Игра с судьбой (продолжение темы "Рекрута")

– Располагайтесь, - приглашает нас князь.
– Обождем здесь, пока там угомонятся да спать улягутся. Заодно порасспросим человечка - что да как. Подними-ка его, Степан.

Гвардеец хватает за шкирку связанного бандита и, поставив на ноги, подталкивает к столу.

– Что с боярином?
– задает вопрос Петр Алексеевич.

– З яким боярином?
– не понимает мужик и тут же сгибается пополам от Алексашкиного удара.

– С хозяином усадьбы, - поясняет бородач.

– Вин наших хлопцив троих порубав, - хрипит согнувшийся пленник.

– Что с ним?
– повторяет вопрос князя Алексашка, отвешивая очередную оплеуху.

– Его Мыкола Недранец бочонком с возка сбыв. Тот шею и свернул.

В комнате повисает тишина.

– Что с его дочкой?
– первым задаю очередной вопрос, думая, что если и дочку убили, то самым простым выходом будет подпереть двери до подпалить дом вместе с разбойниками.

– Дивчина с нянькою в светелке. Панас велел не трогать ее, пока пан Чинига не объявится. Воны с Мыколой чуток не подрались из-за ций дивчины.

– Сколько человек в доме?
– снова спрашивает князь.

– Дык, десятка два осталось...

Светлейший кивает Алексашке, и тот вгоняет клинок под лопатку бандиту.

– Если того мужика хватятся, то нас быстро обнаружат, - обращаюсь к Федору.

– О чем это ты, Дмитрий Станиславович?
– интересуется князь.

– Дмитрий Станиславович своим посохом уже упокоил одного лихоимца, - поясняет за меня Федор и кратко, но красочно рассказывает о моей шаолиньской выходке.

– Экий ты прыткий, - произносит в мою сторону князь, то ли одобрительно, то ли с укором.
– Но прибрать мертвяка надо, дабы не хватились раньше времени. Раз набедокурил, то тебе и прибирать. Возьми с собой Савелия. Да поосторожнее там.

Тяжело вздыхаю от необходимости снова идти в морозную темноту. Прежде чем выйти, снимаю с плеча ружье - все равно оно мне только мешается, и использовать его в качестве дубины, когда есть шест, глупо. Глубоко вдыхаю прогретый воздух и, задержав дыхание, шагаю сквозь ворвавшийся морозный пар в открытую дверь.

Пробегаем через двор за стену дома. Труп лежит как и лежал, и вполне возможно, что мог бы так и пролежать необнаруженным до рассвета. Однако раз пришли, нужно прибрать.

– Может, в хлев его, боярин?
– предлагает Савелий.

– Где прячут лист?
– выдаю вдруг возникшую мысль.

– Ась?
– не понимает гвардеец.

– На телегу его, - говорю без лишних объяснений. Лишь мотивирую коротко: - Туда ближе.

Хватаю мертвяка за ноги, Савелий подхватывает подмышки.

– Погоди, - подхватываю валяющийся тут же серый кафтан, бросаю на труп и, зажав посох подмышкой, снова берусь за ноги.

Подтаскиваем к телеге и, размахнувшись, словно мешок забрасываем поверх груды тел.

Подумав, сдергиваю с трупа сапоги, чтобы не отличался от остальных, и забрасываю их под телегу. Снова подбираю слетевший на снег кафтан, и в этот момент раздается скрип открывающейся двери. Савелий шустро прячется за телегой. Я успеваю только отвернуться и набросить поверх дубленки кафтан, понимая, что капюшон на голове все равно вызовет подозрение.

– Мыкола, ты, чи ни? Тоби Панас кличет.

– Ни, це не он, - отзываюсь, берясь за прислоненный к телеге посох.
– Вин у сарайке нужду справляет.

– Це хто?
– звучит непонимание в голосе, и порожки начинают скрипеть под грузными шагами.
– Кирьян, ты, чи ни? Ты шо там робишь с мертвяками?

– Лешко, бисов сын, чого хату видчинил?
– кричит еще кто-то и следом слышится стук захлопнувшейся двери, отсекший гомон голосов из дома.

А снег под ногами Лешки скрипит уже в паре метрах за моей спиной.

– Чи не Кирьян?
– снова вопрошает он.
– Це хто?

– Це некрофил, - произношу утробным голосом и с разворота бью любопытного мужика посохом по голове.

Попадаю чуть ниже уха. И по звуку, и по отсушенным ладоням ощущение такое, будто врезал по бетонному столбу. Однако жердина выдержала, не переломилась. Голова бандита, похоже, тоже.

Передо мной стоит практически квадратный бугай с лысой головой, растущей прямо из плеч, без малейших признаков шеи. Он застыл с вытаращенными рыбьими глазами и открытым ртом.

Отступаю и упираюсь спиной в телегу, вернее в свисающую через край чью-то руку. Быстро скашиваю глаза направо и налево, соображая в какую сторону убегать, когда этот боров ринется на меня. Снова бить его этой жалкой палочкой не возникает даже и мысли.

И тут nbsp; С благодарностью принимаю саблю и с сомнением беру ружье, которое снимает с плеча гвардеец.

глаза здоровяка закатываются, и он, словно опрокинутый шкаф, падает навзничь. Внутри меня будто ослабляется какая-то пружина - руки и ноги слабеют и начинают мелко дрожать.

– Савелий, - хриплым полушепотом зову гвардейца, не узнавая собственного голоса.

– Здесь я, боярин, - он и правда уже стоит рядом с оголенной саблей в руке. Не сводя взгляда с поверженного, кивает на телегу: - Этого туда же?

– Нет. Этот будет слишком заметен, - отклоняю предложение, думая на самом деле о том, nbsp; Костерок горит прямо посреди сарая. Дым поднимается вверх и выходnbsp;

&ит через дыру в разворошенной соломенной крыше. Через эту же дыру видно звездное небо. Значит снаружи уже стемнело. Когда только крышу успели разворотить? Днем-то этой дыры не было, иначе было бы светло.

что вряд ли смогу закинуть наверх такую тушу.
– Хватай его за ноги и волоки за вон тот сарай.

Проследив, как Савелий тащит здоровяка в темноту, на все еще дрожащих ногах направляюсь к строению у ворот. И в это время из дома раздается истошный женский крик, хорошо слышимый даже через закрытые двери и окна. Кричит явно молодая женщина. Наверняка дочь погибшего хозяина усадьбы.

Не задумываясь назвал бы идиотом любого, кто поступил бы так же, как далее поступил я сам.