Игра Джеральда

Нет, этого просто не могло быть. Джесси перевела взгляд на плоское лицо, взирающее на нее с газетной вырезки, и подумала: «Я точно знаю, где ты находишься, выродок. Разве не так?»

Она это знала, но какая-то часть ее рассудка все равно настаивала, что это он — нет, не он, а оно, космический ковбой, жертва любви, — снова нанес ей визит. Существо это только и ждало, когда дом опустеет, и даже если она и снимет трубку с телефона, стоящего на письменном столе, то ответом ей будет только молчание, как и тогда в доме у озера в ту ночь.

«Твой друг Брендон может улыбаться, сколько ему угодно, но мы-то знаем правду, ведь так, Джесси?»

Джесси резко вскинула здоровую руку, сняла трубку телефона и поднесла ее к уху. Услышала обнадеживающий гудок. Положила трубку на место. Странная, мрачная улыбка играла на ее губах.

«Да, я точно знаю, где ты находишься, подонок. Что бы там вы ни думали, Хозяюшка и другие дамы, поселившиеся в моей голове, Сорванец и я знаем, что ты сидишь в камере городской тюрьмы — той, что находится в самом конце старого крыла, как сказал Брендон, чтобы остальные сидящие там же не могли добраться до тебя и задать тебе жару, прежде чем ты предстанешь перед судом присяжных. Мы еще не полностью избавились от тебя, но скоро так и будет. Я обещаю тебе это».

Джесси перевела глаза на экран монитора, и, хотя сонливое состояние, навеянное таблеткой и сэндвичем, давным-давно рассеялось, она ощущала напряжение в позвоночнике и абсолютное неверие в свою способность довести начатое дело до конца.

«Пора поговорить о Раймонде Эндрю Джуберте», — прочитала она написанное. Но пора ли? Сможет ли она? Она так устала. Конечно, ведь Джесси просидела за монитором почти весь день. Возможно, будет лучше, если она поднимется наверх и вздремнет. Лучше поздно, чем никогда. Она сможет внести напечатанное в память, восстановить содержание завтра утром, а потом продолжить работу…

Голос Сорванца остановил ее. Теперь этот голос появлялся очень редко, и Джесси внимательно прислушивалась к тому, что он говорит.

«Если ты решишь прервать работу сейчас, Джесси, то не утруждай себя и не заноси напечатанное в файл. Просто сотри все. Мы обе отлично знаем, что ты никогда больше не соберешься с духом, чтобы снова столкнуться лицом к лицу с Джубертом — это не так просто, как в письмах. Иногда требуется все мужество, чтобы написать о чем-то, ведь так? Позволить чему-то выйти из глубин твоего сознания и перенести его прямо на экран».

— Да, — пробормотала Джесси. — Очень много мужества.

Джесси затянулась сигаретой, но не докурила седо конца.

Она еще раз взглянула на газетные вырезки, потом посмотрела в окно. Снегопад давно уже прекратился, за окном сияло солнце, хотя это и не долго продлится — февраль в Мэне такой непостоянный.

— Так что ты там говоришь, Сорванец? — спросила Джесси у пустой комнаты. Она говорила тоном Элизабет Тейлор, который так нравился ей в детстве и доводил до бешенства ее мать. — Ну, что ж, может быть, мы продолжим?

Ответа не последовало, да он и не был нужен. Джесси склонилась вперед и снова привела курсор в движение. Она очень долго не отрывалась от своей работы даже для того, чтобы закурить сигарету.

37

«Пора поговорить о Раймонде Эндрю Джуберте. Это будет нелегко, но я постараюсь сделать все, что в моих силах. Так что налей себе еще чашечку кофе, дорогая, и, если у тебя под рукой бутылочка бренди, то пропусти рюмочку. Итак, часть третья.

Рядом со мной на письменном столе целая кипа газетных вырезок, но я знаю гораздо больше, чем написано в этих статьях, хотя я вообще сомневаюсь, чтобы кто-нибудь знал обо всем, что сделал Джуберт (включая и самого Джуберта), и это, возможно, благодарение господне. То, что написано в газетах, — это только отдельный намек на его деяния, а то, о чем там не упомянуто, может составить содержание самого ужасного ночного кошмара, да я и не хотела бы знать обо всем. То, чего нет в газетах, я узнала на прошлой неделе благодаря любезности странно спокойного и сдержанного Брендона Милхерона. Я попросила его приехать, как только связь между делом Джуберта и моим собственным стала настолько очевидной, что ее уже просто невозможно было игнорировать.

— Ты думаешь, это именно тот парень? — спросил Брендон. — Тот, который был с тобой в доме?

— Да, Брендон, я знаю, что это именно он, — ответила я.

Он вздохнул, с минуту разглядывая свои руки, потом снова посмотрел на меня — мы были в той же самой комнате, было девять часов утра, и теперь уже его лицо не скрывали тени.

— Я приношу тебе свои извинения, — произнес он. — Тогда я не поверил тебе…

— Я знаю, — ответила я, стараясь быть идеально вежливой.

— Но теперь я верю. Господи боже мой! Что бы ты хотела узнать, Джесси?

Я сделала глубокий вдох и сказала:

— Все, что тебе удастся выяснить.

Он захотел узнать, зачем мне все это:

— Если ты скажешь, что это твое дело, то я пойму, но ты просишь меня пересмотреть дело, считающееся фирмой закрытым. И, если кто-нибудь узнает, что я вынюхиваю для тебя сведения о Джуберте, вполне возможно, что…

— Что у тебя будут неприятности, — продолжила я. — Да, об этом я как-то не подумала.

— Вот именно, — согласился он, — но я не очень-то этого боюсь — я уже большой мальчик, и сам могу позаботиться о себе… по крайней мере, мне так кажется. Больше всего я волнуюсь за тебя, Джесс. Твое имя может опять появиться на первых страницах газет после той огромной работы, проделанной нами, чтобы все затихло как можно быстрее и как можно безболезненнее. Но и это не самое главное. Я имею в виду, что этот парень совершил самые ужасные криминальные преступления в нашем штате за все время начиная со второй мировой войны. Это настолько ужасно, и я не думаю, что тебе стоит лезть в самый эпицентр событий без достаточных для того оснований. — Он нервно рассмеялся. — Черт, я не должен подставлять тебя без достаточно веских причин.

Я встала, подошла к нему и взяла его за руку.

— Я и сама не знаю, зачем, — ответила я, — но мне кажется, могу объяснить тебе, почему… достаточно ли будет тебе этого для начала?

Он нежно положил свою руку на мою и кивнул головой.

— Существует три причины, — сказала я. — Во-первых, мне необходимо знать, что он существует на самом деле. Во-вторых, мне нужно знать, что все его действия происходили на самом деле. В-третьих, я должна быть уверена, что, проснувшись, больше никогда не увижу его стоящим в моей спальне.