Игра Саула
Шрифт:
Внезапно за стенами храмового комплекса прогремел второй взрыв. Земля содрогнулась, и Кэрри снова чуть не упала. Тут она заметила Уарзера: он во весь опор мчался к внешним воротам, а следом за ним – Абу Гъазаван.
Отстав на какую-то сотню метров, террорист на бегу продолжал стрелять в спину Уарзеру. Лицо его перекосило от жуткой, сумасшедшей ухмылки. Одна из пуль угодила в женщину, что бежала с маленьким мальчиком. Та рухнула как подкошенная и больше не встала. Мальчик пустым взглядом проводил бегущего мимо убийцу.
Уарзер углубился в толпу одетых в черное верующих. Абу Гъазаван тем
Бросив «калаш», Абу Гъазаван устремился к воротам, в толпу пилигримов. Тем временем Али двумя очередями из карабина свалил еще двоих моджахедов, покидавших мечеть. Затем развернулся и вместе с Кэрри побежал к выходу на площадь, протискиваясь к воротам.
Кэрри едва могла дышать, так плотно сдавил ее со всех сторон людской поток. Ее оторвало от земли и вынесло на площадь. Там она все же сумела встать на ноги и побежала дальше; Али – прямо за ней.
У лотка посреди площади они остановились перевести дух. Владелец убежал, бросив товар: сувениры на память о посещении мавзолея. Кэрри с Али укрылись за лотком от Абу Гъазавана и его людей. Слышались полицейские и пожарные сирены. Со стороны мечети раздавались пистолетные выстрелы.
– Оставайся тут, – задыхаясь, велел Али. – Мне надо убедиться, что святыня в безопасности.
Кэрри кивнула, и он устремился обратно к мавзолею, перезаряжая на ходу карабин. Внезапно с улицы, что вела к площади, раздались крики.
Показалась «тойота», должно быть, та самая, о которой докладывал Исмаил. Внедорожник, сшибая людей, несся прямо к главным воротам. Вторая бомба!
В салоне Кэрри заметила двоих. Они сбили подростка, проехались по нему всеми колесами. Кто-то открыл огонь по машине.
«Тойота» мчалась прямо на Кэрри. Если смертники подорвутся сейчас, у нее не будет ни шанса.
На границе площади стоял пикап, в кузове которого устроились Исмаил и Большой Мохаммед – они стреляли по внедорожнику. С тыла к ним зашел переодетый спецназовцем моджахед. Исмаил уже обернулся, готовый отстреливаться, и согнулся пополам, раненный в живот. Большой Мохаммед продолжал палить по «тойоте», которая резко свернула в сторону Кэрри. Вслед машине летел ураган пуль, но вот карабин Мохаммеда смолк. Больше Кэрри его не видела.
Внедорожник летел на Кэрри. Бежать у нее бы не вышло, и тем более она не спаслась бы от взрыва – такое только в кино проканает. Вот машина врезалась в лоток с сувенирами, и Кэрри успела выпрыгнуть из-за него рыбкой. «Тойота» встала; внутри оба смертника развалились в сиденьях – убитые.
Кэрри, будто электрическим током, поразил приступ паники: что там с Уарзером? Она выбежала на улицу, где собиралась толпа разъяренных шиитов. Кто-то потрясал кулаками, кто-то – оружием.
– Ya Allah, это он! – прокричал кто-то.
Абу Гъазаван влез на крышку багажника автомобиля и указывал на кого-то.
– Он был с ними! – выкрикнул террорист. – Напал на мавзолей!
– Он лжет! – прокричала Кэрри по-арабски и, указав на Абу Гъазавана, добавила: – Он сам убийца!
Никто ее не услышал.
Толпа устремилась на площадь. Морем черных
голов окружила кого-то. В ход пошли кулаки. Раздались утробные крики. Схватить могли кого угодно, но Кэрри интуитивно поняла: напали на Уарзера.Придерживая полы чадры, она устремилась в сторону линчевателей. Заметила Абу Гъазавана – тот взглядом искал ее. К черту! Главное – Уарзер. Толпа избивала его, тащила куда-то.
– U’af! – закричала Кэрри. (Стойте!)
Уарзера тащили к одному из перекрестков, где на время наплыва паломников возвели металлический пешеходный мост.
На мгновение толпа расступилась, и Кэрри увидела Уарзера: его жестоко избили, половина лица распухла от ссадин и синяков. Руки ему связали за спиной, на шею уже накидывали петлю.
– La! La! La! – закричала Кэрри. (Нет! Нет! Нет!) – Это не он!
Она попыталась пробиться к Уарзеру, но ее сердито отпихнули в сторону.
Перед тем, как вздернуть Уарзера на мосту, его облили жидкостью из канистры. Даже с такого расстояния Кэрри уловила запах бензина.
– La! – завопила она. – Не надо! Он невиновен!
Конец веревки перекинули через перила, и двое шиитов принялись тянуть за него. Кто-то бросил в Уарзера горящую спичку, и он обратился в живой извивающийся факел. Секунд тридцать или сорок – а казалось, что целую вечность – он брыкался и дергался. Послышалась вонь горелого мяса. Потом Уарзер затих; обугленным и дымящимся маятником он слабо покачивался над головами толпы.
Кэрри застыла, не в силах пошевелиться. Уарзер обгорел до неузнаваемости; обнажились черно-белым месивом зубы. Кэрри знала: этот образ она запомнит навсегда.
– Девка была с ним! – закричал кто-то. – Она тоже виновна!
Обернувшись, Кэрри увидела Абу Гъазавана, посмотрела ему в глаза. Это он кричал, он тыкал в ее сторону пальцем. Кэрри, не мешкая и не раздумывая, сорвалась с места и побежала. Она, бывшая спортсменка, для которой когда-то полтора километра было плевой дистанцией, бежала босиком по асфальту – так быстро, как не бегала еще ни разу в жизни.
На углу заметила магазин женской одежды: чадры и хиджабы всех цветов и размеров. Чутье подсказало бежать к магазину. Должно быть, подсознательно Кэрри догадывалась: в лавку для женщин мусульмане не сунутся. Это харам для них. Вбежав в магазин, Кэрри сразу же устремилась в дальнюю часть, а продавщица на автомате прокричала ей вслед:
– Salaam, al-anesah!
Покупательница, что выбирала себе наряд, тупо уставилась на вбежавшую Кэрри.
– Сестры, нужна помощь, – обратилась та сразу к обеим. – Не выдайте.
В дальней части магазина располагалась примерочная кабинка – в нее-то Кэрри и юркнула. Задернула ширму и сжалась в комочек.
Еще никогда она так не боялась. Разъяренная толпа гналась за ней с одним лишь намерением: повесить и сжечь, как Уарзера.
Посмертный образ Уарзера она не забудет: губы, которые Кэрри целовала бесчисленное множество раз, обуглились, рот превратился в месиво горелой плоти. То же ждало и ее.
Кэрри достала «глок» и, ухватившись за рукоять дрожащими руками, прицелилась в шторку.