Игра в чертогах смерти

– Кто-то что-то сделал с ними… – проговорил Расин, опускаясь на корточки. – Наверняка оставил следы.

– Наверняка, – Головешка с усилием втянул воздух через ноздри. – Ищи обычные. Ну а я займусь магическими.

Здесь было совершено чародейство, это он ощущал безо всяких сомнений, но какое именно, понять не мог. Мешала та же аура, оставшаяся после мощнейшей колдовской трансформации, произведенной над огромным количеством живых существ в очень короткий период времени.

Искать следы того, кто мог сотворить подобное, все одно, что ловить струйку чернил в бочке воды.

– Хорошо, – и Расин принялся бродить по зарослям, время от времени нагибаясь и щупая землю.

Головешка закрыл глаза.

Ну что же, попробуем определить, кто здесь колдовал, так сказать, по почерку…

Все заклинания четко разделены по направлениям, магию света, которую используют те же храмовники, никогда не спутаешь с магией тьмы, а астральное чародейство с природным, столь любимым некромантами. То, что сотворили с обитателями муравейника, можно сделать разными способами, но все равно их не так много.

И чтобы понять, как все произошло, нужно поступить так, а затем так.

Даже через опущенные веки Головешка видел, как в ладонях у него вырос цветок, будто сотканный из лунного цвета, полупрозрачные лепестки по одному отвалились и разлетелись в разные стороны.

– Ух ты, как красиво! – не удержалась, воскликнула Кость.

– Не отвлекайся, следи лучше, что вокруг творится, – посоветовал ей Головешка.

Орчиха фыркнула, но послушно отвернулась.

Каждый из лепестков настроен на сродство с определенным видом магии, и по резонансу… Ага, есть, правого уха коснулся мягкий переливчатый звон, а оставшийся в руке стебель налился темно-багровым огнем.

Магия тьмы, ничего удивительного, а вот и контур заклинания, тающий, еле заметный, наполовину погруженный в землю.

– Иди сюда, – прошептал Головешка, нагибаясь и пытаясь зацепить его ладонями.

Вроде бы получилось, но в следующий момент его тряхнуло так, словно ухватил молнию. Из глаз полетели искры, и показалось, что рядом стоит высокая фигура в одеянии вроде халата, подпоясанном в талии.

Это что, тут колдовал один из Зэм, ходячих мертвяков? Хотя почему нет?..

Восставшие способны творить чудеса с плотью, что с живой, что с мертвой…

Зашевелившиеся в глубине души подозрения заставили Головешку нахмуриться – интересно, знает ли Эрэм о том, что в окрестностях пирамиды бродят его сородичи, не желающие, чтобы их обнаружили? И если знает, то заодно он с ними или является их злейшим врагом? Ведь с одной стороны, запросто мог погибнуть вместе с остальными в момент нашествия муравьев, а с другой, у него наготове было позволяющее спастись заклинание!

Ладно, попробуем копнуть дальше.

Но более ничего у Головешки не вышло – след от чужого заклинания он видел, но зацепиться за него, несмотря на все усилия, не сумел.

– Проклятые уроды, – пробормотал он, переводя дух. – Что там у тебя?

Неизменно спокойный Расин вновь стоял рядом.

– Ничего, – проговорил он. – Они могли прийти по этому следу, затем уйти по нему. Или спрятать отпечатки иным способом. Не обязательно с помощью магии.

Головешка почесал в затылке – темнеет, и времени на то, чтобы обшаривать лес, у них нет; да и сил после сегодняшних трудов и деяний осталось, честно говоря, не так уж и много.

– Возвращаемся в лагерь, – сказал он, а когда они сдвинулись с места, добавил, понизив голос: – Что ты знаешь о той тухлой заднице, что привела вас сюда, об Эрэме?

Хадаганец пожал плечами:

– Очень мало. Только то, что он сам рассказал.

– А доверяешь ли ты ему?

Этот вопрос заставил Расина задуматься, некоторое время он шагал, хмуря брови, а затем ответил:

– Нет.

– А почему ты спрашиваешь, бескрылый? – влезла в разговор Кость.

Этот вопрос заставил Головешку вздрогнуть, лицо его загорелось от прилившей крови, перед глазами потемнело, в ушах возник гул, заглушивший шумы погружавшихся в ночь джунглей. Эх, врезать бы ей заклинанием, чтобы от боли исказилась эта грубая физиономия, или воткнуть меч в брюхо, чтобы самка орка умирала долго и мучительно.

Но нет, он справится, не ответит на оскорбление, а вспомнит про него потом.

Да, месть – это такое блюдо, которое лучше подавать на стол холодным.

– Есть признаки, что колдовство с муравейником сотворил тоже восставший, – собственный голос прозвучал странно, будто говорил кто-то другой, но Головешка все же сумел выговорить фразу спокойно.

– Понятно, – заметил Расин. – Но всю дорогу он был хорошим соратником.

– Не раз выручал нас, сражался плечом к плечу, – добавила Кость как ни в чем не бывало, хотя есть шанс, что она не заметила той вспышки гнева, что скрутила Головешку. – Может быть, эти Зэм никак не связаны с нашим?

– И это возможно, но все-таки за ним лучше приглядывать, – сказал эльф.

И с этим никто не стал спорить.

В лагере их встретили суетящиеся вокруг костра гибберлинги и кипящий на огне котел с каким-то варевом.

– Это из кого сделано? – поинтересовалась Кость, принюхиваясь.

– Дык из тех муравьев, – ответила Ульфа с самым серьезным выражением морды. – Чего зря мясу пропадать?

И только лукавый блеск черных глаз выдал, что это все же шутка.

Головешка так и не понял, из чего или из кого состряпали блюдо гибберлинги, но управился со своей порцией быстро. Затем, поскольку пришла его очередь сторожить, ложиться не стал, уселся в стороне от пламени, завернувшись в плащ и положив на колени обнаженный меч.

Эрэм улегся первым, не покрываясь, ничего не подкладывая под голову.

Негромко засопела устроившаяся у самого кострища орчиха, угомонились гибберлинги, стало различимо потрескивание остывающих угольков, шорох ветра в кронах, отдаленные крики птиц и лягушачьи трели с болота.

Над самыми верхушками деревьев бежали тучи, и такими же рваными и мрачными, как они, были и мысли эльфа.

Да, странности Зэм можно объяснить тем, что он типичный представитель своего народа, а трудно ожидать нормального поведения от существа, проведшего в объятиях смерти невесть сколько лет.

И не факт, что он заодно с теми его сородичами, что колдовали у муравейника…

Но все равно творится слишком много подозрительного – таинственные заказчики; чужаки в окрестностях лагеря; невероятно вовремя напавшие муравьи; исчезнувшее само собой масштабное заклинание, что до того момента, если верить тому же Эрэму, не поддавалось ни на сантиметр.

И слова Горация насчет того, что они влипли в масштабную игру, где являются лишь пешками… и прорицание Ульфы, в котором она заявила, что игрок – сама смерть, а ведь с ней как раз Зэм связаны теснее всего.