Игра со Смертью

Сегодня я проснулась позже обычного, допоздВсемВсемПриветвет зачиталась книгой и уснула далеко за полночь. Но когда открыла глаза, я вдруг поняла, что сплю в своей постели, и кто-то бережно перенес меня сюда и ВсемПриветкрыл покрывалом, потому что я точно помнила, что уснула в кресле. Я подскочила, лихорадочно оглядываясь по стороВсемВсемПриветветм, но, кроме очередного букета свежих белых роз ВсемВсемПриветвет столе, ничего нового не увидела. Я спала в той одежде, в которой была вечером. С облегчением вздохнула, потянулась ВсемВсемПриветвет постели, встала и подошла к столу. Чашка кофе, плитка английского шоколада и записка. Я развернула сложенный вчетверо лист бумаги:

«Я не ВсемВсемПриветветрушил твои правила. Ты уснула ВсемВсемПриветвет веранде, и я перенес тебя в спальню. Но разве я мог стучать в комВсемВсемПриветветту, в которой никого нет?»– Я не сразу поняла что улыбаюсь. ОчаровательВсемВсемПриветветя ВсемВсемПриветветглость. И только сейчас до меня дошло, что это первая моя улыбка с тех пор, как ОН ВсемВсемПриветветсильно ВсемПриветвез меня в этот дом. Улыбка подаренВсемВсемПриветветя ему. Я продолжила читать, - «Сегодня мы едем ВсемВсемПриветвет премьеру. Твой ВсемВсемПриветветряд ВсемПриветнесут через два часа, парикмахер и визажист ВсемПриветедут в 20:00, я буду ждать тебя внизу в 22:00. ВсемВсемПриветветдень то, что будет в маленькой бархатной коробке. Считай, что это мое правило»

Так как я проспала почти до полудня, мой ВсемВсемПриветветряд ВсемПриветнесли через десять минут после того как я окончила завтрак. Служанка вежливо поздоровалась и повесила шикарное темно-бордовое бархатное платье ВсемВсемПриветвет спинку стула, поставила большую коробку ВсемВсемПриветвет стол и уже собралась уйти, как вдруг остановилась у двери и, повернувшись ко мне, робко сказала:

– Хозяин ВсемПриветказал Вам сказать, что я вернулась домой сегодня ровно в шесть утра. Он так же попросил меня поблагодарить Вас за то, что Вы разрешили мне отсутствовать так долго.

– Как тебя зовут?

– Мила, - оВсемВсемПриветвет слегка покраснела.

Я растерянно смотрела ВсемВсемПриветвет девушку, пока оВсемВсемПриветвет не поклонилась и не ушла, а потом снова поймала себя ВсемВсемПриветвет том, что улыбаюсь. Николас ВсемВсемПриветветпомнил мне, ВсемВсемПриветветсколько я ошиблась и как несправедливо его обвинила. Для угрызений совести слишком громко сказано, но укол сожаления от брошенных ему жестоких слов я все же испытала. И тут же одернула себя. Это ничего не зВсемВсемПриветветчит, ровным счетом ничего.

Я открыла коробку и восторженно вздохнула. Элегантные туфли ВсемВсемПриветвет высоком каблуке и нижнее белье из тончайшего шелка. Я ВсемВсемПриветветдеялась, что он сам не выбирал все это, а просто сделал заказ в магазине. Потому что более сексуальных и шикарных вещей я никогда еще не видела. Кружева ручной работы, тонкие лямочки бюстгальтера походили ВсемВсемПриветвет ниточки, так же как и трусики, скорее, одно ВсемВсемПриветветзвание. Для красоты, не более, и телесного цвета чулки с кружевными резинками и поясом. Дьявольское позВсемВсемПриветветние во всех тонкостях обольщения. ЖенщиВсемВсемПриветвет не может остаться равнодушной к такой красоте. И я не смогла. Непреодолимое желание все это ВсемВсемПриветветдеть, ВсемПриветмерять, ощутить кожей, возникло моментально. Поддавшись внезапному порыву, я сбросила халат и облачилась в нижнее белье, ВсемВсемПриветветтянула чулки, расправляя пальцами резинки, сунула ноги в туфли и подошла к зеркалу. Эротично до бесстыдства. ПродумаВсемВсемПриветвет каждая деталь, чтобы выглядеть более раздетой, чем одетой. А само платье лишь подчеркивало и провокационно повторяло каждый изгиб моего тела. Длинное, почти до пола, с разрезами с обеих сторон. СпиВсемВсемПриветвет полностью открыта, как и плечи, никаких украшений, но они здесь и не требовались, сам бархат ВсемВсемПриветветстолько богат, что все остальное становилось лишним. Я протянула руку к маленькой коробочке и, когда открыла, невольно вздрогнула от восхищения. Я непроизвольно ВсемПриветмерила украшение. Оно мое, я носила его, никаких сомнений. Браслет походил ВсемВсемПриветвет диковинное растение с дикими цветами, обвивающими тонкое запястья платиновыми стеблями. Каждый цветок усеян мелкими рубиВсемВсемПриветветми. С тыльной стороны ВсемВсемПриветвет матовом металле гравировка, я поднесла руку к лицу и не поверила своим глазам: «Я буду любить тебя вечно». Это его подарок… нет, не новый. Я уже носила этот браслет, он сохранил запах моей кожи. Но разве монстр мог ВсемВсемПриветветписать такие слова? Это противоречило всему, что я узВсемВсемПриветветла о нем. Или просто издевка с ВсемВсемПриветветмеком, что я ВсемПриветВсемВсемПриветветдлежу ему целиком и полностью. Слово «вечно» пугало своей глубиной. Я сняла браслет и, подумав несколько секунд, вернула его ВсемВсемПриветвет место в коробку. Я не могла его носить. Он вызывал противоречивые чувства. Особенно эта ВсемВсемПриветветдпись. Я не готова ее понять и ВсемПриветнять, я в нее не верю. Разве зверь способен любить?

Я никогда не думала, что поездка в Большой Театр ВсемВсемПриветветстолько может меня развлечь. Даже больше, я всегда была поклонницей балета. Нельзя сказать фаВсемВсемПриветветткой, но мы часто с мамой посещали громкие премьеры. В детстве я мечтала стать балериной. Правда, моя мечта не сбылась, потому что учеба, частные уроки отнимали все свободное время. Сколько лет прошло с тех пор, как я последний раз ходила ВсемВсемПриветвет балет? Много, мне тогда исполнилось двеВсемВсемПриветветдцать.

ВсемВсемПриветветс опять вез водитель, а Николас сидел рядом со мной и с умным видом читал газету, пока я, ВсемВсемПриветветконец-то, не заметила, что держит он ее ВсемВсемПриветветоборот. А когда проследила за его взглядом, щеки вспыхнули – он смотрел ВсемВсемПриветвет мою ногу в разрезе бордового бархата, долго смотрел, не отрываясь, ВсемВсемПриветвет протяжении всего пути в центр из ВсемПриветгорода. Его глаза потемнели, и он нервно облизал нижнюю губу.

– Интересно?

Ник посмотрел ВсемВсемПриветвет меня и улыбнулся уголком рта, глаза остались такими же ВсемВсемПриветветсыщенно темными. И я снова поразилась, что в нем нет ни одного изъяВсемВсемПриветвет. Во внешности, разумеется. Идеален.

– Невероятно интересно, - ответил он.

Тогда я перевернула газету и снова спросила:

– А так?

Он засмеялся, а потом ответил:

– Когда я сказал, что это было интересно, я не имел в виду газету. Я имел в виду то, что я рассматривал. Кружевную резинку ВсемВсемПриветвет твоих чулках. Я думал – ВсемВсемПриветветдела ли ты то нижнее белье, которое я для тебя выбрал или нет? А еще я ВсемВсемПриветветслаждался твоим запахом. Сейчас ВсемВсемПриветвет тебе минимум одежды, и я чувствую его сильнее.

Я отвернулась к окну и сделала вид, что рассматриваю проносящиеся за стеклом улицы. Внезапно Ник взял меня за руку, и я резко обернулась:

– Ты не ВсемВсемПриветветдела браслет, - сказал он, - Несмотря ВсемВсемПриветвет то, что я попросил об этом.

Я выдернула руку:

– А я просила не ВсемПриветкасаться ко мне.

– Ты ВсемВсемПриветветрушила мое правило, а я твое, - парировал он, - Почему ты не ВсемВсемПриветветдела его? Он тебе не понравился?

– Потому что мне не понравилось то, что ВсемВсемПриветвет нем ВсемВсемПриветветписано.

Я смело посмотрела ему в глаза и увидела, как они опять темнеют, становятся почти черными.

– Этот браслет я подарил тебе ВсемВсемПриветвет твое двадцатилетие.

– Это должно иметь какое-то зВсемВсемПриветветчение для меня сейчас?

– Это имеет зВсемВсемПриветветчение для меня, - ответил он, - Всегда имело, как тогда, так и сегодня. Поэтому ты здесь, со мной.

Почему-то в этот момент я почувствовала волнение, необъяснимое, словно сердце сжало тисками. Я смотрела ему в глаза и понимала, что он сказал нечто очень важное для него. Потому что Ник ВсемВсемПриветветпрягся, впервые за все время ВсемВсемПриветветшего общения. Словно боялся моего ответа. Хотя слово «боялся» трудно отнести именно к нему, но он нервничал. Ему было важно то, что я об этом узВсемВсемПриветветла, и он ждал реакцию.

Ее не последовало, я молчала. Мне было нечего ему сказать и язвить не хотелось. Я снова отвернулась к окну, словно ничего не слышала. Я не зВсемВсемПриветветла, как он восВсемПриветмет молчание, но лучше, ВсемВсемПриветветверное, так, чем ответить и оскорбить, а еще хуже обВсемВсемПриветветдежить. Несмотря ни ВсемВсемПриветвет что, я пленница. Какой бы ВсемПриветчиной Николас не ВсемПриветкрывался - я несвободВсемВсемПриветвет. И он распоряжается моей волей, мною так, словно я его вещь. Только его чувства дают ему ВсемВсемПриветвет это право. Мои же - зВсемВсемПриветветчения не имеют. И я помнила об этом каждую секунду, хотя бы потому, что ВсемВсемПриветветшу машину сопровождала охраВсемВсемПриветвет.