Игра на чужом поле

Но уехать сразу не получилось — прибыла Марта, и вовремя. Я обнял подругу, притянув ближе, и шепнул, чтобы про выигрыш она пока молчала.

— Нехилая машинка, — протянул Колян, внимательно осматривая средство передвижения Марты.

Он пока не понял, кто эта эффектная девушка и почему я с ней так любезен. Видимо, решил, что это просто какая-то местная красотка. Но развивать тему не стал, просто пожал плечами, демонстрируя, что ему всё равно. Даже не возражал против того, чтобы я пересел в машину Марты.

Клуб, а точнее, секция бокса — у нас бы это так называлось, — располагался в гимназии, где учились Хокон и Марта. Нам повезло: тренер, высокий седовласый дедок лет под шестьдесят, как раз собирался уходить. Несмотря на возраст, держался он подтянуто и уверенно, словно готов был выйти на ринг хоть сейчас. В секции работали ещё два тренера, и как раз шло занятие у младшей группы, где детишки старательно отрабатывали удары. Но я решил, что разговаривать все же лучше лично с руководителем.

— Не думал, что когда-то буду пожимать руку олимпийскому чемпиону, — с улыбкой произнес дед Йонас, так он просил себя называть, показывая свои владения. Скромные комнатки для тренеров — без излишеств, но со всем необходимым. Общая раздевалка, как у нас в обычных спортзалах, и, наконец, просторный боксёрский зал. Тут уже было чем гордиться: стенка для упражнений, пара мешков для отработки ударов, ринг — всё выглядело новым. А ведь король молодец — вложился в спортивное оборудование и продолжает финансировать клубы. Да ещё и число таких клубов растёт, как выяснилось!

А вот уровень подготовки детей откровенно разочаровал. Вон тот пухлый мальчишка с красным лицом — его «двоечка» больше похожа на попытку отогнать комара. А этот долговязый очкарик и вовсе выглядит больше шахматистом, чем боксером. Они старательно повторяли удары за тренером, но, увы, без малейшего намёка на технику. Детишкам лет по двенадцать, и, возможно, кто-то из старших и демонстрирует приличный уровень, но мне это пока увидеть не удалось. Скукота, да и только.

Но раз уж назвался груздём…

Разделся, переобулся в кроссовки, благо сумка с формой была при мне, и подошёл к мешку. Несколько мощных серий ударов с громкими хлопками сразу привлекли внимание ребят. Пацаны оживились, переглядываясь, а когда тренер представил меня, их глаза загорелись неподдельным энтузиазмом.

Что ж, раз такая воодушевлённая публика собралась, надо что-то показать. Начал с основ. Правильная стойка — объяснил, показал, поправил у каждого из дюжины ребят. Дальше — работа ног: подшаги, прыжки на носках, челночные движения, уходы с нырком, перемещения по кругу.

Как ни странно, лучше всех с движениями справлялся худой очкарик. Его лёгкость и внимание к деталям приятно удивили. Я даже имя спросил у парня и, одобрительно похлопав его по плечу, заставил остальных откровенно позавидовать подростку.

Я так увлёкся процессом, что не заметил, что в зале за моими движениями следили не только дети. Оказалось, в сторонке стояла уже вполне взрослая и довольно симпатичная девушка с камерой. Щёлк-щёлк — она не отрывалась от процесса фотографирования, сосредоточенно ловя кадры. Её внимательный взгляд оценивал не только мою технику, но и… что-то ещё. Стоящая рядом Марта на фотографа поглядывала с таким довольством, что я понял: вот она «закадычная» подруга принцессы!

А ведь ничего так девчушка! Не ожидал, что мой тип лица может вызвать такой неподдельный интерес у норвежских барышень.

Николай активно переводил мои команды, а потом, когда я предложил детворе задать вопросы, взял на себя роль ассистента и в этой части. Всё шло как по маслу: Колян выглядел довольным, дети тоже, Марта буквально сияла, а тут ещё в зал влетел Хокон. У него в это время, наверное, шли занятия, и, похоже, он решил сделать перерыв. Хлопнув Марту по спине, он дружелюбно поздоровался со мной, а потом, заметив мешок, без лишних слов изобразил двоечку. Удар у него, кстати, оказался весьма правильным — парень явно имел практику.

Николай заметно напрягся, переводя взгляд с Хокона на меня, и стало понятно, что кронпринца Норвегии он узнал. Мой переводчик прищурился, его взгляд переключился на Марту, потом на девушку с камерой… И тут, похоже, в голове парня сложился пазл: лицо стало удивлённым, глаза чуть округлились. Он даже рот приоткрыл, позабыв перевести мой очередной ответ детям.

А ты, брат, думал, мы тут мышей не ловим? Ха! Пятьдесят тысяч крон? Да свои отдам, если надо!

С наглядной агитацией в этом зале реально было плохо: голые стены, ни плакатов, ни даже фотографий местных чемпионов. Решил оставить клубу свои перчатки. Как только объявил об этом, зал взорвался восторженными воплями, такими громкими, что казалось, стены рухнут. Эти перчатки я прихватил из запасных, специально на случай чего-то подобного. Да, они изрядно пошорканные, но именно в этом их фишка. Новенькие можно в магазине купить, а такие, потрёпанные, несут свою историю. Сразу видно: эти перчатки побили немало морд, причём вот буквально вчера одну норвежскую…

Неожиданно в зал ворвалась разъяренная фурия лет сорока, стильно и дорого одетая в брючный костюм. Дамочка, сверкая бриллиантами в серёжках и массивном колье, почему-то тыкала наманикюренным пальчиком в мою сторону и что-то громко вопрошала на норвежском. В другой руке у неё был сотовый телефон — а это в Норвегии сейчас роскошь. И вообще, всё во внешнем виде незваной гостьи кричало: я не из тех, кто терпит отказ.

Фотограф, явно привыкшая к таким сценам, спокойно щёлкнула меня ещё раз и, пожав плечами, произнесла:

— Я, мамма — де ар хам!

Слова прозвучали как приговор.

— Кто хам? — я на всякий случай сделал шаг за подростка-толстяка, ведь гостья была очень убедительная в своей ярости и направлялась прямо ко мне.

— Она сказала: «да, мама — это он», — перевел Николай, явно не понимая причину волны злобы и ненависти, исходящую от незнакомки. Да и я её не понимал.

— Чё надо? — с опаской спросил я, но ответа не дождался: дама рванула на меня, как разъярённая тигрица. Удар когтями по морде был бы неизбежен, если бы я не был олимпийским чемпионом по боксу. Нырнув под круговой удар дамочки, я почувствовал, как её маникюр свистнул где-то в районе моего уха.

— Спроси, что этой дуре надо! — в шоке выкрикнул я Коляну, отходя назад.

— Хва виль ду, дин тоске?! — запальчиво закричал Колян, стараясь заслонить меня своим худощавым телом. Всё-таки мы, советские, своих в беде не бросаем!

Но он зря перевёл мой вопрос дословно.

— Хва са ду, рассэр?! («Что ты сказал, русский?!») — дама тут же переключилась на него и манула когтистой рукой ещё раз!

Николай, увы, не обладал моей ловкостью, и на его щеке тут же расцвели три ровные, глубокие царапины. Мне стало реально страшно: дама явно не собиралась останавливаться, а бить её я не мог — всё-таки женщина. И что делать?

Поцарапанный переводчик разом прекратил свои героические попытки по моему спасению и быстро отскочил за мою спину в испуге. И старик, местный глава, и тренеры, которые вели занятия, тоже испуганно шарахнулись, не пытаясь защитить знаменитого гостя, чьё имя носил их клуб. Короче, всё были в шоке, кроме детей. Пацанва она и в Норвегии пацанва. Мальчишки вместо страха проявили неожиданную смелость: щуплый очкарик рванул к толстяку, чтобы объединиться для защиты своего спортивного кумира.

Но спасла меня любовь норвежской принцессы. Марта, опомнившись, заступила дорогу фурии и на повышенных тонах принялась с ней общаться. При этом глаза моей подруги сверкали не хуже бриллиантов на шее у дамочки, а в голосе чувствовалась нотка королевского гнева.