Игра на двоих

— Значит, решила на собственной шкурке узнать, что случается с Победителями?

— Почти. Пока ограничилась лишь званием трибута. И решение явно приняли за меня.

Ментор невесело улыбнулся.

— Так было со всеми нами: Капитолию не очень-то интересно наше мнение.

— Да, я заметила, — на этот раз усмехнулась я.

Хеймитч продолжал все так же внимательно смотреть на меня, то ли ожидая продолжения фразы, то ли, как и я, вспоминая день нашего «знакомства».

Мне и раньше случалось видеть его в Дистрикте. Как правило, он приходил в Котел за очередной порцией спиртного, а я — с добычей, которую хотела обменять на предметы первой необходимости. От родителей я знала, что он — единственный победитель Игр из Двенадцатого, бессменный наставник для наших трибутов, а от одноклассников — что любитель выпить и затеять драку, стоит кому-нибудь сказать ему хоть слово против, а также просто пропащая душа, не заслуживающая ничего, кроме презрения и жалости. Взрослые Хеймитча не любили, дети — не любили и боялись и всячески это демонстрировали. Не понимаю только, как его не разорвали на куски родители, чьих детей он готовил к Играм и которых благополучно убили в первые же минуты битвы.

Некоторое время я наблюдала за ним, стараясь понять, что могло привести его к столь странному для Победителя образу жизни. И чем дальше, тем больше вопросов у меня возникало, однако я не отваживалась задать их ни тем, кто видел сезон с его участием, ни родителям. В тот день, год назад, я зашла в Котел, чтобы продать пойманную рыбу и узнать у местных торговцев последние новости. Хеймитч уже был там — сидел за одним из длинных деревянных столов, держа в руках пустой стакан, и о чем-то тихо переговаривался с незнакомым мне мужчиной.

На выходе из Котла меня окликнула стоящая в стороне компания знакомых парней и девушек. Пару минут мы поговорили на отвлеченные темы, однако вскоре разговор зашел о Хеймитче и его недавней выходке: на днях он подрался с главой миротворцев. Только если вы думаете, что все его поддержали, то сильно ошибаетесь. Миротворцев у нас тоже не любят, но ненависть и отвращение к ментору, видимо, оказались сильнее: Дария представили бедным и несчастным, который просто оказался не в то время и не в том месте и попался сумасшедшему пьянице под руку.

И тут, выслушав очередную порцию оскорблений в его адрес, я не выдержала.

— Может, вам не стоило бы так говорить о нем?

Вся компания дружно уставилась на меня.

— Ты его защищаешь?

— Нет, мне просто надоели разговоры в подобном тоне. Посмотрела бы я на вас после Голодных Игр! Вы даже не знаете наверняка, что с ним случилось, что заставило его стать таким, но почему-то считаете себя вправе осуждать его. Как-то неправильно, не находите?

— Со мной бы никогда такого не случилось! — самодовольно заявил Джейк. — А Хеймитч слишком слаб для всего этого. Как он вообще смог победить?

— Не случилось бы? Уверен? Пережить Голодные Игры, а затем из года в год готовить детей к неминуемой смерти? Хотя ты же у нас особенный, получаешь удовольствие от страданий и боли других …

А вот это Джейку не понравилось. Он подошел ко мне вплотную; на лице застыло каменное выражение. Я не отступила ни на шаг, хотя находиться рядом с ним было совсем не приятно.

— Ты что-то сказала? А ну-ка, повтори!

— У тебя плохо со слухом? Или не доходит с первого раза? Повторяю для идиотов: оставь уже Хеймитча в покое и следи за собой! Стань добровольцем, вернись победителем, тренируй малолетних убийц, вот тогда и раскрывай рот!

Вместо того, чтобы наброситься на меня, Джейк отчего-то молчал и смотрел поверх моей головы. Вдруг он отошел на пару шагов назад; остальные повторили его движение. Они уже не пытались скрыть охвативший их страх, и спустя какие-то две секунды я осталась на улице одна. Хотя нет, не одна. И было понятно, кто составил мне компанию. Спиной почувствовав прожигающий насквозь взгляд, я развернулась и встретилась глазами с Хеймитчем.

Я еще не встречала человека, от которого бы исходило столь явное ощущение опасности и силы. Даже профи из Первого и Второго, участвовавшие в прошлых сезонах Игр, не вызывали у меня подобного впечатления. Эбернети — совсем другое дело. Рядом с ним чувствуешь себя словно в клетке с тигром, который в любую минуту может броситься на тебя. Но если других это отталкивает, то меня — привлекает: мне всегда нравилось рисковать. Наравне с опасностью я ощущаю странную уверенность: пока эта сила со мной, ничего страшного не случится. Она не только не тронет меня, но и защитит от всего, что может причинить мне вред. За всю свою жизнь я ни разу не чувствовала себя в полной безопасности. До этого момента. Это и странно, и приятно. Необычные ощущения.

Минут пять мы просто стояли и смотрели друг на друга. Сначала темно-серые глаза выражали недоверие и настороженность, которые затем сменились … любопытством и удивлением? Странно. Он будто пытался прочитать в моем взгляде что-то, чего там и в помине не было.

— Как интересно, — судя по голосу, ментор в кои-то веки был трезв (очень вовремя), — меня, победителя Голодных Игр, защищает девчонка … Как-то необычно, ты не находишь? — протянул Хеймитч, подражая моему ледяному тону. Получалось неплохо.

— Все когда-нибудь случается в первый раз, — фыркнула я, вновь обретя голос.

— Верно. — кивнул мужчина. — И все же это должно меня задеть, как считаешь?

— Не хотела тебя обидеть.

— У тебя бы при всем желании это не получилось, — смеется Эбернети.

Вдруг он резко разворачивается, покрывает разделяющее нас расстояние одним мощным прыжком и оказывается у меня за спиной.

— Значит, хочешь узнать, что сделало меня таким, какой я сейчас? И что произошло на тех Играх?

— Хотела лишь проверить, верны ли мои догадки, и так ли ты прост, как кажется на первый взгляд … — дерзко отвечаю я, но не поворачиваюсь к нему, а смотрю перед собой.

Тогда Хеймитч наклоняется ко мне сзади и еле слышно шепчет, обжигая мое ухо горячим дыханием:

— Если однажды тебе не повезет на церемонии Жатвы, а я к тому времени все еще буду ментором, то я расскажу о том, что случается с Победителями после Игр.

— Договорились, — усмехаюсь я. — Ради столь захватывающей истории можно даже вызваться добровольцем!

— Любопытство сгубило кошку, помни об этом. Хотя решать тебе …

С этими словами он исчезает, словно растворяясь в опустившихся на город сумерках. Я же еще долго не двигаюсь с места, стараясь удержать то чувство защиты, которое внушило мне его присутствие, но вскоре понимаю, что вновь осталась наедине со своими мыслями и страхами. И спешу домой.

Вынырнув из собственных воспоминаний, понимаю, что прошло уже несколько минут, а мы с ментором так и продолжаем смотреть друг на друга. Наш зрительный контакт прерывает шумное появление Эффи и Джейка.

— Я ищу ее по всем вагонам, а она уже здесь! Когда ты только успела найти столовую?

— У меня неплохие навыки ориентирования на местности.

Бряк фыркает и располагается в кресле, Джейк, явно стараясь держаться от меня подальше, садится за стол, Хеймитч смеется. Слуги подают ужин. Я хочу немного расспросить наших наставников, но Эффи сразу же заявляет: «Все разговоры завтра! Сегодня вы должны отдохнуть, набраться сил и подготовиться к прибытию в Капитолий!». Замолкаю и стараюсь сосредоточиться на еде. Получается плохо: у меня нет аппетита. Краем глаза замечаю хмурые взгляды Джейка. Не дожидаясь десерта, устраиваюсь в кресле и отворачиваюсь к окну. Мысли о доме, семье и собственном будущем не заставляют себя ждать.