Игра на чужом поле

— «Это спорт! Тут всё бывает», — тяжело дыша переводил Николай, показывая высокую психологическую устойчивость. Вот она, советская закалка! Не медведь же лапой двинул, а всего лишь слабая… гм-м женщина.

— А она что отвечает? — шепчу я.

— «Он покалечил моего сына! Чудовище! » — послушно переводит Колян.

Марта, не давая когтям, которым бы позавидовал сам Фредди Крюгер, пролить и мою кровь, наконец, прояснила ситуацию:

— Это мама твоего вчерашнего соперника. А это его сестра.

Тут в зале возник ещё один персонаж — водила Марты, и в руках у него тоже был сотовый кирпич. Йоханссон остановился в дверях и торжественным тоном что-то громко объявил.

— А? — не понял я, хотя все остальные поняли прекрасно и замерли как по команде.

— «Госпожа Марта, телефонный звонок! Его величество король Улаф пятый на проводе!» — опять отличился переводчик и добавил уже явно от себя: — Да ну нах…! Что, правда?

Глава 17

Сказанное Йохансоном было услышано всеми участниками конфликта, а также воздержавшимися. Король! Тем более и Хокона, и Марту в гимназии знали, а значит, понимали, что в теории король мог и звонить по сотовому внучке. «Да он старый, и, может, с техникой не дружит, но это же наш король!» — примерно такие мысли, я думаю, вертелись в головах норвежских граждан.

Что думал Колян, я уже слышал. Даже свирепая мама побитого мною боксёра остановилась на мгновение, но этого мига хватило и тренерам, и господину Йонасу, чтобы осмыслить происходящее и сделать единственно верный шаг. Встать на мою защиту, разумеется. Тётка, внезапно оказавшись одна против троих соотечественников, да ещё с явной поддержкой двух русских, в драку больше не кидалась. А тут ещё Николай перевёл фразу брата Марты, сказанную девушке-фотографу:

— «Я сейчас полицию вызову! Успокой свою мамашу!»

Хокон хоть и не лез меня заслонять своим пока ещё довольно тщедушным телом и, уверен, понимал, что угрозы никакой нет, но в стороне не остался. Малорик!

Мамаша же теперь кричала не столько на меня, сколько на тренеров.

— «Да он покалечил моего ребёнка! Чертов русский! Мальчик в больнице!» — обрывками переводил Колян. То ли боялся передать накал эмоций, то ли просто старался, чтобы я понял суть, а не поток слов. А может, всему виной была его исцарапанная физиономия.

Тем временем Марта, уже совершенно серьёзно, сделала шаг вперёд и…

Девушка встала в неумелую, но боксёрскую стойку, как бы подчеркивая, что своего Штыбу она бить не даст. Разве что сама… потом, если будет за что.

Да что за глупости в башку лезут!

— Щёлк, щёлк, — сестрица боксёра, очевидно, тоже местная гимназистка, продолжала фотографировать меня с остервенением папарацци. Ну точно компромата для газет наделает!

Но и эту проблему снова решила моя возлюбленная. В этот момент я, наверное, впервые по-настоящему осознал её чувства ко мне — не просто симпатию или увлечение, а нечто гораздо более серьёзное. Марта, сделав пару шагов, выхватила фотоаппарат, может, и дорогой, кстати, и раскрутив его за ремень, как пращу, впечатала в пол, заставляя аппарат, жалобно звякнув, разлететься осколками по спортзалу.

— «Она разбила мой фотоаппарат!» — перевёл вопль девицы Николай.

Марта тут же парировала, изобразив святую невинность:

— «Сама уронила, я даже пальцем не трогала!»

И, как бы сразу опровергая себя, девушка наступила каблуком сапога на разбитый девайс с возгласом «Ой, тут что-то валяется!», окончательно доломав его.

— Вы свидетели! — торжествующе провозгласила тётка, поворачиваясь к тренерам и господину Йонасу.

— «Мы ничего не видели!» — озвучил наглое враньё боксёров Николай.

— Да, дедушка! — Марта, наконец, соизволила взять сотовый.

Верный Йоханссон как бы между прочим встал между ней и парочкой родственников недобитого норвежского боксёра. До гордого звания «шкаф» водитель если и не дотягивал, то самую малость, а зная парня, я был уверен — Марте ничего не угрожает.

Пока принцесса что-то щебетала в трубку на своём родном, поглядывая на уже остывшую мамашу, я ещё раз попытался поговорить с теткой. Но, увы, никаких других языков она не знала, а представитель «Советского спорта» ретировался под предлогом обработать свои раны. В общем, скомканное получилось мероприятие. Интересно, что по этому поводу напишут местные газеты? Ведь детишки молчать не станут и с удовольствием расскажут всё. Родителям, уж точно.

Совместными усилиями нам удалось утихомирить разъярённую драконицу. Правда, без моего участия — в основном отличились Марта с Йонасом. На прощание моя милая что-то тихо шепнула дамочке. Что именно — я, конечно, не понял, но тетка заметно поскучнела, буркнула что-то себе под нос и, пообещав немедленно отправиться в федерацию, исчезла так же стремительно, как и появилась.

Кстати, со слов Йонаса, её сын сейчас вовсе не при смерти в больнице, а именно там, в федерации, — дожидается меня для совместного фото!

— Знаешь, это сейчас вовсе не дедушка звонил! — шепнула мне в машине Марта по пути в федерацию. — Это Йоханссон так соврал! А я просто подыграла ему. Хотела, чтобы Александра понервничала! — усмехнулась подруга и добавила: — Я и не знала, что ты дрался с её братом! Фамилия мне ничего не сказала — Хансенов у нас… как Ивановых у вас.

— А кто так вовремя позвонил? — спросил я, решив не терзать Йоханссона вопросами. И так было понятно, что он соврал из лучших побуждений.

— Да твой Мирослав! — с улыбкой сообщила Марта. — Он уже прилетел в страну, и мы договорились встретиться через два часа.

— Ты погоди, у меня ещё дела в федерации важные, — ответил я, не спеша рассказывать подруге о своей роли «толкача». Вместо этого поделился планами: — Думаю, стоит поддержать местные детские клубы. Вернее, это ты станешь спонсором. Продашь часть моих акций и внесёшь средства уже от себя.

— Этого не нужно, — подумав, сказала подруга и загадочно добавила: — У меня есть кандидаты на эту роль!

В федерации, в небольшом зале, довольно скудно обставленном, нас уже ждали… Нет, не нокаутированный боксёр — и его счастье, ибо я пока на него зол, а уж как зол Колян… Ждали нас журналисты и местные функционеры. Два сухопарых дяди из федерации — лысый и кучерявый, один розовощёкий невысокий пухляш и фигуристая (не меньше тройки) симпатичная рыжая молодуха, с такими пухлыми губами, что в будущем я бы точно заподозрил её в пластической операции. Ну не рождаются с такими…

С недоумением покосившись на свежие царапины на лице Николая, и с пониманием на мой уже цветущий фингал (похоже, девица решила, что я получил его на ринге), молодая пигалица с диктофоном на ломаном русском задала мне неожиданный вопрос:

— Во вчерашнем «Советском спорте» на первой странице вышла статья… про допинг в Сеуле, — девушка потрясла газеткой в руках. — А как вы сталкивались с допингом? Может быть, ваши тренеры заставляли его принимать? Или хотя бы слышали о таком? Просто в статье написано, что это якобы проблема только капиталистических стран. Мол, совести у принимающих допинг нет.