Игра Саула
Шрифт:
– Кто был в мешке? – снова спросила Кэрри.
– Молодая иранка. Не мы ее убили, – сразу предупредил Ханзадех. – ВЕВАК, они настоящие звери. – Он огляделся. – Мне скоро уходить: надо закопать тело в пустыне. Начальство убеждено, что в мешке – Джейн Мейерхофф, и раз уж она – шпион ЦРУ, Америка не спросит о ней.
– А последствия?
– В Иране говорят так: «вода молчит». Понимаете? Кругов на воде нет, она тиха. Джейн Мейерхофф, агент ЦРУ, выдавшая планы Америки и детали операции «Железный гром», погибла. Не пережила пыток. Зато мои начальники увидят запись допроса и поверят признанию. Вода молчит, – повторил Ханзадех, сделав горизонтальный жест ладонью.
Саул
– Ты уже видел это?
– Да, – кивнул правительственный агент, – когда мы забрали сотовый у нее.
– С этим человеком Робеспьер встречался здесь, в Исфахане. Знаешь, кто он такой?
Ханзадех снова кивнул.
– Его зовут Каеби, Джалял Каеби. Курьер, ничего особенного собой не представляет. Правда, он не из наших и даже не из ВЕВАК. Он из «Аль-Кудс», особого подразделения КСИР. Мы не общаемся с ними, они не общаются с нами. Сегодня в Иране ни к кому нет доверия. Одно могу утверждать наверняка, – взглянул на Кэрри Ханзадех, – видео с вашим допросом отправится на самый верх. Может, даже его увидят в Совете целесообразности.
– Как они поступят? – тихо спросила Кэрри.
В этот самый момент объявили посадку на рейс до Багдада.
– Нам пора, – сказал Саул.
– Как бы вы поступили, – спросил у Кэрри Ханзадех, – если бы узнали, что вам приготовили страшную западню?
– Я бы остановилась. Не пошла бы в нее.
– Будем надеяться, что так же думают и иранцы, – сказал Саул, вручая ей поддельный паспорт со штампами иранского пограничного контроля и билет. Ханзадех взглядом проводил их до двери.
– Вы ведь меня вытащите? – спросил он. – Вы обещали. Я уеду в Америку?
Обернувшись, Саул произнес:
– Отправишься туда, как только подтвердишь, что все приняли смерть Джейн Мейерхофф за чистую монету и что никто не узнает о ее, – указал на Кэрри, – визите в Иран. Вывезем тебя отсюда так же, как привезли ее сюда. Будет тебе американское гражданство. Кстати, что твоя мать? Она тоже уедет?
– Говорит, что ни за что не покинет Северного Тегерана, – улыбнулся Ханзадех. – Это ее мир.
– А если ее начнут допрашивать?
– Она ответит: «Я старая женщина, и дети ничего не говорят мне. Ваши дети вам хоть что-нибудь говорят? Что вы мне сделаете?».
– Как она, кстати?
– Все помнит, – ответил Ханзадех, сложив руки перед собой. Должно быть, ждал, пока американцы уйдут.
– Я тоже, – произнес Саул, открывая дверь перед Кэрри. – Все помню.
29 июля 2009 года
Время: 01:51
– Какого дьявола?! Это же безумие! С каких пор директор ЦРУ и вице-президент принимают решения о военных действиях? Решают, с кем мы воюем, а с кем – нет? Это уже ни в какие ворота, Билл! Я начинаю расследование, чего бы мне это ни стоило. Вы кем себя возомнили?
– Простите, Билл, но это совершенно неприемлемо. Поверить не могу, что вы такое допустили.
– Прошу прощения, господин президент, сенатор… Вы о чем? Мы никаких решений не принимали. Мы не делали ничего.
– Показания, видео с Кэрри, на котором она говорит, будто мы используем атаку иранцев на наших ребят в Бакуба как предлог для ответной атаки, которая могла спровоцировать войну. Такие решения принимаются на очень высоком уровне: мною, президентом. А перед тем, как непосредственно принять решение, я тайно собираю сенаторов
от обеих партий на совещание. Какого хрена вы у меня за спиной действуете?!– Какая еще атака, господин президент? Сенатор? Америка не нападала на Бакуба, такого и в помине не было! А видео – так оно у иранцев, у нас его нет. Его вообще как бы нет. Да и что на нем такого записано? Американка, агент ЦРУ, которую пытают, и она что-то там бормочет… Кому какое дело до ее слов на записи? Она же не президент и не советник по вопросам нацбезопасности. Она – простой оперативник, выдающий под пытками дезинформацию. Кэрри солгала врагу, что с того? Этому наших агентов и учат. Черт возьми, она свою работу сделала! И сделала ее хорошо, прикинувшись некой Джейн Мейерхофф, которой на свете-то нет и никогда не было и которую сами иранцы считают погибшей. Кэрри совершила невероятный подвиг: спасла нашу миссию в Ираке, политику администрации – вашу политику, господин президент – и, наверное, десятки тысяч жизней. Мы никаких границ не переходили, сенатор. Мы вообще ничего не сделали. Женщина под невероятным давлением выдала ложь. Нам остается только кричать: ура!
– А ведь он прав, господин президент. Если так подумать, то ничего и не произошло.
– Даже если когда-нибудь эта операция и всплывет, мы все будем отрицать. И потом, давайте мыслить критично: иранцы никогда не покажут видео, на котором пытают женщину. Особенно, если женщину, как они думают, замучили до смерти. Блестяще, Билл. Это все придумал Саул, так?
– Теперь-то вы понимаете, господин президент, почему я не смею его уволить? Даже когда с Саулом совсем нелегко, он продолжает спасать наши головы. А Кэрри… испытания, на которые она подписалась…
– Вы правы, она не предатель. Как подумаю, что она сделала, через что прошла… Прямо не верится.
– Скажем прямо, господин президент: будь она солдатом, вы бы сейчас ей медаль на грудь вешали.
– Тогда почему полиграф показал, что она предатель?
– Если честно, Уоррен, я и сам точно не знаю. Надо учитывать одну вещь: полиграф не определяет правду как таковую, он лишь показывает, что конкретный допрашиваемый считает правдой, а что – нет. Машина считывает эмоции. Головой Кэрри могла прекрасно понимать, что действовала в интересах страны, в точности выполняя задание Саула, однако на неком глубинном, подсознательном уровне сам факт признания – пускай она и выдала врагу ложные сведения – заставил ее чувствовать себя предателем. Якобы она проявила слабость под пытками. Кто знает…
– Но это сработало?
– Послужило, самое малое, предупредительным выстрелом в сторону Ирана. Им пришлось решать, что главнее: низвержение Ирака или собственная ядерная программа. Как думаете, что они выбрали?
– Саул предвидел их ход? Вот ведь мастер блефа. Напомните не играть с ним в покер, Билл.
– Он в другие игры играет, господин президент. Не забывайте, какая сложная и щекотливая ситуация сложилась на тот момент: «крот», война, Абу Назир, «Аль-Каида», иранцы. Решения требовалось принимать нестандартные.
– И таким решением стал «Железный гром»?
– Да, сэр, именно «Железный гром».
– А что девушка? Уверен, после всех испытаний Саул отправил ее на кабинетную работу в Лэнгли.
– Вообще-то, Уоррен, никуда он ее не отправлял.
– Почему?
– Саулу еще предстояло выяснить, что Кэрри пошла своим путем. Самостоятельно.
– Что же случилось?
– Кербела, господин президент. Там как раз готовилось светопреставление.