Игра с отчаянием

Эрика скучающе выслушала его, а затем вздохнула и разочарованно протянула:

— Какая жалость! Вы всё-таки такой же идиот, как и остальные, Арисато-сан.

— А кто по-твоему не идиот? Тау? — язвительно поинтересовался Ёшики.

Акихико тем временем в изумлении глядел на взбешённого Минато.

— Так то, что сказала Фурудо, правда? — осторожно поинтересовался он.

Минато раздражённо выдохнул и, потирая виски (у него неожиданно начала раскалываться голова), сочувственно взглянул на Марибель: ту всю трясло, лицо совершенно побелело, как полотно, и по её виду казалось, что она вот-вот расплачется. Затем он решительно оглядел присутствующих. Они заинтересованно наблюдали за ним. Тогда Минато сделал глубокий вдох и уверенно начал:

— Да, Хан-сан сама мне всё рассказала. Она не сделала ничего плохого; просто они с Усами-сан оказались здесь по трагической случайности, не связанной с ловушкой Тау.

— Пра-а-авда?

От знакомых интонаций все невольно вздрогнули и резко повернулись на источник голоса: на стойке сидела Тау, закинув ногу на ногу, и с интересом наблюдала за развернувшейся сценой. Когда все обратили на неё внимание, она потянулась и с ухмылкой проговорила:

— Ну, на самом деле, здесь есть доля правды. Я действительно пригласила в свою школу ровно шестнадцать учеников. Долго просматривая анкеты, выбирая наиболее подходящих людей и не очень людей из разных миров… Я знаю о вас всё, дорогие ученики, от имён ваших питомцев времён младшей школы до самых тёмных и грязных пятен ваших биографий. А эти две старушки студенческого возраста изначально и не должны были тут оказаться. Но, каким-то непонятным образом, они есть, и мне пришлось спешно наводить справки о них. Я подумала, что будет забавно включить и их, — Тау беззаботно улыбнулась и пожала плечами.

— Но ведь твои слова доказывают, что они с тобой не связаны, а значит, и чисты, — заметила Хитаги.

Тау усмехнулась, отчего и без того до предела взвинченную Марибель передёрнуло. Тау не сводила с неё ледяного взгляда прищуренных глаз, и мечтательнице очень захотелось исчезнуть. А кукла тем временем энергично возразила азартному игроку:

— С чего это? Знаете, Игрок-сан, люди без предпосылок и с чистой совестью сюда не попадут просто так. Грубо говоря, то, что Мечтательница-сан и Физик-сан оказались тут, говорит об их мрачных тайнах…

На этом Марибель не выдержала. Она резко поднялась с места и, стараясь ни на кого глядеть, поспешила вон из столовой. Она долго терпела эти издевательства и наконец достигла своего предела. С трудом она держалась до дверей, прежде чем всхлипнуть…

На некоторое время все оцепенели, глядя Марибель вслед. Минато так и остался стоять на месте. Сейчас его раздирали противоречивые чувства, но все они сводились к двум основным: ненависти к Эрике и бесконечной жалости к Марибель. Он потратил много усилий, чтобы вытащить последнюю из пучины отчаянного траура — и всё ради того, чтобы надменная Супер Детектив мучила её подозрениями?! “Ну уж нет!” — твёрдо сказал сам себе Минато и поторопился за Марибель. Последним, что он услышал до выхода из столовой, была реплика Марти:

— Are you satisfied, miss Detective Bitch?

Но как Минато ни торопился, он не успел догнать Марибель до того, как она захлопнула за собой дверь собственной комнаты буквально у него перед носом. Он несколько раз позвонил, прекрасно осознавая бессмысленность этого действия, и, некоторое время нервно расхаживав перед комнатой, наконец приложился к двери лбом и в бессилии заскрипел зубами.

Он не мог этого видеть, но догадывался, что там, в собственной комнате-скорлупе, Марибель бросилась на постель и горько разрыдалась.

***

Пожалуй, одним из самых любимых помещений Эрики была библиотека. Детектив никогда не была любительницей кричащих неоновых цветов, которыми пестрила буквально вся академия, да и компания книг была ей близка во время отсутствия тайн. По крайней мере, намного приятнее людской: Эрике трудно было не показывать своё отвращение к тем, чью умение думать было до смешного низким; более-менее умные же либо сами избегали её, особенно здесь, либо раздражали своим отношением.

Вот и сейчас Эрика с удовольствием перелистывала страницы любимой книги, сто раз перечитанной, но до сих пор не надоевшей. Уютный вечер, проведённый в кресле с любимым чтивом — что может быть более расслабляющим?

Внезапно в идиллию вторгся скрип двери, а затем звук шагов и голос, набивший оскомину за последнее время.

— Good evening, miss Erika, — поприветствовал Марти. — Не ожидал встретить вас тут.

Эрика лениво подняла глаза на него: барабанщик ухмылялся ей. Детектив склонила голову набок и произнесла:

— То же я могу сказать и о вас, Марти-сан. Зачем вы явились? Разве вы умеете читать по-японски? — на лице Эрики появилась издевательская усмешка.

Марти натянуто засмеялся, подтверждая догадку Супер Детектива. Эрика положила раскрытую книгу на колени и оценивающе оглядела его: на первый взгляд обыкновенный некомпетентный раздолбай наподобие Уширомии Баттлера, не считая некоторых деталей. Но эти детали, такие как вечно потрескавшиеся губы и странный мрачный блеск в глазах, проводили чёткую границу между её нынешним и бывшим соперниками. От Баттлера исходил какой-то внутренний свет, который был так чужд Эрике, в то время как Марти словно принадлежал к миру тьмы и лишений и идеально вписывался в него, как деталь паззла. Эрика ещё при первой встрече поняла, что вечная развязность Супер Барабанщика — лишь маска. Ну, или в крайнем случае — попытка притвориться частью того общества, где ему настоящему нет места по определению. Пожалуй, больше всего Эрику бесило в нём именно то, как при всех своих демонах он отчаянно пытался быть тем, кем не является.

— И вообще, странно видеть вас не в компании ваших “друзей”, — продолжала Эрика.

Марти не мог не почувствовать сарказма, с которым она выделила последнее слово, и слегка скривился, но предпочёл проигнорировать этот момент. Вместо этого он развязно усмехнулся и, склонив голову набок, поинтересовался:

— А вам какое дело? Неужели, ревнуете Хитаги ко мне, мисс Эрика? А то вон как вы занервничали, когда она захотела остаться со мной в день той размолвки.

Эрика нахмурилась и раздражённо щёлкнула языком. Конечно, она никого не могла ревновать, но, если исключить формулировку, правда в его словах была: ей действительно не нравилось, что Супер Азартный игрок водится с Марти. В глубине души Эрика немного надеялась обрести в лице Хитаги своеобразного союзника, который бы поддерживал её идеи… и делал бы за неё некоторую грязную работу. Эрика чувствовала, что вполне могла бы иметь на неё влияние, если бы успела сблизиться с ней в нужный момент. Но её опередил Марти, чем больше раззадорил в Супер Детективе ненависть к себе.

— Хицугири-сан была права: вы действительно лис, Марти-сан, — хмыкнула Эрика.

Марти вновь рассмеялся, и в этот раз уже весело. Он прошёл мимо неё к полке с книгами на его родном языке и с усмешкой поинтересовался:

— А вы не любите лис, мисс Эрика?

— Предпочитаю кошек, — бросила Эрика и отвернулась. Со стороны Марти вновь послышался смех — теперь издевательский — и вопрос:

— Уж не из-за вашей ли хвостатой госпожи?

От этих слов Эрика вздрогнула и застыла на месте, расширившимися от удивления и отвратительного ей самой страха глазами глядя в одну точку перед собой. Её внутренности будто рухнули в низ живота, а сердце прекратило биться. В голове вместо него стучала лишь одна панически-тревожная мысль: “Откуда он знает о госпоже?!” Вслух же она как можно спокойнее процедила:

— Что вам известно о ней?

Марти ответил не сразу. Прежде он нарочито медленно приблизился к креслу, где расположилась Эрика, остановился рядом и, склонившись близко к её уху, чтобы она чётко слышала его слова, тихо и торжественно произнёс:

— Леди Бернкастель — друг… друга моего друга.

Эрика криво усмехнулась и взглянула ему в глаза, усиленно стараясь скрыть неприятное тревожное чувство, внушённое ей его словами.

— А разве у вас есть друзья, Марти-сан? — с издёвкой поинтересовалась она, с трудом поборов готовый дрогнуть голос и мысленно проклиная свой, несомненно, жалкий вид.

Марти ничего не ответил, лишь лучезарно улыбнулся (Эрике почудилась насмешка в этой улыбке) и отошёл. Затем он направился к выходу и уже в дверях обернулся.

— Знаете, мисс Эрика, — задумчиво начал он, — вы действительно жалкая. Мне даже немного обидно, что при всех ваших несомненных достоинствах вам приходится так стелиться перед этой ведьмой.

И он ушёл, напевая какую-то песню довольно известной группы. А Эрика так и осталась сидеть в кресле с раскрытой книгой, трясясь от гнева и чувства униженности, и впиваться ногтями в подлокотники, и кусать губы. “Ты ещё пожалеешь, что связался со мной…” — мысленно пообещала она.