Игра Канарейки

Не хотелось ни о чём думать, рассуждать, наблюдать беззаботно весёлых «кабанов» и сдержанно тоскующую Канарейку. Всё это было невмоготу и вместе с тем уже столько раз пройдено, что делалось не только тоскливо, но и скучно.

Каменное сердце значительно уменьшило спектр эмоций, которые мог испытывать Ольгерд фон Эверек.

Так сам он себе говорил.

Впрочем, судя по всему, в этот спектр всё-таки входило искреннее удивление, потому что не совсем понятно, как можно иначе отреагировать на вывернувшую из леса кобылу, везущую уже знакомого атаману гнома Биттергельда и самого императора Нильфгаарда. Гном бранил Белое Пламя, Пляшущее на Курганах Врагов, самыми изощрёнными словами, а Его Величество нервно и неумело подгонял кобылу, строя при этом такое удивлённое лицо, какое ни у одного императора в жизни не получилось бы.

– Какой у тебя голубокровный эскорт, – усмехнулся атаман, поравнявшись с кобылой гнома.

– Какой, блядь, есть, – выдохнул Биттергельд. – И тебе доброго здравия…

Гном с усилием проглотил слово «приблуда».

– Нашёл что-нибудь, гном?

– Да, человек, – проворчал Биттергельд. – В первый и последний раз в жизни рад видеть твою рыжую рожу. Всё никак разобраться не могу, где ваша халупа.

– Может, Биттергельд, ты познакомишь меня с этим милсдарем? – неловко улыбнулся император, мгновенно теряя весь величественный флёр и военную осанку.

Ольгерд взглянул на него. Он был, конечно, довольно сильно похож на Эмгыра вар Эмрейса, но вблизи всё-таки можно было заметить, что глаза явно больше человеческих, а волосы лежали так чётко, волосок к волоску, чтобы прикрыть уши.

– Пошёл бы ты нахуй, твоё императорское величество! Нас из-за тебя чуть нильфский патруль не проткнул болтом.

– Они поверили и пропустили, попрошу! – искренне возмутился Эмгыр. – Ты правильно выбрал, Бит, что позвал меня. Я-то знаю, как оставаться незамеченным.

– А ты – Элихаль? – спросил Ольгерд.

Эльф-император внимательно посмотрел на атамана, потирая подбородок, щёлкнул пальцами.

– А ты, значит, тот господин, который ходил с Кариной на свадьбу?

– С платьем ты мне удружил, если бы это была не Канарейка, – усмехнулся Ольгерд.

Элихаль наградил атамана таким взглядом, будто это была их с эльфкой свадьба.

– А что она с ним сделала?

– Надела под низ рубаху, – выдохнул атаман.

Элихаль нахмурился, покачал головой.

– Ты не говорил, что господин фон Эверек тоже здесь замешан, – сказал эльф Биттрегельду. Тот прыснул:

– У Карины все неприятности начались, как только она с этим типом связалась.

– А так у неё никогда не было неприятностей? – рассмеялся Элихаль. – Ну конечно! Жила наша девочка праведной и тихой жизнью, молилась Праматери три раза в день.

– Таких проблем не было, – буркнул всё ещё недовольный гном.

– Ты просто, мой дорогой, не прятал её от двух патрулей нильфской стражи и трёх – реданской в бадье с водой.

– Не хочу больше ничего слышать! – воскликнул гном.

Пока Ольгерд вёл гнома и императора нильфгаардской империи к дому «кабанов», вполуха слушая беззлобную перебранку этих двоих, он подумал, что Канарейка имела какую-то сверхъестественную тягу к разного рода уродам. Имея в виду, конечно же, и себя в том числе.

Компания, сидевшая за столом, из просто разношёрстной превратилась в совершенно дикую. Эльфка-убийца, бессмертный атаман, гном-матершинник с пачкой пергамента, седой ведьмак и завершавший экспозицию император Нильфгаарда Эмгыр вар Эмрейс.

Канарейка искренне обрадовалась и гному, и эльфу, но от наряда последнего её бросило в полуистерический хохот, приправленный ворохом банальных колкостей. Элихаль в ответ на это пытался шутить на тему того, за каким занятием её застали приехавшие путники.

Пару дней назад «кабаны» на кромке близлежащего леса обнаружили разбитую телегу, нагруженную виноградом. Эльза, заявив, что не пропадать же добру, сказала забрать виноград и объявила, что попробует сделать из него вино. Почётная должность давителя винограда досталась Канарейке. Именно за этим занятием, в длинной рубахе, подвязанной на бёдрах, по колено в винограде, Биттергельд, Элихаль и Ольгерд и застали её перед домом. Под взглядом атамана все «кабаны», с удовольствием и похабными улыбочками наблюдавшие за этим действом из-за углов и ставень, быстро растворились и вернулись к своим делам, а сама Канарейка, решив, что уж кого-кого, а этих троих стесняться бессмысленно, так и выскочила из бадьи, бросившись обнимать эльфа и гнома.

И теперь Канарейка сидела за столом всё в той же рубахе, только надев под неё ещё и какую-то дурацкую юбку. А то её внешний вид не располагал к серьёзным беседам.

Виноградом несло так сильно, что ведьмак толкнул ставни окна наружу.

– Что ты нашёл? – нетерпеливо спросила Канарейка, обращаясь к Биттрегельду, неторопливо раскладывающему листы пергамента по столу.

– Что хера этого зовут Сэимус аэп Тальесин. Знаешь такого?

Канарейка задумалась.

– Нет…

– А у него на тебя зуб. Большой, кровавый и дорогой. И, как заведено у всех чёрных, долг нашему банку в десять тысяч новиградских крон. Видимо, на твою поимку. Большая часть снята, остатки – всё равно охуеть, какие большие – переведены вчера на счёт маленькой конторы по продаже билетов.

– Где она?! – воскликнула Канарейка.

– Угомонись, – серьёзно сказал Биттергельд. – Из писем, которые ведьмак нашёл в пещере, понятно, что Орден он купил, нанял его, чтобы тебя поймать.

– Учитывая, сколько он потратил на это денег… – протянул атаман. – Это бессмысленно. Канарейка столько не стоит.

– Проверял? – ухмыльнулась эльфка.

– Гончие висят на каждом углу, а читать я умею.

– То есть его мотивов мы не знаем, – подытожил ведьмак.

– Да, – кивнул гном. – Он был в сговоре с Орденом – Канарейку должны были поймать и отвести в деревню под стенами Новиграда. Всё это время сам Сэимус был в Оксенфурте, оттуда и выслал последнее письмо с датой и местом встречи.

– Которое мы перехватили у гонца прямо в лесу, – добавил Геральт.

– Меня должны были поймать как раз тогда, пятого Блатхе. У хижины травника под Оксенфуртом.

– Но мы их перебили… – протянул ведьмак.

– И нильф никуда не уехал, – включился Элихаль. – Как он понял, что ему не нужно ехать на встречу под Новиград?

– Так и понял, – произнёс атаман. – Ограбление состоялось, весь Оксенфурт слышал той ночью.

– Этот Сэимус информирован лучше, чем нам хотелось бы, – Геральт нахмурился. Запах винограда всё никак не давал ему покоя.

– Он до сих пор где-то здесь! – воскликнула Канарейка. – Вчера он точно был в Оксенфурте, у нас ещё есть время его догнать! Если он взял билеты на корабль, он может успеть смыться!

– Из Оксенфурта возят только товар. А пассажирские судна из Новиграда ближайшие сутки не пойдут. – В оконном проёме появилась Эльза. Она ухмыльнулась как-то криво, поймав взгляд Ольгерда. Не могла понять, что он означает. – Матросы устроили басту, а потом нажрались как свиньи. Капитаны или набирают новых, или ждут, пока старые протрезвеют.