Игра

— Не беспокойтесь насчет Бет, — пробормотал он, быстро касаясь языком уголков ее рта. Он помолчал, поймал ее взгляд и хрипло добавил: — С Бет я сумею договориться.

Катарина остолбенела от неожиданности. Не прерывая своей речи, он начал двигать бедрами, очень медленно и очень осторожно, все время не сводя взгляда с ее глаз. Она задыхалась, ощущая движение его каменно-твердой плоти по своему мягкому лону. В конце концов она с глубоким вдохом выгнулась, прижимаясь к нему, стараясь встретить его.

Он засмеялся и завладел ее ртом, поглаживая его изнутри языком. Катарина понимала, что скоро поддастся ему. Против ее желания ее бедра нетерпеливо поднимались, прижимаясь к его бедрам. Ее тело охватило пламя, в голове осталась лишь одна сознательная мысль — раскинуть уже раздвинутые ноги еще шире и вобрать его в себя целиком.

Хью. Она должна помнить о Хью. Шон О'Нил. Она не должна забывать, кто был отцом этого мужчины — и кем и чем был он сам. Пират, дикарь, убийца. Она не может отдать свою честь Лэму О'Нилу. Все ее будущее поставлено на карту.

Катарина сосредоточилась на этой мысли — и укусила его за язык.

Он подскочил, издав вопль боли и ярости. Катарина тоже вскрикнула, с опозданием осознав, что зашла слишком далеко. Но, к счастью, крови в уголках его рта не было.

Теперь он, разъяренный, стоял рядом с кроватью, прикрыв рот ладонью. Катарина поняла, что ее не держат, и уселась, отодвинувшись как можно дальше от него.

Баба! — сплюнул он, и она увидела кровь. — Чертова баба!

Понимая, что ей грозит серьезная опасность, Катарина воскликнула:

Нет! Мне так жаль!

Но он наклонился, схватил ее за руку и дернул к середине кровати, потом толкнул, так что она упала на спину. Не успела Катарина опомниться, как он привязал ее запястье к ближайшему столбику кровати одним из красных с золотом шнурков, которыми отодвигались занавеси.

— Проклятая баба! — тяжело дыша, сказал он и схватил ее вторую руку, не обращая внимания на отчаянное сопротивление девушки. — Ты чуть не откусила мне язык, проклятие!

— Сами виноваты! — выкрикнула Катарина, стараясь разорвать путы. — Я же только защищалась!

Он привязал ее лодыжки к столбикам у подножия кровати и пронзил девушку мрачным многозначительным взглядом.

Вам повезло, Катарина, это только царапина. Откуси вы его, со временем вы ужасно пожалели бы об этом.

Она вспылила, забыв о своем отчаянном положении.

— Мне надо было кусать сильнее!

— Хотите меня разозлить?

Катарина сразу поняла, как глупо поддаваться гневу.

Нет, нет. Развяжите меня, прошу вас! Пожалуйста! — За всю свою жизнь она никогда не чувствовала себя более униженной и уязвимой.

Лэм не ответил. Его глаза засверкали, он чуть улыбнулся, и в его руке появился кинжал.

Наказание, — негромко сказал он.

Катарина задергалась, пытаясь вырваться. Веревки были натянуты не слишком сильно, и она могла немного двигаться.

Он подошел к ней и подцепил кинжалом ворот ее платья. Начиная понимать, что он задумал, Катарина ошарашенно застыла. Он медленно провел кинжалом сквозь полинявший шелк вниз, к груди девушки. Она тихонько застонала, не отрывая взгляда от стального клинка. Показалась отделанная кружевом нижняя рубашка. Кинжал двинулся дальше. Катарина лежала совершенно неподвижно, боясь даже дышать. Быстрым движением он прорезал платье до самого подола, но не коснулся при этом ее тела. Ни разу.

Прекратите, — хрипло произнесла Катарина. Ее грудь вздымалась. С каждым тяжелым вздохом платье расходилось все больше.

Он окинул взглядом открывшуюся грудь, уставился на торчащие соски. Глядя ей прямо в глаза, он подсунул кончик лезвия под рубашку. Катарина вся сжалась. Продолжая смотреть ей в глаза, он продвинул кинжал между ее грудей.

Катарина ахнула, ощутив холод металла. Очень медленно он провел кинжалом вниз вдоль ее тела, и рубашка распалась надвое.

Катарина тяжело дышала. На ней остался только пояс. Он поднял на нее глаза. Его лицо имело жесткое выражение, но глаза лихорадочно сверкали. Девушка смотрела в них, как завороженная. У нее перехватило дыхание.

Лэм подцепил кончиком кинжала кружевной пояс. Катарина уставилась на сверкающий клинок. Она не могла оторвать глаз от лезвия, вспарывающего тонкую ткань, двигающегося все ниже, открывая взгляду холмик рыжеватых волос между бедер.

Вдруг он перевел взгляд на ее лицо. Серебристо-туманный взгляд. Катарина издала неопределенный звук, нервно облизывая губы. Ей казалось, что все ее нервы обнажены.

Молниеносным движением он вспорол оставшуюся полоску ткани, потом вложил кинжал в ножны и уставился в широко раскрытые, немигающие глаза девушки.

Он наклонился и раскрыл половинки ее платья и рубашки, обнажив сначала ее пышную, тяжело вздымавшуюся грудь, потом изящную талию, живот, венерин холм и наконец длинные бледные ноги.

Катарина с трудом вздохнула. В каюте стало невероятно жарко, ей не хватало воздуха. Она открыла рот, чтобы попросить пощады, но не смогла вымолвить ни слова и принялась мотать головой из стороны в сторону. Все ее тело колебалось в такт движениям головы.

Вы прекрасны, Катарина, — хрипло сказал Лэм, усаживаясь рядом с ней. Его ладонь накрыла одну грудь, и Катарина ахнула. Ее сосок уже был напряжен, но от прикосновения его ладони он словно разбух. Она никогда бы не подумала, что может вот так ощущать мужскую руку на своей обнаженной коже. — Вы носите слишком тесное платье. Оно скрывает богатство, которым вас наделил Господь. — Он сжал сосок пальцами, глядя ей в глаза. — Вам это нравится, Катарина?

Катарина отрицательно мотнула головой. Он вдруг отрывисто рассмеялся.

Тогда вы или лжете, или ничего не понимаете. — Он перевел взгляд на другой сосок и слегка пощекотал его. — Я знаю, что вы все понимаете, милая.

Разрываясь между желанием и отчаянием, Катарина смотрела, как он наклонился и лизнул ее соски, сначала один, потом другой. Она почувствовала, что куда-то проваливается. Ее глаза закрылись, и из груди вырвался долгий, хриплый стон.

Бормоча что-то ласковое, он принялся посасывать соски. Катарина стала извиваться. Чем больше он дразнил ее, тем мучительнее становилось ее томление. Катарина вскрикивала, жадно хватала воздух, изгибаясь под его языком. Внезапно она почувствовала, что ее руки свободны, но не стала задумываться над тем, что это он перерезал веревки. Она обхватила его голову и прижала к своей груди.

Но он сдвинул голову ниже. Катарина вскрикнула. Он стал целовать ее живот. Катарина обвила его своими длинными ногами, выгибая бедра ему навстречу. Но когда его ладонь обхватила лоно девушки, она замерла.

Она хватала ртом воздух. Он все еще покусывал ее живот, но его пальцы тем временем раздвигали влажные складки. Он принялся потирать их, и Катарина ахнула, вскрикивая, когда его большой палец коснулся клитора.

Она застонала, бесцельно колотя руками и ногами, смутно осознавая, что его поцелуи становятся все более опасными, потому что, пока он играл с ее лоном, его голова сдвигалась все ниже. Когда его губы коснулись волос на лобке, она застыла, не шевелясь. Губы переместились на внутреннюю поверхность бедер, а лицо коснулось расщелинки, с которой он играл.