от господина к господину. Первый хозяин был известен за его могущество и безграничную жестокость. Впрочем, если в могуществе его никто не мог превзойти, то в жестокости Восьмерка раз от разу достигала большего, порой поражая успехами самого Старого Колдуна — он и сам нередко проливал чью-то кровь без особой на то причины, но никогда — реками.

Ощущая сострадание к миру, Старый Колдун решил остановить Восьмерку. Он убивал их множество раз, самыми изощренными способами, но спустя какое-то время они неизменно возвращались, становясь даже более сильными. После очередной временной победы Старый Колдун разрубил тела Восьмерки на части. По очереди прикасаясь к кровоточащим фрагментам, он обратил их в камни, которые разбросал по своим необъятным землям, чтобы они никогда не сумели собраться вновь. Пусть это не избавило мир от гнусного разлагающего влияния Восьмерки, что продолжало сочиться, отравляя почву, но хотя бы удалось избежать великого пожарища.

Хотя позже старик был вероломно убит собственным отпрыском, его миссия продолжила жить: никогда Восьмерка не должна вернуться в мир, и колдуны обязаны сделать для этого все, что потребуется. Бежали годы. Дети отцеубийцы подросли и однажды повторили тот грех, что когда-то совершил их родитель: боясь и ненавидя отца, они сговорились и убили его подло, во сне — и это было одно из тех дел, что укрепляют восьмерых, спящих внутри камней. Ужаснувшись собственному деянию, братья поклялись, что никогда один не поднимет руку на второго, иначе виновный в тот же час лишится всей силы и таким образом будет наказан. Даже если эти обещания были позабыты позже, это не значит, что они утратили силу. Шванн разрушила их братство, клятва была нарушена, и потому огромная сила, унаследованная ими от отца, пала.

Оказавшийся в одиночестве, последнее звено некогда великого рода, Колдун утратил власть над своими необъятными землями, и вскоре их заселили пронырливые жадные люди, а самому Колдуну остался только жалкий уголок, где были лишь угрюмые деревья, ветер, камни да замок, черный, будто обсыпанный угольной пылью. Остатки могущества Колдуна еще сохранялись, главным образом в артефактах, запрятанных в замке. Сюда же были перевезены черные камни, которые Колдун побоялся оставить в человеческом мире, в котором уже замечал движение теней, стремящихся закрыть все небо. Восьмерка очнулась ото сна, и лишь витающая в этой местности остаточная сила Колдуна не позволяла им высвободиться из камней и утечь в землю.

Шли годы. Колдун пребывал в отчаянье и таял; лес перестал быть частью его владений, а лишь стеной окружал их. И те, кто был заперт в камнях, чувствуя, что освобождение возможно, начали перемещаться ближе друг к другу и неподвластному Колдуну лесу, где свершилось бы обратное превращение. Чёрный Человечек, будучи внимательным и аккуратным, не мог этого не заметить. Каждое утро он отправлял кого-то оттащить камни обратно к замку. Никакие преграды не могли остановить Восьмерку, лишь медлительность препятствовала достижению их целей.

Но этой ночью, когда все оковы, что сдерживали их, пали, цель была достигнута. Человечек наблюдал, как восемь обнаженных фигур встают с земли и поднимаются в полный рост, раскачиваясь от слабости и непривычки. Многовековое прозябание в чужих землях не пошло им на пользу. Вот только они не погибнут в этом мире, что так жадно призывал их: впитывая ночь, они будут становиться сильнее. Впрочем, медленное выздоровление их не удовлетворит, Чёрный Человечек знал об этом. Есть способ вернуть их могущество быстро и в стократном объеме…

Что ж, теперь это забота крысы, которая шарит по ночам… маленькой черной крыски и ее лучезарного друга, прячущего опасную тайну ото всех, включая себя. Черный Человечек был на их стороне и даже отчасти им сочувствовал, но помогать не собирался. За свою протяженную жизнь он повидал столько игр, что окончательно утратил к ним интерес. К тому же он знал свой предел.

Он ступал совершенно бесшумно, перешагивая или обходя темные осколки замка и уцелевшие фрагменты стен. Под ногой хрустнул кристалл, матовый, хранящий чье-то ненужное имя; только этот хруст и нарушил беззвучие. На кристалл Человечек наступил умышленно.