Игрок

— Евгения Александровна?

— Вы спрашиваете, не составлю ли я вам компанию в постели, после того, как признались в слежке? А еще раньше угрожали моим близким…

— Я бы так грубо не выражался!

— Как ни выражайся, суть не меняется! — кричу. — Будьте добры забыть мой номер телефона!

— Жаль, что молодость мешает вам принять правильное решение, но ничего не поделать, не так ли? Что ж, до скорых встреч, Евгения Александровна.

Я сбрасываю звонок, не попрощавшись, и падаю на диван Власова. Тот настолько жесткий, что кажется, словно падаешь на пол… Выругавшись и потерев ушибленную пятую точку, открываю справочник номеров и ищу Вадима. Пусть меня и трясет от злости, но умом я понимаю, что только что профукала ранее добытую для нас отсрочку. Кстати об этом. Где вообще носит Вадима? Чем он занят? Да, из-за болезни я запретила привлекать отца к делу Григория, но разве это звучит как «подождать, пока выздоровеет»?

— Вадим, если у вас есть план, самое время его задействовать, потому что только что мне звонил Григорий, и я послала его к черту!

— Спокойно. Все под контролем.

— Надеюсь, что под контролем, потому что за мной, как выяснилось, следят! И что теперь делать, — я понятия не имею.

— Мы разберемся, Жен. Не волнуйся.

— Когда?

— В ближайшее время.

Молчу и гневно соплю в трубку. Многозначительно так. На другом конце провода раздается тяжелый вздох.

— Я позвоню, когда выясню точнее.

— Позвони, — соглашаюсь.

Поднимаюсь с дивана, оборачиваюсь и вижу Власова в дверях. Ничего удивительного, я в трубку не шептала. Но стоило ли подслушивать?

— Жен, что-то случилось? — интересуется Стас.

— Нет. Это касается отца.

Он спокойно кивает, будто бы приняв ответ, но, как выясняется впечатление обманчивое, потому что следующие слова стирают под ноль иллюзию невозмутимости:

— У тебя не слишком много секретов?

Фраза уязвляет что-то глубоко внутри. Нет, серьезно, будто я специально пытаюсь от него что-то скрыть!

— У меня нет секретов, но орать на каждом перекрестке о том, что со мной происходит, я тоже считаю глупостью.

— О каком перекрестке речь? Мы уже неделю вместе, а я даже не знал, что тебе делали операцию на сердце. Причем явно в недавние несколько месяцев. Могла бы и предупредить!

— У меня порок сердца. Мне постоянно делают разные процедуры. Но я не хочу, чтобы обо мне узнавали при первой встрече именно это! — Он молчит, переваривая новости, а я тем временем хватаю сумку. — Мне нужно на работу. У тебя как раз будет время, чтобы понять, хочешь ли ты встречаться с бракованной девушкой, имеющей слишком много секретов!

Сантино

Практически весь доход от казино сейчас идет на покрытие долгов. Стоит признать, что, если бы не Алекс, я бы все еще куковал внизу, собирая там и сям копейки и налаживая охренительно невыгодное сотрудничество с жадными ублюдками. А сейчас, пусть долг и есть, но есть и откуда его отдавать. Нормальный такой обмен. Думал, будет напряжнее.

— Ну и сколько в кассе? — спрашиваю казначея.

Не скажу, что все в шоколаде, но даже если рост прибыли пока не очень заметен, отсутствие спадов все равно обнадеживает. Жаль только, что теперь придется выгрести из кассы все подчистую, чтобы приманить извращенца Григория. Остроградов сказал, что фальшивка не прокатит, а действовать надо наверняка. Он сейчас ждет меня наверху, кстати. Хочет знать, какая у меня на руках сумма. Дерьмовая, какая ж еще. Я совсем недавно отдал Алексу очередную часть долга, и создается впечатление, что выигрыш казино существует для кого угодно, только не для меня. Даже этот Григорий уже подгреб под себя часть сокровищ, а я, как крупье, — стопками банкнот все разбрасываюсь.

Написанная на стикере сумма опасения подтверждает. Да, мало у меня, мало. А Остроградов сидит в кабинете и постукивает по столу одной из моих визиток. Ви их сделала на заказ. Сказала, что нужно иметь стильные аксессуары, а на мой скромный вкус эти пластиковые карточки больше напоминают шпионские гаджеты — если постараться, ими можно голову кому-нибудь отрезать. Кажется, первой о край этой визитки сама Ви и порезалась. Я еще тогда чуть в справедливость не уверовал.

— Ну?

— Недобор, — качаю головой.

— Я же предупреждал…

— Предупреждение меня в царя Мидаса не превратило! — огрызаюсь.

— Два недоразвитых кретина! — рявкает Остроградов. — Как впутывать девчонку в свои дела — запросто, а как ей за это аукнулось — так в кусты, правильно?

Упоминание о том, как мы подставили инопланетянку — самая больная для меня тема. Интересно, Остроградов это понимает и пользуется, или действительно негодует?

— Мне нужно еще немного времени. Несколько дней…

— Нет нескольких дней! Или, по-твоему, Григорий тебе их милостиво предоставит, прежде чем начать мстить за то, что Женька его прокатила? Нет, я, конечно, за нее рад и все такое, но более неудачного времени, чтобы начать таскаться по всему городу с новым хахалем, она выбрать просто не могла.

Приходится сдержаться от того, чтобы не заскрипеть зубами. Все серьезно у них, значит, раз даже Григорий всполошился. Внутри разворачивает кольца бешенство.

— Один день еще дай. Найду остальное.

— Вот так бы сразу. А то…

— Тебе еще что-то от меня надо? — обрываю Остроградова, не в состоянии сейчас с ним любезничать.

У меня аж чешется от желания кому-нибудь врезать. И лучше, если этим кем-нибудь станет не глава службы безопасности банка Елисеевых. Особенно когда есть куда более достойная кандидатура.

— Ладно, Сантино, завтра позвоню, — хмыкнув, Остроградов поднимается и направляется к выходу.