Игра с джокером

Возвращаюсь я домой, поздно уже, совсем темно, и мороз злющий. Подхожу к подъезду, захожу, поднимаюсь по лестнице - и, не успел ключи достать, как неприятный такой холодок по спине, чую, рядом со мной кто-то есть, прямо сзади. Был бы у меня пистолет - я бы за долю секунды успел выхватить и шугануть негодяя, но пистолет так и лежит в мусорном ведре. А без пистолета я что - хромой старик, да ещё после директорской водки обалдевший. И так я после неё с большим напряжением туда и обратно в больницу таскался хорошо, такой мороз, что почти все повыветрил и меня встряхнул, по жаре я вообще раскис бы так, что двух шагов не прошел бы.

В общем, втянул я голову в плечи, удара жду. Вот, думаю, и пришел тебе, Григорьич, конец. Видно, за эти дни - особенно за сегодня - ты какое-то осиное гнездо излишне старательно расшевелил, по дурости своей, и будешь ты теперь валяться тут, пока соседи не обнаружат, и ни с кем ты не поквитаешься за обиду близких, и смерть твоя ненужной и незамеченной пройдет.

И вот ведь что интересно - мыслей много, а мелькают они с такой скоростью, что все успеваешь передумать в такие секунды, когда впечатление, что с жизнью прощаешься.

Но удара в тот момент не последовало.

– Здорово, дед, - говорит густой голос.

Я поворачиваюсь медленно... И... И..."

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Андрей Хованцев не спеша брел по морозцу. Было полчетвертого - как раз успеет к обеду, и увидит племянника, впервые за много лет. "Словно заново познакомлюсь!" - хмыкнул Андрей.

Ему было о чем подумать. Кроме тех соображений, которые он высказал полковнику, имелось ещё одно - о котором Андрей вслух ни словом не обмолвился, но которое тоже могло значить очень многое. И которое, скорей всего, было понятно полковнику не меньше, чем Андрею. Слишком понятно, чтобы дополнительно о нем говорить. А с другой стороны, слишком зыбкое, чтобы уделять ему время.

Почему после отсидки Гузкин не вернулся в родные места?

Как ни крути, он был "бытовушником", ведь убийство-то он совершил на бытовой почве любви и ревности, все его связи были в этих краях, вся шпана, которая ему поклонялась, и которая даже после семи лет отсидки встретила бы его - тем более встретила бы!
– как признанного лидера. Все до единой завязки его жизни сходились в одну точку... Это "воры в законе" и преступники некоторых других категорий после отсидки могут рвануть в любую точку России, где, по их мнению их лучше примут или где они с наибольшим успехом затеют очередное "дельце". Но такие, как Гузкин, практически всегда возвращаются в родные места - если только нет исключительных обстоятельств.

Какие это могли быть исключительные обстоятельства?

Не надо забывать, что Гузкин сел ещё в советское время. Тогда действовал закон, сейчас отмененный, что "сидельца" можно было лишить прописки и права на жилплощадь, по заявлению родственников или соседей по коммуналке, не желающих жить с вернувшимся уголовником. Тогда, по возвращении из лагерей, человеку должны были предоставить социальный минимум жилой площади в каком-нибудь другом месте - порой в другом городе или населенном пункте.

Но для того, чтобы услышать "ты здесь больше не живешь", Гузкин все равно сначала должен был бы вернуться в родные места.

А вернувшись, на стал бы смиряться с "несправедливостью". Судя по его характеру, скорей всего поселился бы у кого-нибудь из своих дружков и постарался бы "отомстить" тем, кто выставил его из дома.

И вообще, если бы было заявление о том, чтобы лишить Гузкина прописки, полковник бы об этом знал - и рассказал бы Андрею. Не был бы полковник "без понятия", куда девался Гузкин.

То есть, этот вариант отпадает.

Какие ещё могли быть особые обстоятельства?

Как Андрей ни ломал голову, ему приходило на ум лишь одно объяснение: какие-то могучие силы взялись отмазывать Гузкина от самого сурового приговора - и даже наняли для него лучшего адвоката - выдвинув встречное условие, что после освобождения Гузкин не вернется в родные края. Что для него заранее будет готово какое-то другое место жительства - где-то далеко от Самары - куда он приедет со справкой об освобождении и пропишется там.

Но если ему выдвинули такое условие - значит, для чего-то оно было необходимо. Выгодно и нужно кому-то.

Кому?

Об этом обязан знать адвокат. Ведь только адвокат мог передать это условие Гузкину. А значит, отлично представлять, кто его выдвигает и почему.

И выдвигал его кто-то не слабый - раз Гузкин не решился его нарушить. И не вернулся, наплевав на него, в родные края, чтобы опять верховодить местным отребьем и чувствовать себя королем.

Конечно, объяснение исчезновению Гузкина может быть самым простым и банальным. Загнулся в лагерях, например.

Но в любом случае порасспрашивать адвоката стоит. Для собственного спокойствия: чтобы знать потом, что ты снял все неясности.

Занятый такими мыслями, Андрей не спеша добрел до дома тети Тани.

– Здравствуйте, дядя Андрей!
– услышал он звонкий мальчишеский голос, когда уже подходил к подъезду.

Перед Андреем стоял мальчишка в шапке-ушанке густого меха, с опущенными и завязанными под подбородком ушами, в меховом полушубке, больших рукавицах и зимних сапогах. Лицо мальчишки разрумянилось от мороза, и на этом румяном лице сверкали синие-синие глаза.

– Здравствуй, племянничек!
– сказал Андрей, протягивая ему руку.
– Как это ты меня узнал?

– Вы на папу похожи, по фотографиям... И потом, бабушка мне описала, во что вы одеты.

– Ну, и ты на отца похож...
– Андрей осекся и стал пристальнее вглядываться в мальчика.
– Так ты меня специально ждешь?

– Да. Бабушка сказала, что вы к обеду придете, и я решил вас на улице встретить. Спасибо вам за машину!

– Что ж, вот и встретил. Пойдем обедать.

Мальчишка заторопился в подъезд, то и дело оглядываясь, успевает ли за ним Андрей.

А Хованцевым овладело смутное чувство тревоги и легкого недоумения. Когда зашел разговор о сходстве, ему померещилось, что Ленька-младший напоминает ему не только погибшего отца...

"Это чушь!" - сказал он себе.
– "Бред, навеянный моими вечными страхами последнего времени..."

Но к племяннику приглядывался теперь с особой, почти болезненной остротой.

– В самый раз подошли!
– обрадовалась тетя Таня.
– Борщ уже горячий, можно разливать.

– А я дядю Андрея издали углядел!
– похвастал Ленька.
– И сразу узнал!