Игра Саула
Шрифт:
– Да, непривычно. Когда отбываем?
– Как только я вас одолею, – ответил Саул, на последнем ходу заключив крупнейшую группу черных камушков в кольцо.
Позднее в международном аэропорту Саул заглянул в магазин «Харли Дэвидсон» и, делая вид, что рассматривает товар, подумал о Кэрри. И о Мире, о том, что она сказала тогда напоследок, улетая из Тегерана.
– Саул, настоящее библейское имя.
– Спасибо родителям, – пожал плечами Саул, думая об инфе от Джавади и в какую ловушку он угодил. Не будь она столь важной, Саул подал бы рапорт и сам бежал
– Это ведь был царь? Падший царь? – сказала Мира, буравя Саула взглядом. Нашла, что вспомнить. Недостойного царя, из ревности подвергшего гонениям угодного Богу царя Давида. Что же теперь, за его грехи расплачиваться?
– Хуже мне не будет, можешь не стараться, – вслух произнес он.
– Ты хоть понимаешь, что и ты мне нужен? – уходя, обронила Мира.
– Правда? – спросил Саул, но Мира уже показывала паспорт пограничнику.
«Только потерпи немного, Кэрри, потом можешь сдаться. Выживи, прошу тебя».
С купленного в аэропорту предоплаченного сотового Саул написал Мире эсэмэску:
«скучаю, не хватает тебя». – Отправив сообщение, подумал: хоть бы ответила, хоть бы не оставила меня.
Уже когда он поднимался по трапу, пришел ответ: «И я скучаю. Когда?»
«скоро», – написал Саул, облегченно вздыхая. Сев на свое место, выключил телефон. Оставалось надеяться, что Кэрри еще жива и план сработает.
29 апреля 2009 года
Кэрри приговорили к смерти. Казнить ее должны были во внутреннем дворе тюрьмы – там стояла виселица или где-нибудь в тесной камере – выстрелив в затылок. Офицер МРНБ дал понять: начальство уже сказало последнее слово. Не пройдет и часа, как Кэрри убьют.
Палачи узнали от нее все: о настоящей личности, о Сауле, ЦРУ, операции «Железный гром». О плане атаковать «Революционную гвардию» и «Армию Махди» в Бакуба, который, возможно, станет последним наступлением американских сил на Ближнем Востоке, ведь напасть на Бакуба и отрезать шиитскую «Армию Махди» от поддержки – не сама цель операции (это был последний секрет, который Кэрри выдала дознавателям).
Она сбилась со счета, сколько раз ее топили. Разучилась задерживать дыхание: стоило воде попасть на обмотанное полотенцем лицо, как срабатывал рвотный рефлекс. Кэрри чувствовала, что тонет, умирает. Бороться с охранником, державшим ее, было бесполезно. Кэрри глотала воду, вдыхала ее, но стоило начать отключаться, как пытка прекращалась. Кэрри кашляла, блевала водой, мочилась, утратив контроль над телом. На секунду удавалось вдохнуть воздуха…
И тут ей снова накидывали на голову полотенце, хотя Кэрри кричала: «Стойте! Я скажу! Все скажу!». Впрочем, кричать было поздно: вода уже лилась на лицо, Кэрри откашливалась и отплевывалась, вопила, вдыхая еще больше воды. Промокшая ткань лезла в рот и ноздри.
После третьего раза офицер снова спросил ее настоящее имя, и Кэрри назвала его: Джейн Мейерхофф. Сказала: да, она работает на ЦРУ, кувейтское отделение.
– Кто твой шеф? – спросил офицер МРНБ.
– Чарли Браун, – ответила Кэрри.
Ее топили еще дважды, и на сей раз Кэрри решила, что точно умрет. Потеряла сознание. Когда ее привели в чувство, она раскололась: Перри Драйер, Багдад. Штаб операции «Железный гром»
во Дворце Республики.– Что ты делаешь в Иране? – спросил дознаватель.
Робеспьер, де Брюйн, «крот» – Кэрри о нем рассказала, умолчав об Эрроухэде и Уарзере в Кербеле.
– Лжешь, дура, – ответил офицер. – Чтобы бы ни затеяли американцы, мы будем готовы. Они угодят в ловушку. Даже если у них получится сокрушить какую-то часть революционных сил, то что нам помешает отправить подмогу на следующий же день?
– Не знаю, – взвыла Кэрри. – Хватит, пожалуйста. Я простой оперативник. Прошу, прекратите…
Офицер МРНБ наклонился к ней, и Кэрри испугалась, что его гнусная харя станет последним, что она увидит в этой жизни. Даже чудом уцелев, она этой рожи не позабудет.
– Ты лжешь, Джейн Мейерхофф. Мы оба это знаем, ведь так?
Он сделал жест помощникам возобновить пытку.
– Не-ет… – взвыла Кэрри. Ее стошнило прежде, чем вода полилась на лицо, и на сей раз Кэрри выложила остатки сведений: – Это ловушка. «Хищники» и «Апачи» устранят любое сопротивление, но смысл операции не в этом, – ничего не соображая, задыхаясь, проговорила она.
– Тогда скажи, в чем он, и я велю прекратить пытку, – сказал офицер МРНБ. – Серьезно, мне она удовольствия не доставляет. Khahesh mikonam, Джейн.
«Ну, скажи им все. Только имени своего не называй».
– Хватит, – простонала Кэрри. – Больше не выдержу. Пожалуйста…
– Тогда признавайся, и мы закончим.
– Бакуба. После бойни докажут, что это «Революционная гвардия» убила американцев, – всхлипнула Кэрри. – Нам плевать на Ирак, все дело в иранской ядерной программе. Нужен повод, чтобы напасть на ваши ядерные объекты. Не только в Эраке и Натанце. Мы знаем и про «Форду», и почему он расположен близ Кума. «Форду» для вас – что Геттисберг для американцев. Вы чтите павших во время «Священной обороны», в вашей войне с Ираком. Не зря вы там разместили центрифуги, «Форду» для вас священен. А еще он связан с Кумом и пришествием Двенадцатого имама, Махди, истребителя неверных. Мы все поняли. Раскусили вас! – прокричала Кэрри.
– Значит, Бакуба – ловушка для Ирана? – вслух подумал офицер МРНБ. – Говори, шлюха!
– Да! Мы знаем, знаем, что это джихад. Знаем, что такое «Форду», что он значит для вас. «Железный гром» – это повод для Америки и Израиля раз и навсегда уничтожить ваши ядерные заводы!
– Живо, – обратился офицер к подручным, – заткните ее! Уберите прочь! – Он грозно посмотрел на них. – Чтобы никто об этом не узнал. Никто!
Полотенца с головы так и не сняли. Кэрри отволокли в тесную бетонную камеру, там заковали в наручники и бросили на пол. Кэрри лежала, сгибаясь в рвотных позывах и плача. Она выдала все, кроме своего настоящего имени. Предала страну и все, во что верила.
Наконец она села. Кожу покалывало, как будто через тело пропустили ток. Слишком долго Кэрри не принимала лекарство. Она уставилась на трещину в стене, и эта трещина вдруг начала расти. Как под микроскопом. Из нее полезли жуки и бактерии размером с ладонь, они хлынули на пол и устремились к Кэрри. Набросились на нее, начали пожирать. Ее словно кололо одновременно миллионом крохотных игл. Кэрри безуспешно попыталась стряхнуть с себя паразитов.
Какая-то часть ее мозга твердила: это неправда! Кэрри сходила с ума, чего боялась больше всего, даже сильнее, чем пыток, еще с того дня в Принстоне, когда узнала, что больна биполярным расстройством. «Сосредоточься, Кэрри, тебя хотят казнить. Да пошли вы, уроды! Клала я на вас».