Игра в чертогах смерти

Будто свалка намазанных фосфором тележных колес.

– И что с этим делать? – спросил Головешка, задумчиво поглаживая себя по затылку.

– Изучать, – бросил Эрэм. – Для чего даны нам знания и умения чародейские, как не для постижения чудес этого мира, одно из которых перед нами сейчас предстоит отменно?

Ну вот, не успел Велигор почить в бозе, как объявился другой любитель выспренных речей.

– Изучать так изучать, – в какой уже раз за утро согласился с собеседником Головешка, и они принялись за дело.

Ранее ему доводилось видеть в деле колдунов из восставших, но только в бою, а там обычно не до того, чтобы разбираться в хитростях, какие использует твой противник, главное убить его побыстрее, ну или хотя бы вывести из строя на какое-то время, да еще уцелеть при этом самому.

Но сейчас эльф мог в спокойных условиях наблюдать, как работает Зэм.

Понятно, что общие принципы конструирования заклинаний никуда не делись. Кое-что в способах их применения выглядело похожим, но отдельные вещи Эрэм делал способами, недоступными чародеям ни одного из прочих народов Сарнаута, даже Великим Магам…

Зато Головешка был сильнее во всем, что касалось стихийной магии.

Но она, как быстро выяснилось, здесь совершенно бесполезна – ни огонь, ни воздух, ни вода или земля, ни их комбинации ничего не смогли сделать с заклинанием, что представало обычным глазам в виде черной завесы, да еще и порождало монстров.

– Может быть, обезболить себя каким-нибудь отваром, и попытаться прорваться? – предложил эльф, устав от бесплодных попыток. – Ведь реального вреда эти бестии не наносят, только пугают и заставляют тело дергаться.

Около пирамиды они находились втроем с Эрэмом и Ульфой, Кость отсыпалась в лагере, а Расин и двое гибберлингов мужского пола несли стражу в лесу на случай появления незваных гостей, разумных или неразумных.

– Но толкают и бьют вполне ощутимым образом, – восставший покачал головой. – Например, я ощущаю боль куда слабее, чем любой из вас, и способен вообще отключить тактильную чувствительность. Но ведь достаточно меня отпихнуть, чтобы я не прошел. Кроме того, ты уверен, что войдя в эту завесу, останешься цел и невредим?

Такой убежденности у Головешки не было – очень уж странным выглядело заклинание, настолько хитро закрученным, будто ставил его и вправду кто-то из Великих Магов.

Хотя почему бы и нет?

Ведь наверняка имелись и в прошлом чародеи, не уступавшие тем же Незебу или Тенсесу?

– Тогда что же нам делать? – спросил он.

– Попытаемся еще, но на этот раз с использованием магии крови, – предложил Эрэм. – Я пытался с пойманными на болоте лягушками, но, может быть, нужно существо более крупное?

– Хочешь пойти на охоту? – поинтересовалась Ульфа. – В джунгли?

– Отправим Расина, – восставший оглянулся в ту сторону, где в зарослях должен был прятаться хадаганец, и призывно замахал. – Если уж кто сумеет выследить нужного нам зверя в этих кишащих опасностями лесах, так это он.

Расин выслушал просьбу без энтузиазма.

– Постараюсь, – коротко отозвался он, и вновь скрылся в чаще.

Пока ждали, попробовали для разнообразия пробиться внутрь пирамиды через стенку.

Ульфа со второй попытки отыскала место, где за испещренной знаками Покровителей каменной плитой находилась пустота. Головешка и Эрэм собрали всю свою силу, и ударили ей, словно тараном, едва позаботившись о том, чтобы придать заклинанию форму.

Строение вздрогнуло, полетела каменная крошка, по алой поверхности расползлись трещины.

– Ну, давай же! – воскликнул Зэм, победно вскидывая руки.

И тут их постиг обратный удар.

Головешка успел заметить, что поверхность пирамиды вновь стала целой, и тут нечто тяжелое садануло его в грудь. Взлетел в воздух, точно угодившая под пинок лягушка, перед глазами замелькали деревья и ветки.

Упал удачно, ничего не ушиб, но пришел в себя далеко не сразу.

Прочухавшись, обнаружил, что с Ульфой все в порядке, и что Эрэм прилаживает на место лицо из металла.

– Ты видела, что у него там? – не удержавшись, спросил он у гибберлингки.

– Рожа еще красивее, чем у тебя, – ответила та, оскалив в усмешке мелкие белые зубы.

Эльф только рукой махнул.

Не успели решить, что делать дальше, как из чащи выбрался Расин с напоминавшим оленя существом на плечах. Когда сгрузил его наземь, стало ясно, что рогов на голове нет, зато вдоль хребта тянется полоска из острых игл длиной в ладонь, а глаза на изящной голове как у рептилии, желтые, с вертикальным зрачком.

– Ну что, годится? – почти равнодушно спросил хадаганец.

Зверь при звуках его голоса задергался в путах, забился, пытаясь открыть замотанную пасть.

– Думаю, что да, – ответил Эрэм. – Тащите его сюда.

Головешка невольно поморщился, когда в руках восставшего появился нож из обсидиана, острый и черный – эльфы никогда не практиковали магию подобного рода, а к тем, кто ее использовал, относились, мягко говоря, с презрением.

Но на бесптичье и гарпия – соловей.

Эрэм воткнул в землю колышки и аккуратно привязал к ним продолжавшего дергаться «оленя». Похлопал того по морде, от чего зверь вытаращил глаза и замер, и сам застыл, подняв руку с ножом.

Забормотал что-то таким низким и тихим голосом, что слов не разобрать, только вибрацию. От нее вдоль позвоночника забегали мурашки, покалывание возникло в задней части головы, и от земли начал подниматься серый туман, видимый только глазам чародеев.

Головешка в принципе мог разобраться в том, что творится, пустить в ход свои изучающие заклинания, но его удерживала даже не столько боязнь помешать, сколько гадливость…

Колдовство Зэм было для него что смердящий труп, и лезть в него руками!

Бр-р-р!

Эрэм выкрикнул что-то, и нож его ударил подобно молнии, вспорол шею «оленю». Хлынула кровь, неправдоподобно темная, почти черная, струя ее, коснувшись земли, потекла по расширяющейся спирали.

Серый туман принялся сгущаться, стекаться в одно место, из толстой колонны выдвинулись лапы с тремя пальцами, сформировалась голова с огрызками ушей, кривые ноги. Ударил по земле хвост, и распахнул пасть прямоходящий ящер, высотой превосходивший не только человека или эльфа, но и орка.