Игра чёрными

 – Но помните: полная конспирация! Если он заподозрит вашу измену или заметит диктофон, нам с вами крупно не поздоровится.

 Понимающе кивнув, Карл встал с кресла. На ходу просматривая бумаги, Айро вышел из кабинета, дав какое-то указание Юберу.

 Зайдя к себе, Карл несколько минут посидел в кресле, обдумывая, что написать Крассу, чтобы он согласился на встречу. Шутка ли, использовать народные волнения и гибель людей для достижения своих планов? Это действительно грязная игра. Он должен за всё ответить!

 Конечно, правительство само виновато, что забыло о возможности массовых беспорядков. Общество слишком давно не устраивало ему хороших встрясок. Надо смотреть правде в глаза: вряд ли кого-то могут всерьёз испугать сетевые бойкоты и петиции. Детский лепет! Если нет реальной угрозы, любые слова можно в нужный момент пропустить мимо ушей.

 Долгие годы власть всерьёз реагировала на сетевые пустышки и приучила людей быть ленивыми. А те в свою очередь поверили, что пара щелчков по ссылкам является панацеей от всего на свете. Но когда-то это должно было закончиться. Странно, что сдвиг в сознании граждан так точно совпал с последними событиями. Удивителен даже не сам этот факт, а то, столько людей сразу вышло на улицы. Трудно поверить, что Фьюри организовал это один.

 Послание Крассу улетело, и потянулось ожидание ответа. Он никогда раньше не заставлял себя ждать, почему же сейчас медлит? Может, сидит на совещании?

 Карл ходил из угла в угол, пытаясь успокоить нервы. Работы было хоть отбавляй, но он просто не мог заставить себя что-либо делать. Куда подевались спокойные деньки? Вот же кашу заварил Сайтон, прикрываясь маской Красса! Но ничего, скоро всей этой неразберихе придёт конец. Зло должно быть наказано, и оно будет наказано!

 Экран моргнул, и на нём появилась пиктограмма входящего сообщения. Карл чуть ли не бегом бросился к монитору, открывая заветную страницу.

 «Встреча завтра утром в 6.00 в условном месте», – гласило послание. Карл выпрямился и вытянул руки вверх в победном жесте. Он плюхнулся в кресло и сделал на нём несколько оборотов: «Ваша песенка спета, господин Сайтон Красс. Кошка с мышкой поменялись местами».

 ***

 – Лёха! Не спишь?

 Алексей обернулся. Из люка высунулась лысая голова Данила.

 – Почему без фуражки? Ты куда её дел, дурик?

 – Да вот она, – недовольно пробурчал Данил, вынимая откуда-то фуражку и надевая на голову. – Жарко в ней, вот и снял.

 – Сержант поймает, будешь знать.

 – Ладно тебе ворчать. Я там внизу уже чуть со скуки не помер, сколько ещё осталось?

 – Полтора часа, – ответил Алексей, посмотрев на часы.

 Данил издал горестный вздох и поднялся по лестнице. Он подошёл к Алексею и облокотился руками о маленький подоконник. В смотровой вышке было темно. Луна клонилась к горизонту, а восток едва заметно светлел, окрашиваясь розовым.

 – Ну, что там видно-то? – спросил Данил.

 Алексей поднял к глазам бинокль и стал медленно водить им из стороны в сторону.

 – Ничего особого, – ответил он. – Всё спокойно.

 – А чего ты тогда тут торчишь? Здесь даже скучнее, чем внизу. Там хоть походить можно.

 – Есть такая штука, Даня, называется приказ. Слыхал?

 – Ох, – вздохнул Данил, – не понимаю я таких приказов. Нафига всю ночь стоять на посту, когда есть видеокамеры? По всему периметру же натыканы! Вчера, вон, Петруха нам ролик с них показывал, где два зайца гоняют друг за другом по полю. Мы ржали всем взводом.

 – Я не видел.

 – Лёх, пошли вниз, а? В подкидного сыграем.

 – Иди один, я тут останусь.

 Данил шумно выдохнул и шагнул к люку.

 – Погоди, – остановил его Алексей. – Глянь-ка.

 Он указал рукой направление и протянул сослуживцу бинокль. Данил поднёс его к глазам и долго смотрел вдаль.

 – Что вообще можно увидеть через эти стекляшки? – раздражённо спросил он. – Ты прям как из каменного века, ещё бы телескоп приволок! Есть же камеры…

 Данил сунул бинокль Алексею и одел большие, закрывающие пол лица визио-очки. Несколько минут он молчал, дистанционно шевеля камерами и переключая их в разные диапазоны излучения. Алексей ждал, наблюдая, как всё плотнее сжимаются губы у Данила. Наконец, тот снял очки и несколько раз моргнул, привыкая к темноте смотровой.

 – Хрень какая-то, – пробормотал он. – Ничего не видно.

 – В том-то и дело. Ты помнишь, что находится в той стороне?

 – Рынок, склады какие-то, домики…

 – Это всё фигня. Там всегда горело три фонаря, а сейчас их нет.

 – Может, перегорели?

 – Все три одновременно? Ладно, допустим. Но есть ещё кое-что.

 Алексей выкрутил на максимум ручку громкости направленного микрофона. Из динамика раздавались едва слышимые хрусты и шорохи. Данил взял наушник, прижал его к уху и замолчал, насупив брови.

 – Лёх, я не знаю, что это. Трава шуршит, наверное.

 – Ты лучше скажи, где лай собак? Там живёт старик Ляо, у него ж две псины. Помнишь, как они на нас кинулись, когда мы в патруле были?

 – Ага. Бестолковые, как и сам Ляо. Знаешь, что мне эти хрусты напоминают? Как будто колесо по щебёнке едет.

 Алексей ничего не ответил, вновь приставив бинокль к глазам. На несколько минут повисла напряжённая тишина. Один солдат вглядывался в необычно тёмный горизонт, а второй слушал ночные шорохи.

 – Ё-моё, – прошептал Алексей. – Даня, дуй вниз. Скажи командиру, чтоб поднимал танкистов! Кажись, китайцы подтягивают сюда пушки!

 – С чего это? – Данил опустил наушник.

 – Только что ствол мелькнул на фоне неба. Они погасили фонари, убрали собак и катят пушки вручную, чтобы не шуметь и не светиться в инфракрасном. Давай быстрее, иначе нам крышка!

 Данил застыл на пару секунд, переваривая услышанное, а затем шагнул к люку. Его шаги прогрохотали по железной лестнице и затихли вдали. Алексей неотрывно смотрел в бинокль, кусая от волнения губу: «Это явно передовой отряд, будут бить прямой наводкой. Основная артиллерия в тылу. Почему же Даня так долго?»