Игра с прошлым

— Тогда пеняй на себя! — воскликнул третий и с кулаками побежал на Дерека.

В ответ Дерек облил из кружки водой голодранца, и воспользовавшись тем что паренек замешкался, что есть силы ударил тому в нос. Раздался хруст, и оборванец со слезами отстранился назад, держась руками за лицо. Вот только в это же время один из сирот обошёл Дерека сзади и ударил по ногам, заставив его тут же свалиться на колени. А в следующую секунду нога главаря прилетела в грудь, напрочь выбивая весь дух.

— Будешь знать, как идти против меня, — говорил самый крупный из них, наблюдавший, как новичок держится за живот и корчится от боли, — а теперь получай добавку!

Вот только не успел он нанести новый удар, как из неоткуда в щеку прилетел кулак, выбивший пару зубов у юноши. И увидев это, оставшийся прихвостень моментально ретировался, пулей выбежав из столовой.

— Кры-Са! — простонал главарь, продолжая держаться за челюсть и лежать на полу.

— Я не вы, чтобы нападать втроем, да ещё и на того, кто младше вас год или два. А теперь хватит мозолить мне глаз и проваливай отсюда, — рявкнул юношеский голос, после чего вся шайка спешно удалилась.

Когда боль в груди стала утихать, Дерек с трудом посмотреть на своего спасителя. Такой же мальчишка, как и он, разве что старше на пару лет.

— Ты как? — спросил он, протягивая руку.

Взявшись за неё, Дерек поднялся, и кое-как удерживаясь на ногах, ответил:

— Спасибо. Но зачем? Не понимаю.

— Это называется доброта. Другие привыкли наблюдать, как кого-то избивают, но не я. Мы же не звери. Вот только голод страшная вещь. Ты сам сейчас видел, что он делает с людьми. Так что лучше подними хлеб с пола. Незачем разбрасываться пищей.

— А ты? Не голоден?

— Нет. Я уже поел. Кушай сам.

Молча подняв хлеб с пола, он оторвал кусок пополам и протянул один юноше.

— Не надо. Я правда сыт, — начал оправдываться спаситель.

— Моё спасибо. Доброта, — улыбнулся Дерек.

— Ну, раз так, — ответил юноша и принял подарок.

Молча слопав обед, юноша решил поинтересоваться личностью мальчика.

— Как звать то тебя? А то ходить без имени тоже не комильфо.

— Дерек. Просто Дерек.

— Хорошее имя. А меня вот Гримо зовут. Дурацкое, да какое есть. Так слугу звали из книги "Три мушкетера".

— Книги? Это что?

— Ох, Дерек. Чувствую, придётся тебя многому научить. Пошли, будем учить тебя читать классику, да и заодно натренируем тело. Нужно же мне найти преемника, кто будет это захолустье держать в порядке, — рассмеялся парень и потянул Дерека за собой.

Комната стала рассеиваться, в том числе и он сам, а затем воспоминания стали мелькать одна за другой, словно бы не желая останавливаться на чём-то одном. И всё же всё всплываемое было наполнено теплом. Как он учился читать и писать, как Гримо заставлял его упражняться, чтобы постоять за себя, как втайне от воспитателя выходил на улицу и изучал улицы города. И даже горький момент расставания с Гримо казался ему чем-то родным. Он понимал, что того требовали обстоятельства, и ничего не мог поделать. Тогда же они назвали друг друга "братом" и пообещали друг друга встретиться вновь.

Дерек хотел бы запомнить его таким, но увы, судьба не всегда милостива к людями…

И после ухода Гримо, он остался один. За долгие пять лет, которые парень пробыл со своим названным братом, Дерек так и не завёл себе новых друзей, искренне веря, что все они гнилы изнутри. Да и самого его не сильно любили, за то, что водился с драчуном, кто ставил всех на место.

Душа его словно бы пребывала во тьме, пока он не встретил огонек, развеявший ночь. И словно бы подтверждая это, воспоминание остановилось на моменте, где он встретил её.

Такая же голодранка, как и он. Маленькая и хрупкая девочка с золотистыми волосами, его ровесница, которую просто списали в приют. И вот картина повторяется. Такая же, с кружкой воды и куском хлеба, она дрожала над фигурой, нависавшей над ней и угрожавшей побоями. И всё равно, даже в страхе, она отказывалась отдавать своё.

Тогда же Дерек и поколотил обидчика, заставив того отстать от плачущей девочки. И видя слёзы на её милом личике, парень заговорил с ней, чтобы хоть немного успокоить.

— Не надо рыдать. Тот мальчик тебя больше не обидит. Да и никто другой не посмеет. Теперь ты под моей опекой, — улыбался он.

Посмотрев на парня и чуть меньше рыдая, она спросила:

— Правда?

— Клянусь своей честью, сударыня! — воскликнул он, после чего юная особа перестала плакать и улыбнулась парню.

— А ты добрый. Как тебя зовут? — спросила она.

— Дерек. А тебя?

— Айрис. И вот, держи, Дерек, — улыбнулась она и поделив хлеб пополам, протянула кусочек парню.

Молча приняв подарок, он почувствовал в ней что-то родное. Это же и стало началом их дружбы, впоследствии переросшая в любовь.

Почти четыре года пролетели в одночасье. Он продолжал жить так, как жил, разве что стал чаще выходить в город, в поисках пропитания. Там же парень и находил приключения на свою пятую точку, после которых девушке постоянно приходилось обрабатывать раны Дерека, причём зачастую тихонько крадя медикаменты из аптечки. Конечно, Айрис ругалась на парня за такие вылазки, понимая, что делает тот это для неё, желая хоть как-то облегчить жизнь.

Но самое ужасное случилось на четырнадцатилетие Дерека. Тогда тот как обычно сделал вылазку на улицу, и уже под вечер довольный возвращался домой, украв палку копчёной колбасы. Вот только придя в приют, не увидел саму Айрис.

В сердце сразу же забралась паника. Она всегда встречала его, а теперь нет. Не было сомнений — приключилась беда. В голове сразу промелькнула мысль, что это не могут быть сироты, а значит остаётся только одна — сама воспитатель.

Бросив еду на пол, он пулей помчался в её кабинет. Дверь оказалась приоткрытой, и он застал страшную картину — толстая женщина с уже поседевшими прядями волос своей ладонью, раз за разом била по щекам девушке, приговаривая, какая она воровка. И даже ни опухшее лицо, ни кровь не останавливали садистку.

Впервые Дерек впал в безудержную ярость. Глаза налились кровью и распахнув дверь, он побежал на женщину и рывком сбил её с ног. А затем, не дожидаясь, пока она поднимется, схватил стул и стал бить её ударом за ударом. Ни побои, ни мольбы о помощи не останавливали его от кары. Он продолжал колотить её даже после того, как сломался стул. Бить что есть силы, выплескивая ярость наружу. И остановился, когда женщина перестала двигаться. Только тогда он посмел посмотреть в глаза Айрис.

Такое же плачущее лицо, которое он видел четыре года назад. Но на этот раз не от страха, а от скорби. Несмотря на то, что сейчас парень больше напоминал зверя, облитого кровью, она продолжала видеть в нём человека. Но в то же время понимала, что после такого, возможно, им будет, не суждено вновь увидится вместе.